— Пожалуйста, Дафна, скажи, где он, мне нужно с ним поговорить.

— Я не знаю. А если бы и знала, то тебе не сказала бы, — девушка вызывающе смотрела на Брайана.

Но вдруг, она как будто сломалась, как будто кончился завод, и раскрутилась пружина державшая ее. Она просто рухнула на диван и слезы покатились по щекам:

— Он ушел, собрал вещи и ушел, и я не знаю куда. Сказал, что уезжает.

Брайан был ошеломлен, не так этой информацией, как резкой сменой поведения Дафны. Он растерялся, стоял, как вкопанный, не зная, что делать. У Кинни как-то не очень получалось успокаивать девушек.

И вдруг, глядя на рыдающую Дафну, до него дошла еще одна простая истина, что делая больно одному человеку, ты невольно делаешь больно и тем, кто рядом с ним.

Единственное, чем Брайан смог помочь, это порыться в столе, достать салфетки и протянуть их девушке.

Глава 24

Дафна продолжала рыдать, а Брайан топтался около нее, не зная, что делать, как еще помочь. Но видеть плачущую девушку было просто невыносимо. Он присел рядом и даже положил руку ей на плечо, а потом, совсем осмелев, погладил его. Дафна всхлипнула еще пару раз и, почувствовав теплую ладонь, сердито взглянула на Кинни:

- Нечего меня гладить. Тебе это не поможет.

Брайан, в который раз удивился переменчивости женского настроения. Дафна, только что безутешно рыдавшая, вдруг ощетинилась и готова была выцарапать ему глаза.

- Господи! Я просто хотел помочь, успокоить, я…

- Я не нуждаюсь в твоем успокоении. И не думай, что меня можно вот так погладить и брать голыми руками. Я не уйду, пока не узнаю, что случилось.

Брайан закатил глаза, но ничего не сказал. Портить до конца отношения с единственной ниточкой, ведущей к Джастину, он не собирался.

До него только сейчас стал доходить смысл слов, сказанных Дафной.

- Ты сказала, что он уехал? И не сказал куда, и надолго ли?

- Расскажи, пожалуйста, что произошло? – уже тихо, словно смирившись, попросила девушка.

Брайан опять присел рядом и долго молчал, сжимая и разжимая кулаки, а потом заговорил:

- Знаешь, я всегда добивался всего сам в этой жизни, не рассчитывая ни на кого. Так уж получилось, что мне рано дали понять - ты никому не нужен, тебя никто не любит, выживай сам, как хочешь. Я падал, но поднимался. Часто двери закрывались перед моим носом, но я продолжал стучаться и идти вперед. Работал, как проклятый, доказывая, что я лучший, что все могу.

Я никогда не верил ни в отношения, ни тем более в… любовь, не заводил бой-френдов, просто трахался в свое удовольствие, да и друзей у меня не было, только один…один друг, который…хотя это не важно. Меня все это устраивало. Никаких обязательств, условий, правил. Никто не заботился обо мне, и я ни о ком не собирался заботиться. Сам по себе. Без эмоций и чувств, которые только мешали мне, делали уязвимым. Я спрятал их так глубоко, что сам уже не мог достать. Я стал для всех…

- Бессердечным ублюдком и эгоистом? – тихо вставила Дафна.

- Да, наверное, что-то в этом роде, - ухмыльнулся Кинни. – Как я уже сказал, причины были, и меня это устраивало, но…это сейчас не важно. А потом, потом появился Джастин, этот смешной, нескладный мальчишка, которому удалось перевернуть весь мой мир с ног на голову. Блядь, когда я его увидел первый раз…я…я…я поверить не мог, что Синтия предлагает мне его в секретари. Это чучело. Он был такой нелепый в этом костюме…эти брекеты…я…я первые дни старался его меньше видеть, чтобы не раздражаться. Но…но постепенно все изменилось… он… он все изменил.

- Зачем ты мне это рассказываешь? – спросила девушка.

Кинни пожал плечами:

- Не знаю. Наверное, потому что никогда никому не рассказывал.

Брайан встал, прошел к столу. Постояв немного спиной к Дафне, он развернулся и, глядя девушке в глаза, продолжил:

- А потом было это идиотское пари – совратить и трахнуть чучело.

- Что? Нет! Только не это! – Дафна прикрыла ладошкой рот, глаза снова налились слезами.

Но она больше не произнесла ни слова, а Кинни продолжил.

- Я был пьян, обдолбан, и друзья-приятели легко подбили меня на это. Мне показалось, это будет просто, он мне еще и спасибо скажет. Сам Брайан Кинни снизошел до его задницы!!! Но…но все вышло совсем не так и совсем не просто.

Он был такой наивный, такой доверчивый и открытый. Меня затягивало в эти наши странные отношения, как в водоворот. Я погружался все глубже и глубже и ничего не мог поделать. Он так быстро и легко вошел в мою жизнь, что я даже сам не заметил, когда он стал неотъемлемой ее частью. Каждый день, проведенный с ним, а еще больше ночь, были, как доза наркотика. Я открывал каждый раз что-то новое. Потом он рассказал мне про Нью-Йорк, про спор и …я…Я не буду говорить всего того, что хочу сказать Джастину, но…все изменилось, он…он стал для меня …стал дорог мне. И я должен был рассказать ему про этот спор. Я… я хотел после нашего ужина все ему открыть, попытаться объяснить, но…друзья опередили меня. Могу только представить, как все это они преподнесли. Когда я пришел, было уже поздно, Джастин не дал мне ни единого шанса на объяснение. Я надеялся, что за выходные он остынет, и мы сможем поговорить, но…и этого шанса у меня теперь нет.

Дафна сидела с каменным лицом. Брайану даже захотелось, чтобы она снова расплакалась, кричала, язвила, но только не молчала.

Они не произнесли ни слова. Каждый погрузился в свои мысли. Но вот девушка встала и направилась к двери. Уже взявшись за ручку, она вдруг остановилась:

- Я не буду тебе помогать, но… и мешать тоже не буду.

Дверь за ней закрылась, и Брайан остался в кабинете один.

Он устало опустился в кресло. Эта исповедь отняла все душевные силы, но, как не странно, стало немного легче.

Об одном он пожалел, что не попросил у Дафны номер ее сотового.

Кинни совершенно не представлял, что теперь делать. Не верилось в то, что Джастин уехал неизвестно куда, вот так все, бросив, не сказав ничего даже своей подруге. Прошло всего два дня, а он уже... скучал.

Как быть? Искать? Ехать за ним? Или все оставить как есть?

***

Уже три дня, как они прилетели в Майами. После холодного Питтсбурга, оказаться в теплой Флориде было как-то странно. Тейлору до сих пор не верилось, что он вот так все бросил и уехал. Импульсивность никогда не была чертой его характера. Почему-то показалось, что так будет лучше и легче. Но сомнения все больше и больше одолевали его, теперь это уже не казалось хорошей идеей. Радостные счастливые лица людей раздражали, и он чувствовал себя чужим на этом празднике жизни. Хотелось одиночества, тишины, спрятаться ото всех и… жалеть себя, но Джастин прекрасно понимал, что так будет только хуже. А еще, грызло чувство вины перед Дафной. Но Тейлор был уверен, она все поймет и простит. А он ей обязательно позвонит, как только соберется с силами, как только найдет нужные слова.