Тем не менее кровотечение не унималось, и Сидорова пришлось доставить в больницу. Квициани испарился бесследно. Да и что можно было ему инкриминировать? Дом принадлежал древней старухе-цыганке, родственнице владельца двустволки. Полгода она жила оседло, полгода «работала» на стороне. Так было и сейчас. Найти ее — задачка не из простых.

— Не знаю, и не спрашивайте, — сказал старый Цыган. — Сами ищите, на то вы и сыщики. Кузня? Вот у нее и спросите. Язык у нее подвешен, как надо. Лишнего не сболтнет.

Владельца подпольной мастерской установить не удалось. Затаившиеся во время схватки Сидорова с четвероногим стражем, преступники без спешки ушли через задние двери, прихватив все ценное, в том числе брошенную Квициани в окно сумку. Осмотр пресс-форм и анализ заготовок доказал, что монета, обнаруженная у Грибанова, могла родиться только здесь. Два шприца, стерилизатор, флаконы с растворителем и нашатырным спиртом, принадлежавшие «кузнецам», говорили сами за себя. Самого наркотика не оказалось, но набор препаратов подразумевал использование маковой соломки. Именно ее-то и недоставало для идентификации с той, что была обнаружена в карманах Грибанова и Крикова.

Ну и дела! Знал бы, что из этого выйдет, в общаге задавил бы пацана по-тихому. Или без крайностей — в два счета подвели бы под возврат в «зону», да еще и «юбку» бы надели. Неплохо, вроде, начиналось, хотя знаю я все эти планы — честными заделаться, уважаемыми, короче, смешаться со всем этим быдлом… Это мы уже пробовали, сыты. И кто мог знать, что здесь два течения, причем противоположных. Вот и получился такой водоворот, что только успевай выгребать. Да как бы еще не опоздать! Во всяком случае, тот поток, с которым шли денежки, иссякнет наверняка. Порезвился, щенок! Экология, экология — только и слышишь кругом, уши уже вянут. А этот куда полез? Не по нутру хлеб с маслом — ну, и сосал бы… леденец, но зачем же у людей кусок из глотки рвать? Мальчуган-то успокоили. А вот с писателем этим будет потруднее. Книжонка эта выйти не должна. Большие тогда деньги закроются. А сколько народу «на зону» пойдет? Эта операция из тех, где дай только зацепиться — и поехало. И так лажа с документами, но это-то поправимо. Но книжонка! Тут тебе и донос, тут тебе и отчет о проделанной работе!

— А, вот и наш гость! Милости просим, Азиз, располагайся! Ступай, Гриша, посидите на кухне с Нугзаром, сыграйте в нарды, что ли. У нас разговор серьезный, а может статься и вредный для свидетелей. Да уж так получилось, не обойдешься без этого. Я тебя не слишком хорошо знаю, но вижу — парень ты хоть куда. Меня тоже все знают… кому положено. Вот и ты теперь. Скажу одно — такие разговоры не повторяются… на этом свете. Хозяин твой глубоко забрался ко мне в карман, и, что опаснее, в мои дела. Он, может, и деловой, да только не спросил вовремя, о чем можно звонить, а о чем — повременить стоит. Тесно теперь станет. И не мне одному. Жаль, конечно, Андрея, мальчишка все-таки, но не стоило ему соваться во взрослые игры. А ты как думаешь?

— Не знаю, не мое это дело. И тебя не знаю. Я сам по себе. А чужие порядки всегда уважал. Куда не положено, не суюсь. Да и кому я нужен: денег у меня нет, дорогу никому не перебежал, зачем вам такая мелюзга? Ну, видел мальчишку пару раз у Валерия Евгеньевича, и что мне до него? Я в ваши игры не охотник…

— Ну-ну, не надо сердиться. Очень мне хочется, чтобы получился у нас разговор. И ты должен захотеть — неизвестно, кому это больше нужно. Я ведь не шучу. Ты вообще-то представляешь, какие ставки в этой игре? Не знаю, сколько там вы косите на вашей писанине…

— Да я тут при чем? Это Валерия Евгеньевича дела, а мне что — на расходы. Я его денег не считаю.

— Шестеришь, значит? Да ты не заводись, не зыркай. Неровен час — дырку прожжешь. А дырками я здесь заведую. Ваша книжка перекрыла ход таким деньгам, что ты и представить не можешь, поверь на слово. За это могут и голову оторвать.

— Не надо словами бросаться. Я вообще в этих делах лишний. Книг не то, что не пишу — не читаю сроду! Валерий завтра — послезавтра приедет с рыбалки, с ним и разбирайтесь. Ваша правда — отойду в сторону. Мне жизнь тоже дорога. Я и не знаю, где он рыбачит. Сам поехал… Ты думаешь, мне легко, когда кругом такое творится? Надоело! Я в любой момент от него уйду — на мой век работы хватит… по специальности.

— Далеко не уйдешь, если будешь с людьми ссориться.

— Скажу, как перед богом: чист я с какой стороны ни возьми. И врагов наживать мне ни к чему. Только поздно вы хватились — пошла книга в продажу. Уже и деньги ему начали перечислять. Ожидал я, что разговор у нас так повернется, захватил с собой.

