– То что ты говоришь, похоже на бред…

Бэкхён хотел сказать «сумасшедшего», но вовремя замолчал, вспоминая о своем намерении не употреблять это слово. В несколько поколений, значит. Похоже, что этим детям с детства промывают мозг.

«Неужели ты сам не понимаешь, что это неправильно?» – готово сорваться с языка Бэкхёна, но он и так сказал слишком много, что могло бы разозлить Чанёля. Тот сурово молчал, съев свой кальбитан.

– А ты на чем-нибудь играешь? – внезапно спросил он.

– Что?

– На каком-нибудь музыкальном инструменте.

– А-а. В детстве… – начал Бэк и замолк.

– Ну?

– Я учился играть на фортепиано, когда ходил в начальную школу, – нехотя ответил Бэкхён, коря себя за то, что поднял тему своего прошлого.

– Здорово, – улыбнулся Чанёль и складки на его лбу разгладились. – У тебя на самом деле пальцы пианиста. Я бы хотел послушать, как ты играешь.

– Я давно уже не садился за инструмент, у моих дяди и тети дома нет пианино, так что я уже почти все забыл.

– Почему ты живешь с дядей и тетей? Где твои родители?

– Я не хочу об этом говорить.

– Они умерли?

– Я не хочу об этом говорить!

– Так это правда?

– Тебе-то что? – огрызнулся Бэкхён.

– Я просто хочу больше узнать о тебе. Ты такой молчаливый и грустный. Если бы ты хоть раз мне улыбнулся, как улыбаешься своим друзьям. Помню, когда первый раз увидел твою улыбку. Ты казался таким серьезным и отстраненным всегда, поэтому это меня поразило. Тогда ты разговаривал с Чондэ в столовой, и он о чем-то пошутил. Ты старался сдержать смех, но все же не мог удержать эту искреннюю широкую улыбку. Ведь ты знаешь, какой ты красивый, когда улыбаешься?

Бэкхён чуть не выронил из рук пустой контейнер, но вовремя поставил его на стол, где было свободное место. Еще никто ему не говорил такие слова. Более того, Бэк порой стеснялся улыбаться, потому что в этот момент его глаза становились узкими щелками и, наверное, это смотрелось очень смешно со стороны.

– Тебя стало так много в моей голове.

– Чанёль…

Бэк стрельнул глазами по сторонам, мысленно расчищая путь отступления. Чанёль сейчас улыбается как полоумный, а что он может натворить в следующую секунду?

– Как мне заставить тебя улыбнуться? Только не проси отпустить. Знаешь же, что не могу.

– Тогда мне больше ничего не приходит в голову.

– Интересно, как люди влюбляются взаимно? – протянул Чанёль, откидываясь назад. – Даже не верится, что такое стечение обстоятельств бывает.

– Я могу вернуться в гостевую комнату? – задает давно волнующий его вопрос Бэк. Хотя кто знает, даже в этом случае Чан пойдет за ним. Чанёль рядом около часа, а Бэк уже снова хочет оказаться в одиночестве.

– Весь третий этаж в твоем распоряжении. Только далеко от меня ты все равно не сможешь отдалиться. Я не настолько глуп.

Бэкхён не думал подобного, ведь каким бы разговорчивым и надоедливым Чанёль не был, полным идиотом его не назовешь. И опять же относится к Бэкхёну, как к домашнему животному.

Как к кролику или щенку. Потому что и кроликов, и щенков едят.

– Мне нужно в ванную, – сказал Бён, поднимаясь.

– Хорошо, – кивнул Чанёль. – В ванную можно попасть из гостевой или из коридора. Тебе помочь?

– Сам как-нибудь справлюсь, – проворчал Бэкхён и вышел из комнаты.

Чанёль потер шею, досадливо морщась. Никак не удается пробить эту броню Бэка, как ни старайся. И еще Паку не удается толком держать себя в руках, когда тот выглядит таким красивым и милым. Так и сорваться недолго, а насиловать Бэкхёна Чанёлю не очень хотелось. Но ведь и сейчас мысли о Бэкхёне в его ванной рождают в Чанёле нервное возбуждение.

Внезапно до Чана доносится испуганный крик. Парень подрывается с места и бежит в ванную комнату, где находит Бэкхёна белого как мел. Он дрожит и беспомощно смотрит на Чана.

– Там… там в ванной, – шепчет он и показывает пальцем. – Это ты сделал?

Чанёль непонимающе хмурится и обходит Бэка, заглядывая в ванную. И сдерживается, чтобы не разругаться последними словами. Некогда белое дно ванной было покрыто ярко-красными разводами и лужами.

– Это кровь.

– Сам вижу, что не гранатовый сок! – нервничает Бэкхён, ломая пальцы. – Откуда она здесь взялась? Утром этого не было!

– Успокойся, это всего лишь глупая шутка. Сто процентов, что дело рук этих придурков. Ну, они у меня получат, – злится Чанёль, так что вздуваются вены на шее. Надо еще раз напомнить близнецам, что не стоит злить Чана, если не хотят, чтобы с ними сыграли другую шутку.

– Боже, – старается успокоиться Бэкхён. – Боже, Боже…

– Бэкхённи, – Чанёль берет его руки в свои, чтобы тот перестал мучить свои пальцы. – Успокойся, не смотри туда. Ты можешь воспользоваться моей ванной. Идем отсюда.

Он вывел Бэка из ванной и проводил в комнату, открывая дверь в свою ванную.

– Я позову Шина, и он приберется у тебя. Проходи.

Бэк опасливо глянул в ванную Чанёля и убедился, что с ней все в порядке. Затем обернулся на Пака, который все еще стоял в дверях.

– Точно все в порядке? – спросил тот.

– Да, все нормально… Уйди.

– А? Сейчас, конечно, – Чанёль окинул взглядом ванную комнату, чтобы убедиться, что ничего опасного здесь нет. А затем вышел, закрывая за собой дверь, и вспомнил, что она закрывается изнутри на щеколду, только когда услышал за спиной щелчок. Чан усмехнулся.

Он подошел к шкафу и достал свою тетрадь в красной обложке. Ту самую, которую листал Бэк. Интересно, как много он успел посмотреть. Увидел ли, как изменилось содержание песен со временем?

Парень взял в руки гитару и расположился с ней на подоконнике. Он может оставить здесь половину вещей, но с этой гитарой он не расстается уже пять с лишним лет.

– Чанёль, – в комнату постучали.

– Это ты, Сё? – Пак отложил инструмент и подошел, чтобы открыть дверь. – Что случилось?