Маша. Отчего же ты в Париж не уехал? Тебя звали.

Забелин. Оттого что я русский.

Маша. А я кто же?

Забелин. Вы, женщины, — хамелеоны. Елена Прекрасная у троянцев жила довольно удобно, Саламбо[34] варвара полюбила, ты — матроса. А я без репы жить не могу! Там, в Париже, лягушками кормят… (Вдруг.) Неужели жизнь прошла? Дочка моя, Машенька, посмотри на меня — прошла жизнь?

Маша. Милый мой, скажи, о чем ты думаешь? Нельзя так. Почему жизнь прошла?

Забелин. Все, что я тут говорил, ни к чему. Ты ведь поняла? Я, видишь ли, у них в Кремле был… Что же ты молчишь? Ты знаешь, что сию минуту случилось? Я считал себя ученым человеком, строителем, созидателем. Я всю жизнь корпел, с ума сходил, проблемы выдвигал, а все это летит в тартарары!

Маша. Папа, говори, что произошло?

Забелин. Убили твоего Забелина, сразили… Я не сразу, а только по дороге понял весь объем их идей.

Маша. Расскажи спокойно, я ничего не знаю, понять тебя не могу.

Забелин. Не торопи, Маша. До завтра мы с тобой все обдумаем до полной ясности. Я ведь завтра должен дать ответ…

Маша (глубокая радость). Тебе предлагают работать?

Забелин (шепотом). Велят, и серьезно велят. Теперь я спичками торговать не буду. Слово дал.

Маша. Слава богу!

Забелин. И ты — слава богу! Мне, Маша, у тебя, только у тебя одной по секрету надобно узнать: гожусь я, по нынешним временам, или долой со счетов?

Маша. Ты… ты спрашиваешь? Конечно, годишься! Я тебе честное слово даю… Да разве позвали бы тебя в Кремль?

Забелин. Опять не то. Они знают Забелина, ты — отца.

Маша. Ты сам вспомни, на какой почве мы чуть до полного разрыва с тобой не дошли?

Забелин. Опять-таки ты моего вопроса не понимаешь. Поставь рядом со мной матроса и подумай: уживусь ли я с ним? Я серьезно спрашиваю. Мне сейчас не до шуток. Матрос и я в одном колесе возможны? А? Такую комбинацию ты можешь себе представить?

Маша (вдруг). Могу. У меня слов нет. Я не знаю, что отдала бы, чтобы ты мне поверил.

Забелин. Машка, а Россию-то… самоварную, попадью паровую… Россию они хотят побоку? Каково!

Маша. Так о чем же ты думаешь?.. Что ты осматриваешься? Чего тебе жалко?.. Иди… Торгуй спичками. (Передразнивает.) «Серные, довоенные… безопасные…»

Забелин. Не смей надо мной издеваться!

Маша. Скажи, милый мой, о чем ты думаешь?

Забелин. Тсс… Скажу.

Маша. Слушаю, папа.

Забелин. Я сейчас в Кремле видел гениального человека.

Занавес

Огромный во всю сцену старинный зал. В углу у дверей метла и куча мусора. Где-то у стены рыночный стол, черное кресло и простая табуретка. На столе телефон. Забелин ходит по комнате, посвистывает. Переставил табуретку к окну, секунду посидел под окном. Вскочил, взял метлу и снял из угла паутину. Бросил метлу. Опять стал ходить по комнате и посвистывать. Входит Маша. Она здесь впервые. Удивленно осматривается.

Забелин. Сторож. Сторож, окаянная душа! Уважаемый гражданин сторож!.. Был, и след простыл. Возьму и позвоню… Кому? Хотя бы самому Дзержинскому… в Чека. Прекрасно… И что же я ему скажу? Что сторож меня не признает? Глупо! Или что я изголодался по самым простейшим рабочим расчетам с логарифмической линейкой? Тоже глупо… Нет, такого положения даже я не мог себе представить. (Заметив Машу.) А! Пришла? Восхищайся, аплодируй мне. Меня назначили главой всероссийского учреждения, дали особняк, а сторож удрал, не хочет вымести мусор, оттого что ему никто не платит, и он уходит торговать барахлом.

