– Что же мне делать?! – воскликнула Маргарита. – Я в отчаянии!

– Только не унывайте! Вот вам записка, которая немножко ободрит вас.

– Что в ней? Не понимаю!

– Название деревни, где скрывают вашего сына, и имя женщины, которая его кормит.

– Моего сына? О, вы мне посланы небом! – Маргарита сжала руку Поля, которая подала ей записку.

– Тихо! Кто-то идет! – прошептал Поль. – Что бы ни случилось, вы найдете меня у Ашара.

Маргарита, не ответив, выскользнула за дверь: она узнала шаги своего брата. Поль повернулся и пошел навстречу графу. Они сошлись у стола.

– Я ждал вас в другое время, не при таком многолюдном обществе, – сказал Эммануил.

– Но мы, кажется, и теперь одни, – ответил Поль, осматриваясь.

– Да, но здесь подписывают брачный договор, через минуту комната будет полна народу.

– За минуту многое можно успеть сказать, граф.

– Да, но только человеку, который хорошо тебя понимает.

– Я слушаю, – сказал Поль.

– Вы мне говорили о письмах, которые есть у вас, – продолжал Эммануил, подойдя вплотную к Полю и понизив голос.

– Говорил, – подтвердил спокойно Поль.

– Вы назначили цену за них.

– Да, и это правда.

– В таком случае, если вы честный человек, то должны отдать мне их за эту сумму. Здесь, в портфеле, деньги.

– Да, граф, – ответил Поль, – все было так, пока я думал, что ваша сестра, забыв свои клятвы, свой грех и даже своего сына, помогает вам в исполнении ваших честолюбивых планов. И я решил, что если уж этому несчастному ребенку суждено войти в свет без имени, то мне следует помочь ему вести хотя бы безбедную жизнь. Недавно, это правда, я требовал с вас за эти письма сто тысяч франков, но теперь обстоятельства изменились. Я видел, как сестра бросалась к вашим ногам, слышал, как она умоляла вас не принуждать ее к постыдному браку: ни просьбы, ни слезы ее не тронули вашего сердца. Прежде я хотел спасти ребенка от нищеты, теперь хочу спасти его мать от отчаяния, и я могу это сделать, потому что не только ваша – честь всей вашей фамилии у меня в руках. Я отдам вам эти письма только тогда, граф, когда на этом столе мы подпишем брачный договор Маргариты д’Оре не с бароном де Лектуром, а с Анатолем Лузиньяном.

– О, этому не бывать!

– А иначе вы не получите этих писем.

– Я найду средство заставить вас отдать их мне.

– Не думаю.

– Отдадите ли вы мне эти письма?

– Граф, – сказал Поль, хмуро посмотрев на Эммануила, – граф, послушайте меня!

– Отдадите ли вы мне эти письма?

– Граф!..

– Да или нет?

– Дайте мне сказать вам два слова…

– Да или нет?

– Нет, – холодно ответил Поль.

– Ну так у вас есть шпага, у меня тоже; оба мы дворяне – по крайней мере, я полагаю, что и вы тоже дворянин. Пойдемте в парк, и тот из нас, кто останется в живых, может делать, что ему заблагорассудится.

– К сожалению, я не могу принять вашего вызова, граф.

– Как! На вас мундир, на шее крест, на боку шпага – и вы отказываетесь от дуэли?

– Да, Эммануил, отказываюсь.

– Извольте тогда объяснить причину!

– Я не могу с вами драться, и, поверьте, для этого есть важная причина.

– Вы не можете драться со мной?

– Клянусь вам честью!

– Вы говорите, что не можете драться со мной?

В эту минуту за их спинами раздался громкий хохот. Поль и Эммануил обернулись: рядом стоял Лектур.

– А вот с этим господином я могу драться, потому что он низкий, подлый человек! – воскликнул Поль, указав на барона.

Лицо Лектура вспыхнуло, он бросился было к Полю, но остановился и медленно процедил сквозь зубы:

– Очень хорошо. Пришлите вашего секунданта к Эммануилу, они легко уладят это дело.

– Помните, капитан, дуэль между нами только отложена!..

– Тише, – остановил его Поль, – идет ваша мать!

– Да, при ней нам нельзя говорить. До завтра! Лектур, пойдемте, я представлю вас маркизе.

