Я кивнул ему и, думая о предстоящем возвращении домой и скорой встрече с Эдосом, ответил ему, немного не впопад.

— Разобраться с ситуацией, в которой социуму нужна помощь — это не только моя работа, но и долг как ответственного налогоплательщика, — улыбнулся я, снова вспомнив про то, что это были слова Эдоса и посмотрел на Петрова. Тот виновато молчал. У него только начало пути к моему званию ответственного, и я понимал его смущение, перед человеком, который прошел весь путь к законоутверждению и вовсю пользовался благами открывшихся возможностей.

Петров все-таки преодолел смущение и задал мне, так волновавший его вопрос.

— Скажите инспектор, Вы давно стали ответственным налогоплательщиком? — он кивнул головой в сторону суперкара, говорящего окружающим о моем статусе.

— Давно, — ответил я ему.

— А когда Вы решились сделать первый шаг, — не отставал Петров, конкретизируя вопрос, первым шагом назывался первый взнос в больше, чем половину своих доходов в казну социума.

— Сразу, как начал работать страховым инспектором, — продолжал я интриговать Петрова неопределенностью.

— Но чтобы стать ответственным нужно же не только платить деньги социуму и иметь рейтинги, но и приносить реальную пользу обществу! Вы сделали первый шаг, став работать страховым агентом, не было сомнений по поводу того, что это, действительно, выбор профессии для ответственного налогоплательщика?

— Я готов поспорить с любым оппонентом, что профессия страхового агента — самая подходящая профессия для ответственного налогоплательщика! — мой рассудок настроился на спор и привычно подсказывал мне вехи логических аргументов в диалоге яркими образами, всплывающими у меня в голове.

— Страховой агент — не только человек, который определяет, имел ли место страховой случай, подлежащий компенсации, но и отслеживает тенденцию по статистике, — я замешкался никак не получалось подобрать подходящее слово всплывшему образу, — …страданий людей и просто обязан подсказать социуму, что такой-то путь развития опасен для общества, и нужно с него сойти. Вот, что вы можете мне сказать про геноткани? Нужный ли это путь для человечества или нет?

— С ними намного комфортнее. Геноткани делают наше существование насыщеннее и интереснее.

— Все что делают геноткни, а вернее геноткачи, их производящие, так это потакают человеческой ленивой природе, склонной к пьянству и обжорству. Вместо того, чтобы заниматься спортом, люди покупают костюмы, с вплетенными генами удавов, тренирующих тело, когда мы лежим на диване, сапоги с паучьими железами, позволяющих передвигаться в скотско пьяном состоянии, или заколки с хамилионьими вплетениями, которые не нужно снимать и одевать заново, чтобы каждый день выглядеть по разному.

Все вещи геноткачей только для развлечения! Еще хорошо, что оружие не очень удобное и слишком дорогое получается. А то был бы полный набор: развлечения и убийства, и чем мы тогда с вами, сейчас, отличались от черни средних веков, требовавших хлеба и зрелищ?! — я тоже смотрел пару серий ищ модного сериала.

— Но ведь достижения генной инженерии, это не только геноткани, но и авалетутограф, позволивший увеличить продолжительность жизни человека практически до бессмертия! — Петров вспомнил вечный аргумент сторонников геноткачества.

— Это понятно, но с Вашим кругозором инженера, программист Петров, вы, возможно, знаете, что в основе принципа авалетутографа лежат нанотехнологии, широко распространившиеся в обществе еще в прошлом веке.

Да, есть схожесть в технологии генного ткачества и воспроизводством биоматериалов человеческого тела, но говорим мы не о безусловно нужных процедурах восстановления здоровья, а о сомнительном развитие отрасли геноткани, которая не приносит никакой пользы обществу. А только вред здоровью для отдельных его членов, это я, как страховой инспектор, могу объяснить с цифрами в руках на любом уровне диспута.

Делать здесь мне было больше нечего, и я задал последний, не выясненный для себя, вопрос.