Что же это он, гад, издевается? Подумать — такая невзрачная стряпня, а сколько из-за нее рухнет: милиция не может не обратить внимания на подробности раскрытых здесь дел, и в первую очередь на «Днепроэколог»! О, аннотация: «В прошлом сотрудник внутренних войск… богатое героическими событиями прошлое… издано при содействии кооператива «Просветитель»… значительная часть средств перечисляется на благотворительные цели…». Дался ему этот фонд борьбы со СПИДом! Неуверенно чувствует себя после рыбалок с девицами? А тираж-то каков! И это при нашем дефиците бумаги!

— Успел, значит, сука! Ну, теперь жди гостей. Это тебе не простую аферу обломать. Тут все задокументировано, и надо понять только общую схему, чтобы все раскрыла первая же проверка. А все экологические паспорта — близнецы. Чистая липа. Дурак, польстился — думал, отмою деньги, совсем легализуюсь. Стоило лезть в председатели этого «Днепроэколога», махать перед интеллигентскими носами стволом, чтобы в конце концов самому сесть, а писака Курочкин подгреб с этого еще пару сот тысяч! Не пойдет! Так и передай хозяину. И Андрей, и Филя — оба в земле. Там и ему деньги не пригодятся.

— Как я посмотрю, так и тебе мочить его — проку не много. Думаю, договориться можно. Валерий — человек умный. И покладистый. Если приходится платить по счетам — платит. Подожди день-два, приедет, все решим…

Буду ждать. Нет вариантов. Черт, макулатура эта все глаза мозолит. Полистать, что ли? О, здесь и портрет — сразу и не заметил. А здорово этот Курочкин на мусора смахивает! Все на лице — вылитый подполковник. Можно и в аннотацию не заглядывать… Ох, надо было все-таки пустить за парнем кого: глядишь, и вывел бы на писателя. Нет, не годится. Договорились играть в открытую. Засечет «хвост», все и обломается. Да и не будет Азиз темнить: ученый, понимает, чем в такой ситуации грозят финты. Может, предупредить мой кагал в кооперативе? Нет, не стоит, пожалуй, намочат штаны с перепугу, иди знай, куда они в панике могут кинуться… Несладко им на тюрьме придется… И все-таки за домом писателя надо приглядеть: неровен час, явится раньше. Придется самому, незачем лишних людей в дело мешать. Так. Ботинки. Пиджак. «Вальтер» на месте. Ствол всегда греет. Рядом заявление — дескать, случайно нашел на улице оружие, несу сдавать в отделение милиции. Дату не забыть поставить. Выдумка не новая, но от 222-й статьи прикроет. Лицо-то писателя я запомнил, портрет отчетливый… Размяк, да. Отвык от черной работы. А что делать? Такое закрутится — комитетчиков подключат. Там ребята крутые. Ни самому туда неохота, ни подельников сдавать…

…Надо выпить. Кафе знакомое. Немного, для куражу, изредка стоит отвязаться на людях, нервы же не выдерживают. Хотя дома безопаснее, да и качество напитков гарантировано. Здесь, правда, не разбавляют. Народ ходит солидный, чаевых хватает. Все равно шнырям веры нет. Дешевый народец. Ни два, ни полтора, ни работяги, ни воры… Шелуха. Баб еще можно понять — самое их дело. Но когда вот такой боров, вихляя бедрами, несет поднос — мутит. И все же есть в этом что-то — спокойно, расслабившись посидеть на террасе, здесь тебя все знают, но больше понаслышке, так что вокруг тебя этакий ореол тайны, власти, силы… Рядом девчушка, хоть и из здешних, но еще свежая, яркая. Возится с тобой, обхаживает, и все это искренне — чувствует, в каком ты ранге, какие деньги за тобой стоят… Деньги… Не сегодня-завтра все может слететь. Да и девчушка годится мне в дочки, а то и внучки. Может, и нравится ей седой ежик, задубевшая на тундровом ветру кожа. Может, и нет. Говорит, что должна говорить, работа… Скучно мне. Я уже и в постели скучаю, вот разве еще коньяк… Что-то пустовато сегодня. Рано. Сбежится народ — поговорим кое с кем. Не все еще пропало. Жаль, Нугзару пришлось уйти в подполье. Парень толковый. И умеет быть благодарным. Это теперь редкость. Ну, дай срок, из этой-то истории я его вытащу. Тоже мне — «червонцы», большие дела. Хотя съезжать парню придется — цыгане обижаются, что «хвост» привел. А дело неплохо было поставлено. Ладно. Главное — все целы… Где же народ? Ведь третий час. Заспались, жулики. Ох, ты, а «вставило» после двух рюмок — как никогда. Усталость. Надо собраться. Не хватает, чтобы начали болтать: спиваться начал… А это еще что за клоун в коже? Рокеры сюда не забредают, жулики мотоциклом брезгуют. Что-то в лице знакомое, не упомню. Что-то восточное — волосы из-под шлема иссиня-черные, прямые, скулы жесткие. Нет, не здешний. Чуть смахивает на Азиза, тот тоже хипует. Наши молодые стригутся коротко, словно заранее «к хозяину» готовятся… Улыбается. Черт, ну до чего знакомое лицо! Что надо, приятель?.. Ох, не успеть! Проморгал, старый козел… «Вальтер»… Нет, не успеть. Так вот ты зачем! Держит, держит меня ствол «Макарова», и рука — как из бронзы — не шелохнется. Не фраер. Профессионал. Надо пробовать, не подыхать же здесь! Надо… Вспышка!..