Капитан молча посмотрел им вслед и отправился искать Маргариту.

В ту минуту, как Поль скрылся, в дверях гостиной показалась хозяйка замка. Несмотря на то что сегодня ожидалось торжество, она не сняла траура и была одета, как обычно, в черное платье. Пришла она за несколько минут до маркиза, которого никто из присутствующих, даже его сын, несколько лет уже не видели. Правила этикета в дворянской среде соблюдались так строго, что она нашла необходимым, несмотря на помешательство мужа, присутствие его при подписании брачного договора дочери.

Хотя Лектур был человеком вовсе не застенчивым и не робким, однако маркиза произвела на него большое впечатление, и при виде ее неулыбчивого строгого лица и величественной осанки он почтительно поклонился. За маркизой шли нотариус, родственники, свидетели.

– Я очень благодарна вам, господа, – сказала она, кланяясь присутствующим, – за честь, которую вы оказали нам своим приездом по случаю подписания брачного договора моей дочери с бароном де Лектуром. Маркиз, как вам известно, болен, но он явился сюда, чтобы своим присутствием выразить вам свою признательность. Вы знаете о его болезни и, конечно, не удивитесь, если услышите какие-нибудь странные речи…

– Да, мадам, – сказал Лектур, – мы знаем, какое несчастье постигло почтенного маркиза, и знаем также, что вы, как его верный друг и жена, двадцать лет уже несете половину этого тяжкого жребия.

– Видите, maman, – сказал Эммануил, подходя к ней и целуя руку, – все знают и восхищаются вашим редким мужеством и самоотверженностью.

– Где же Маргарита? – спросила маркиза вполголоса.

– Она только недавно была здесь, – ответил Эммануил, оглядываясь.

– Вели ее позвать, – приказала маркиза.

– Маркиз д’Оре! – произнес слуга.

Гости расступились, чтобы не загораживать дверей, и взоры всех обратились в ту сторону, откуда должен был появиться хозяин древнего замка. Вскоре общее любопытство было удовлетворено: маркиз, опираясь на двух лакеев, медленно вошел в комнату.

Страдание запечатлело глубокие следы на лице этого старика, но еще заметно было, что некогда он был одним из первых красавцев при дворе. Маркиз с величайшим удивлением осмотрел все собрание своими впалыми, лихорадочно блестящими глазами. На нем был генеральский мундир, орден Святого Духа на шее и Святого Людовика в петлице. Он с трудом передвигал ноги и не произнес ни слова. Лакеи среди глубокого молчания всех присутствующих подвели его к креслу, посадили и вышли. Маркиза села по правую руку от мужа. Нотариус вынул из портфеля брачный договор и начал громким голосом зачитывать его. Маркиз и маркиза дарили жениху пятьсот тысяч франков и столько же назначали невесте.

Во время чтения договора маркиза при всем своем старании не могла скрыть некоторого беспокойства. Когда нотариус окончил и положил договор на стол, Эммануил опять подошел к матери.

– А Маргарита? – спросила она.

– Сейчас идет, – ответил Эммануил.

– Maman! – проговорила сквозь слезы Маргарита, приоткрыв дверь и с умоляющим видом складывая руки.

Маркиза притворилась, будто не слышит, и, указывая на перо, спросила:

– Не угодно ли вам, барон?

Лектур подошел к столу, взял перо и подписал договор.

– Maman! – сказала опять Маргарита задыхающимся голосом и подошла к матери.

– Передайте перо вашей невесте, барон, – сказала маркиза.

Лектур обошел вокруг стола и приблизился к Маргарите.

– Матушка! – Маргарита рыдала так, что, вероятно, ни одно сердце не осталось равнодушным к ее горю, даже бесчувственный маркиз приподнял голову.

– Пиши! – сказала маркиза, указав на брачный договор.

– Отец! Отец! – воскликнула Маргарита, бросаясь к ногам старика.

– Что ты делаешь, безумная! – Маркиза мгновенно приподнялась с кресла и, нагнувшись, заслонила мужа.

– Отец! Отец! – продолжала Маргарита, обвив шею маркиза руками. – Батюшка, сжальтесь надо мной!.. Спасите несчастную свою дочь!