— Иван Матвеевич, скажите откуда у Вас сканер биополя, которым Вы защищали себя и Энтони Ли от ножа нападавшего?

Петров, снова посмотрел на меня с удивлением и ответил.

— Это по работе, наша фирма, сейчас, сотрудничает с СЭС, в создании новых адаптивных программ, сроки сдачи проекта поджимают, вот и приходиться брать работу на дом.

Я, снова, кивнул и теперь, когда все разъяснилось окончательно, улыбнулся собеседникам и, попрощавшись со всеми коротким кивком головы, сел в кар.

— Домой, к розам, — отдал я команду компьютеру и, полностью удовлетворенный сегодняшним вечером, растянулся с вытянутыми ногами на кресле — диване.

— Входящий вызов с неизвестного моей памяти номера, с подписью Эдос, — оповестил меня компьютер, — ответите?

— Спасибо, родной, — снова я мотивировал программу машины, обратившуюся ко мне понравившимся мне предложением, — запиши номер в категорию личных друзей и соединяй.

— Гошэн слушает, — еле сдерживая радость в голосе, ответил я на звонок.

— Рад возможности задать вопрос вам, чисто по дружески, Гошэн.

— Я весь Ваш, Эдос, — я продолжил беседу в неформальном тоне, но чуть насторожился, возможно что лейтенанту я еще понадобился для каких-то формальностей с задержанным, но зачем он тогда использовал коллинг[35] подпись своего партнерского[36] имени при звонке на мой сканер?

— Эдос, какие-то проблемы с оформлением или звонок не по работе?

— Гошен… извини, сразу скажу звонок не служебный, да и с задержанным особой нужды разговаривать у меня нет, сейчас с ним сержанты заканчивают общение и передают материалы в суд. Я тут на работе и не нужен, ребята меня прикроют, если что случится, скажут, занят оформлением протокола, который благодаря тебе, я уже заполнил. Я просто решил узнать, ты сегодня не сильно занят? У меня есть бутылочка легкого коктейля и крепкого бурбона, если хочешь можно встретиться у меня дома… не против?

Я был тронут, человек, видя меня в первый раз в жизни, уже предлагал встретиться у себя дома, а не в обезличенной комнате мит отеля. И я не мог не оценить такую открытость.

— Эдос, спасибо за приглашение, но я так не могу.

— Почему? — голос Эдоса прозвучал явно расстроенным.

— Я так не привык.

— Не обижайтесь Игорь Игоревич, я ведь тоже…

— Я не привык пить за чужой счет и хочу удвоить количество предлагаемых к распитию бутылок… у меня дома!

— Гошэн, ты прелесть, я знал что в тебе не ошибся, — печали в голосе Эдуарда Николаевича явно поубавилось, подъезжай за мной, координаты сканера я тебе открыл.

— Уже лечу, — подтвердил я свои намерения, — и знаешь что Эдос, — я понял, что раз судьба дает мне такой шанс, то его упускать нельзя, — у меня к тебе чисто интимная просьба!

— Все что угодно, для тебя, дорогой!

— Возьми с собой свою парадную форму…

— Эээ???

— Нет это не то, что ты подумал Эдос! — Понимая, двусмысленность просьбы спохватился я. — Я собираюсь познакомить тебя с родителями!

— Как скажешь, дорогой, как скажешь, — Эдос буквально пел, — будет все как ты захочешь… — Гошэн ты мне очень. Эээ… симпатичен, и я буду в форме, буду! И жду с нетерпением встречи. Подъезжай!

Четверг, 30 неделя.

Когда мы со Стасом подошли к помещению авалетутографа, то входная дверь в него была закрыта с внутренней стороны. Скорее всего повреждения у Энтони были не очень значительные, из-за чего процедура восстановления закончилась не много раньше, чем мы с Тоней рассчитывали, и китаец приводил свой внешний вид в порядок, при закрытой двери, чтобы его не беспокоили. Я постучал в дверь.