Маша. Откуда такое странное кресло?

Забелин. Сейчас с чердака снял. Сугубо готический стиль. Старая дрянь. В сарае стоит карета с гербом. В этом доме я сам чувствую себя экспонатом. Здесь бегают крысы, толстые и наглые, как спекулянты у Иверской. Они меня презирают.

Маша. Ты только не сердись.

Забелин. Я не ангел и не простофиля, принимающий бытие, как величайшее одолжение. Иди домой, нового ничего не скажешь.

Маша. Хорошо, я уйду, а ты что будешь делать?

Забелин. А что можно делать в этих условиях? Играть «Короля Лира», сцену безумия. Удивительная сцена.

Маша. Ты мне очень не нравишься.

Забелин. Зато я тебя обожаю.

Маша. Какой ты злой!

Забелин. Какая ты добрая.

Маша. Я ведь знаю тебя, в таком состоянии ты способен бросить, уйти, написать ужасное заявление. Трудности надо преодолевать.

Забелин. Какой афоризм! Никогда не слыхал.

Маша (вдруг в тоне отца). Мне стыдно за тебя.

Забелин. Как-с?

Маша. Горько, стыдно, противно! Ты дал слово…

Забелин. Ну да… я дал слово…

Маша. И постой, постой, я тоже знаю, что сказать. Ты же был рад, что дал согласие, ты ожил у нас на глазах, к тебе вернулась твоя энергия.

Забелин. Ты мне толкуешь о том, что было вчера, а я тебе говорю о том, что происходит сегодня…

Маша порывается что-то сказать.

Не смей меня перебивать! Как ты не понимаешь, что я лопаюсь от злости оттого, что не могу немедленно, как мне было предложено Лениным, немедленно в буквальном смысле приступить к работе. Да, я дал слово и готов его сдержать… Хочу, понимаешь? Мечтаю выполнить. Но я могу сделать это через людей, то есть в живом общении с живыми существами, а их вокруг меня нет… Ау! Слышишь? Эхо… и больше ничего.

В дверях появляется Рыбаков, в руках держит пишущую машинку.

Смотрите, это он! Конечно же, это он!.. Позвольте, вы условились? Что же молчите? Условились? Так и отвечайте. Вы хоть поздоровайтесь, сударь. Чем обязан радости вновь видеть вас?

Рыбаков. Я прислан к вам сюда работать.

Забелин. Вы присланы сюда работать? Пожалуйста, садитесь, вот вам мое кресло, приказывайте.

Рыбаков. Напрасно, честное слово, у вас такая ирония. Меня послали вам помогать.

Забелин. А что за предмет вы принесли? Пишущая машинка?

Рыбаков. По пути в одном месте взял… то есть одолжил…

Забелин. Может быть, отнял?

Рыбаков. Не без этого…

Забелин. Ставьте ее куда-нибудь.

Рыбаков. Сейчас что-нибудь придумаем. Это пока. Вы сами понимаете.

Забелин. Не старая машина… Ремингтон. Позвольте, а кто же будет работать на ней?

Рыбаков. Я одолжил ее вместе с машинисткой. Сейчас придет.

Забелин. Маша, смотри. Вот уже становится похоже на какую-то контору… (Подумав.) Нет, ничего не похоже.

Маша. Мне, кажется, пора уходить.

Рыбаков. Тут мусор! (Забелину.) Позвольте мне вынести мусор. Некрасиво.

Забелин. Святая наивность! Кого вы думаете перехитрить?

Рыбаков. Почему — перехитрить? Нельзя же запускать помещение.

Забелин (строго). Молодой человек, почему же при мне вы делаете физиономии, что не видите друг друга, и скрываетесь от меня, как воры?

Маша. Неправда. Я тебе говорила. Ты знаешь… Я не скрываюсь. И не думала и вообще ничего не хочу. Прощайте.

Рыбаков. А мне по этому поводу сказать можно?

Забелин. Сколько угодно.

Рыбаков. Нельзя рубить дерево не по себе. Я не обижаюсь, что Мария Антоновна сказала, будто я под видом любви к ней выслеживал вас. Что там было выслеживать?