Пускай это и был незначительный эпизод в разворачивавшейся большой игре в войне со странами "психотропного треугольника", но у начальства о "слепом агенте" остались самые благоприятные впечатления, и он с "аморалки" был переведен на идеологическую работу, во все века бывшую в фаворе.

Одно дело - шастать по заграничным государствам, выискивая незатейливые угрозы вроде "грязной ядерной бомбы" или угона пассажирского лайнера (с этим делом и электроника неплохо справлялась, контрольно-следовые станции). И совсем другое - вести тонкую борьбу с кибер-преступлениями, попытками деструктивного воздействия на массы, продолжая дело великих "борцов с попсой". Бездушная автоматика в идеологии мало чего смыслила.

Сергей не ожидал, что путешествие на броненосце будет таким нудным. Он быстро освоил нехитрые системы управления орудиями и параллельно пытался разобраться в других узлах и агрегатах корабля, вытаскивая из банков данных всю возможную информацию. Безмерная чернота звездного неба притягивала его только первые два дня свободного полета.

Бывалые космонавты говорили, что если долго глядеть в эту черную бездну, можно сойти с уме или, наоборот, "просветлиться" (они предпочитали последнее, присовокупив к этому процессу что покрепче). С такой скуки даже тягостные впечатления стали отходить на второй план и Сергей уже подумал, а не приударить ли всерьез за дочкой уважаемого профессора - тем более, она не дурна собой. Подвернулся случай, в прямом смысле столкнувший их лицом к лицу.

"Железный Феликс" совершал корректирующий маневр. На незначительное время возникло боковое ускорение. Бывалые члены экипажа заранее закрепились, но вот десяток "первогодков" застучали руками и ногами по корпусу. Сергей, на автомате зацепившийся за поручень, протянул руку и поймал гибкую фигурку.

– Благодарствую! - мягким и удивительно нежным голосом ответила "спасенная". - Не хотите ли вы проводить меня? А то, признаться, это мой первый полет… кончено, были дальние рейсы в стратосфере, но… - она лукаво стрельнула глазами.

Сергей не стал признаваться, что его опыт межпланетных путешествии - не больше. И, с бравым видом, взял свою подопечную под руку и вместе с ней полетел к жилой зоне.

О чем могут разговаривать мужчина и женщина во второй половине двадцать первого века вдвоем, до этого случайно столкнувшиеся. Конечно же, об истории, поэзии, музыке или религии!

– Как это ни странно звучит, но и Православная церковь в средние века имела свои тайные военные ордена. Хотя они возникли на основе более древних, чем религия структур. - Продолжала свой рассказ Евгения.

– В первой половине тринадцатого века в Рязани жил некто Евпатий, бывший предводитель наемного войска у византийцев. По дошедшим до нас письменным источникам и преданиям его прозвище было Коловрат, то есть в переводе с древнерусского "сонцеворот". Однажды мой отец, изучая древнюю рукопись четырнадцатого века, чудом сохранившуюся с тех времен, обратил внимание на странное написание этого прозвища. Оказывается, прозвище у древнерусского война возникло на основе произношения более древнего термина "катафракт", обозначавшего тяжеловооруженного война Византийской империи и не только - упоминания о бронированных всадниках, сидящих на покрытых железом конях, мы находим и у персов, сарматов, вообще по всей территории расселения индоевропейских племен.

По летописи некто Евпатий служил в конце двенадцатого века в дворцовой охране. Он был славянином, родившимся на беспокойном юге Руси. В детстве во время очередного набега степняков его семья была вырезана, а сам он в одиннадцатилетнем возрасте был пойман (при этом, как говорит рассказчик, успел кулаками убить одного находника и повергнуть в беспамятство трех других), продан в рабство на одном из невольничьих рынков Херсонеса. Случайно или нет по торгу проходил один из командиров "бессметных" - личной охраны императора. На рынке он заметил, как несколько стражников с трудом управлялись с рабом, по виду - еще ребенком, но ростом со взрослого человека и отменным сложением. Что-то заставило его остановиться и за немалые деньги выкупить раба.

