Входит Зеленый френч.

Оля. Не он… стрелял сам Мишель.

Дзержинский (арестованному). А мотивы?

Зеленый френч. Мотивов знать не могу.

Дзержинский. Лжете! (Вошедшему по вызову Баташову.) Введите другого.

Баташов выходит, вводит лавочника, снова уходит.

Лавочник. Как он угадал?!

Дзержинский. Этот офицер получил у вас динамит?

Лавочник. Так точно, этот.

Дзержинский. Для какой цели?

Зеленый френч. Не могу знать.

Дзержинский. Лжете!

Зеленый френч. Как вам угодно.

Дзержинский (пристально смотрит в глаза). Лжете. Лгут ваши глаза.

Зеленый френч. Можете сжечь меня на костре, ничего не скажу.

Дзержинский. Костер? Какая чепуха! Но, видимо, вам есть что рассказать.

На звонок входит Баташов.

Пусть арестованный посидит в приемной. (Зеленому френчу.) Подумайте.

Зеленый френч. И думать не хочу.

Баташов и Зеленый френч уходят.

Дзержинский. А вы, Иволгина, домой идите. У вас большое горе. Сделайте над собой усилие и постарайтесь забыть человека, которого любили.

Оля. Я должна уйти из жизни.

Дзержинский (гневно). Не смейте этого говорить. Мы боремся за вас, за ваше будущее.

Оля. Я его теперь ненавижу.

Дзержинский. Так в жизни не бывает. У вас большой надлом, его надо преодолеть. Мне верится, преодолеете. До свиданья.

Оля молчит.

Погодите. Время у нас жестокое, борьба будет непримиримой. Не всякий поймет вас. Если вам станет в жизни трудно — обратитесь ко мне. Желаю добра. Занят. Очень тороплюсь. Видите, что творится. До свиданья.

Оля (у дверей). Какой вы человек! Какое счастье! (Уходит.)

Дзержинский (один). Ребенок… До той поры, пока не уличишь этого корниловца, он будет лгать и запираться. Но Ладогин напал на заговор. Как же понять, что замышляют заговорщики? Опоздать — преступно, непоправимо. Пойдем путем простых фактов. Один из них проговорился девушке — «молитесь». Теперь она почувствовала, что готовится огромное, кровавое преступление. Оле Иволгиной больше ничего не известно, но Мишель в нее стреляет… Савинков надеется привлечь на свою сторону юношество, окружить ореолом подвига какое-то кровавое преступление. Но какое? Его программа — террор, убийства. Полковнику Клыкову поручается добыть взрывчатые вещества… Значит, с этим динамитом связан террористический акт огромного масштаба. Где? В Смольном институте? Это невозможно. Где еще?.. А путевой обходчик с чем пришел? (Пауза. Звонит.)

Входит Баташов.

Введите арестованного, а потом пригласите нашего железнодорожника.

Баташов выходит и возвращается с Зеленым френчем. И снова уходит.

Что вы готовили на двенадцатое марта?

Зеленый френч. Я ничего не знаю.

Дзержинский. Лжете. Что готовит группа террористов, руководимая эсерами?

Зеленый френч. Не могу этого знать.

Дзержинский. Тупо лжете и бессмысленно. (Вошедшему по вызову Баташову.) Товарищ Баташов, пригласите сюда путевого обходчика.

Баташов выходит, входит с обходчиком.

Обходчик (добродушно). Я уж домой прошусь… Все не отпускают… Посиди, припомни, а что еще припоминать, я и не знаю.

Дзержинский. Вот и припомните… вы не встречали этого господина у вас на путях около разъезда Безымянного?

Обходчик (поглядел). Ну как же? Он и есть. Был у меня в будке, угощал коньячишкой, дурачил.

Дзержинский. Вы готовили покушение на правительственный поезд. В районе разъезда Безымянный двенадцатого марта.

Зеленый френч. Значит, вам сам дьявол помогает.

Дзержинский. Нет, люди помогают… которых вы пытаетесь привлечь на свою сторону и одурачить. (Баташову.) Сейчас он мне не нужен. Уведите.

Баташов и Зеленый френч уходят.

Дзержинский (обходчику). Вы, дорогой товарищ, помогли нам предотвратить чудовищное злодеяние.

Обходчик. Скажи пожалуйста… Ну, рад.

Дзержинский. Но мы теперь вместе с вами отправимся к вам на разъезд.

Обходчик. Душевно рад. Куда угодно.

Звонит телефон.

Дзержинский (берет трубку). Слушаю. Дзержинский… (Пауза). Да, Владимир Ильич, ничто не помешает, не задержит. Правительственный поезд уйдет в назначенный день. (Положил трубку.) Столицей Советской России будет Москва.

Занавес

В американском посольстве в Петрограде. Час отъезда. Служащие выносят множество багажа. Сильвия и Шебурский.

Сильвия. Увидимся ли?.. Я думаю, весной увидимся. Но вы можете приехать к нам в этот город… хоть я сомневаюсь, что Вологда — город.

Шебурский. Я поехал бы теперь же вместе с вами.

Сильвия. Но вы не состоите в штате американского посольства.

Шебурский. Вы хорошо настроены. Сильвия. Потому что люблю перемену мест. Даже если это Вологда.

Шебурский. Неужели не понимаете, что я хочу сказать?

Сильвия. О мой бог, конечно, понимаю. Молодой русский граф влюбился в иностранку. Я видела в кинематографе. Но тот граф кутил в Париже, а иностранка продавала цветы на улице. Все для вас изменилось к худшему. Мы живем среди русских большевиков, и ваша иностранка с цветами дела не имеет. Гуд бай, мой друг, гуд бай.

Шебурский. Ни за что! Я буду вам писать… Я к вам приеду.

Сильвия. Не надо сцен. Вот идет господин посол… Он у нас святой, как сам апостол Павел[62]. Пишите, буду очень рада. Хочу вам верить. (Удаляется.)

Входят Фрэнсис, Пулл, Локкарт, Рейли, Савинков. Фрэнсис говорит раздраженно, пренебрежительно, без пауз. И Савинков, нервничая, пытается протестовать: то обращаясь к Фрэнсису, то к Локкарту. Фрэнсис дотрагивается до своего цилиндра и удаляется. За ним идут Пулл, Локкарт, Рейли.

Шебурский. Я не знаю языка. Что он говорил?

Савинков. Чего ж тут не понять? История с правительственным поездом. Разъярен провалом. Надеется, что в будущем мы не окажемся простофилями. Желал бы видеть русский Совнарком на русской плахе.

Шебурский. Старик, однако, кровожаден.

Савинков. Кредит открыт.

Шебурский. Ну да, конечно… чужими руками. Тоже сволочи.

Савинков. Не понимаю, чего ради здесь торчал этот турецкий коммерсант?

Шебурский. Непонятная фигура.

Возвращаются Локкарт и Рейли.

Локкарт. Не унывайте, господа. Большая игра еще не начиналась.

Шебурский. Они-то уезжают в Вологду.