Подражание испанскому Только б ты, кого так пылко Я люблю, – была со мной, Ты да хересу бутылка, Ты да конь мой вороной, Ты да добрая сигара, Ты да меткое ружье, Ты да звонкая гитара – Вот всё счастие мое! Легким станом, ножкой ловкой Ты мне гибельно мила, Ты глядишь такой плутовкой, Что с ума меня свела. Ты танцуешь – упоенье! Каждый нерв во мне дрожит; Юбки сборчатой круженье Всю мне голову кружит. Как в качуче это тельце Ты совьешь да перевьешь – Замков гордого владельца Прямо в плен меня ведешь. Взвейся ж выше в вихре пляски, В позе неги и любви И хоть только до подвязки Видеть ножки дай свои! 1860 Пора!
(По поводу римских проклятий) О христиане, братья, братья! Когда ж затихнет гул проклятья? Когда анафемы замрут? Пора! Мы ждем. Века идут. Учитель, преданный распятью И водворявший благодать, – Христос – учил ли вас проклятью? Нет! Он учил благословлять, Благословлять врага, злодея, Гореть к нему любви огнем И, о заблудшем сожалея, Молиться господу о нем. А вы? – Вы, осуждая строго Co-человека своего, Пред алтарем, во имя бога Зовете кару на него. Вы над душой его и телом Готовы клятвы произнесть, Каких в пылу остервенелом Сам ад не в силах изобресть. И вам не страшно имя божье Взять на язык, хулу творя? Навет на бога – при подножье Его святого алтаря! Кощунство в храме благодати! Уж если клясть вы рождены – Не богом проклинайте братии, А черным автором проклятий, Что носит имя Сатаны! И вам же будет посрамленьем, Коль проклинаемый ваш брат Ответит вам благословеньем, Сказав: «Не ведят, что творят! 1860 Затмение «Экое диво! Клим Сидорыч! Глянь из оконца! В полдень стемнело, ей-богу! Ведь убыло солнца. В небе ни тучки, ни-ни… то есть – пятнышка нету, – Ради чего ж недоимка господнего свету?» – «Эх, голова, голова! Ничего-то не знает. Временем это затменье такое бывает». – «Эва! – А кто ж там на солнце потемки наводит?» – «Это, по книгам, вишь – солнце за месяц заходит». – «Полно, Клим Сидорыч! Эк ты неладно ответил! Солнце ведь – светлое солнце, и месяц-то светел, – Как же бы сталось, что свет как со светом сдвоится – Не светлоты прибывает, а темень родится?» – «Истинно так. Не хули моего ты ответа! Верь аль не верь, а и свет пропадает от света. Ну, да, примером, – ты в толк не возьмешь ли скорее? Ум – дело светлое, разум – еще и светлее, А в голове-то ведь темно становится разом, Если случится, что ум в ней заходит за разум». 1860 Пляска В улику неправд был Израилю дан Предтеча – креститель Христа – Иоанн. «О Ирод, – взывал он, – владыко земной! Преступно владеешь ты братней женой». Глагол Иоанна тревожил царя Досадным укором, но, гневом горя, Царь Ирод смирял свое сердце над ним – Зане Иоанн был народом любим, – И долго в темнице предтеча сидел, И царь над ним казни свершать не хотел, – Тем паче, что в дни испытаний и бед Нередко его призывал на совет. И молчит Иродиада, Втайне яростью дыша, – В ней глубоко силу яда Скрыла женская душа. Лишь порой, при том укоре, Вдруг в чертах ее и взоре Проявляется гроза. Жилы стянуты над бровью, И отсвечивают кровью В злобном выступе глаза. Месть ехидны палестинской Зреет… Мысль проведена – И усмешкой сатанинской Осклабляется она. О пророк! За дерзновенье Ждет тебя усекновенье. За правдивые слова, За святую смелость речи – У крестителя-предтечи Отсечется голова! В царский праздник пир был велий. Вечер. Трапеза полна. Много всяческих веселий, Много брашен, пряных зелий И янтарного вина. Весел Ирод, – царской лаской Взыскан двор… Но царь глядит, – Кто ему искусной пляской В этот вечер угодит? Струн кимвальных мириады Потряслись… Отверзлась дверь – И внеслась Иродиады Соблазнительная дщерь. Пляшущая плавает роз в благоухании, В пламени зениц ее – сила чародейская, Стан ее сгибается в мерном колыхании – Стройный, как высокая пальма иудейская; Кудри умащенные блещут украшеньями Перлов, камней царственных, радужно мерцающих; Воздух рассекается быстрыми движеньями Рук ее, запястьями звонкими бряцающих. Вихрем вдруг взвилась она – и, взмахнув прельстительно Легкими одеждами звездно-серебристыми, Стала вдруг поникшая пред царем почтительно, Взор потмив ресницами трепетно-пушистыми. И плясавшую так чудно Царь готов вознаградить, И клянется безрассудно Ей – что хочет – подарить. Требуй, дочь Иродиады, Той убийственной награды, Что утешна будет ей – Злобной матери твоей! «Царь! Ты видел пляску-чудо, Так обет исполни ж свой – Подавай плясунье блюдо С Иоанна головой! И, пустивший зло в огласку, Вестник правды меж людей Заплатил за эту пляску Честной кровию своей! Пусть ликует в силах ада На земле Иродиада! В божьем небе твой престол. Здесь безглавье есть венчанье За святое немолчанье, За торжественный глагол. Пляска смерти завершилась, – Голова усечена. Кончен пир. Угомонилась Змеедушная жена. Но рассказывали люди, Что святая голова Повторяла и на блюде Те же смелые слова. 1860 |