В древности, когда всадники не знали стремян, при подготовке тяжеловооруженных кавалеристов их заставляли часами, а иногда и сутками в полуприседе удерживать между ног камень иногда весом более двух пудов. Жесточайшие тренировки по интенсивности превосходили даже знаменитую систему подготовки японских ниндзя. В итоге даже в более поздние периоды времени бывали случаи, когда всадники во время тренировок "задавливали" ногами лошадей, причем не каких-то легконогих скакунов, а добротных боевых коней. На первом же испытании Евпатий простоял с тяжеленным камнем более двух суток, чем поверг в смятение своих наставников, так как выдерживал испытание наряду со своими более взрослыми, да и более по виду крепкими товарищами.

В возрасте шестнадцати лет он уже принимал участие в подавлении восстания в Малой Азии, ужасая врагов. Тяжелая броня была недоступной для стрелкового оружия. А в ближнем бою всадник надвое рассекал супостатов. Не всякий конь под ним выдерживал такой тяжести, будучи сам покрытый стальными чешуйчатыми пластинами. И вот, когда от усталости ноги скакуна подкашивались, он соскакивал из седла (катафракты, как и средневековые рыцари обычно были плохими ходоками) и пешком продолжал атаковать неприятеля.

Известно упоминание о его поездке по Русскому Северу и далее на Северо-Восток в 1193-1199 годах в охране торговых караванов (он владел русским языком, будучи уроженцем юга Руси)

Активное участие он принимал в борьбе с крестоносцами при осаде и штурме Константинополя. Потом с остатком "бессмертных", укрывая кого-то из императорских родичей он отступил в пределы провинций, а конкретнее - в Трапезунд. Далее на несколько лет его следы в летописи теряются, будто бы его видели возле Иерусалима, но в 1212 году он появляется в пределах Руси, а именно в Рязани. Он участвовал в войнах Рязанских князей за гегемонию в Древней Руси, дослужившись до боярского чина, породнившись с княжеской семьей, и был приставлен воспитателем к малолетнему наследнику престола.

Известно, что он не был в составе русских дружин во время первого столкновения с монголами на реке Калке, находясь в посольстве в Константинополе, где, используя старые связи, пытался добиться привилегий для русских купцов. Однако не преуспел и после столкновений с "латинянами" вернулся на родину.

Далее следует уже известный из других летописей эпизод. Монгольское нашествие, страшное разорение Рязанской земли, якобы смерть Евпатия. Однако несколькими днями позже Евпатий с двумя сотнями тяжеловооруженных конников настиг монгольское воинство, обремененное добычей. Страшная сеча продолжалась несколько часов. Дождь со снегом намочил тетивы монгольских луков - стрелы теряли убойную силу и отскакивали от покрытых панцирями всадников. Как беспощадные духи мщения ворвались они в обоз, напав на концевые, не элитные и более слабые части, состоявшие преимущественно из покоренных монголами племен и перебежчиков.

Раздался страшный слух, будто мертвые рязанцы воскресли и идут отомстить за свои жизни. Неуправляемая орава бегущих людей смяла более дисциплинированные монгольские части, посланные для наведения порядка. Как показалось командующему - на них напало не менее нескольких тысяч неприятеля (что в прочем не спасло его от известного мероприятия под названием "секир-башка"). Безумные всадники ворвались в центр монгольского войска, сея смерть направо и налево, подобрались уже к шатру военачальника. Дале разные летописи говорят по разному. Якобы Евпатий Катафракт все-таки погиб, предварительно умертвив не одну дюжину телохранителей. Другие - просто был погребен под кучей тел убитых врагов и, выбравшись наутро смог уйти и монголы поймали вместо него другого человека, решившего принять смерть за начальника. Это - официальная история в летописях. Большая ее часть известна с древности. Детали - из летописи, найденной в развалинах древнего монастыря. Но есть и другая правда, скрытая…