– Как сказать по-гэльски «Александер поцеловал Изабель»?

– Thug Alasdair pòg do Iseabail.

– «Уг Аласдар пак до Ишбел»… Какой странный и красивый язык! «Аласдар» – так по-гэльски звучит ваше имя?

– Да.

– Очень красиво! Аласдар…

Ему доставило удовольствие услышать свое имя из ее уст. Изабель произнесла его негромко, но с силой и убеждением. По спине пробежала дрожь удовольствия. В устах Изабель «Аласдар» прозвучало как имя человека знатного, короля. Но он не был ни тем, ни другим.

Еще во время их первой встречи он отметил про себя, что эта девушка словно бы лучится внутренним светом. Одна ее улыбка заставляла забыть все ужасы, которые война заставила его совершить. Сегодня он не мог найти слов, которыми можно было бы описать то, что он чувствовал.

– Александер!

– Что?

– Ты мне очень нравишься.

– Mo chridh’ àghmhor.

Он слегка наклонился к девушке, но поцеловать снова не решился, только убрал с ее лица прядь белокурых волос. Изабель провела тонким пальчиком по его губам, потом тронула ямочку на волевом подбородке.

– Как это будет по-французски?

– Радость моего сердца.

Кровь прилила к лицу Изабель, окрашивая румянцем лилейно-белую кожу, в то время как по телу разливалась истома – так голубка подчиняется руке, ее поймавшей. Золотистые ресницы затрепетали над ее глазами, словно завеса над миром неизведанным, запретным… Александер ушел в этот изумрудно-золотой мир без страха и сомнений.

Повинуясь последнему всплеску стыдливости, Изабель смежила веки, прячась от этого взгляда, который, казалось, проникал ей в душу.

– Изабель! – прошептал он, заставляя ее снова открыть глаза.

Веки ее дрогнули и приоткрылись, а потом… Она посмотрела ему в глаза. Грудь ее приподнялась от вздоха, но прекрасные карминно-красные дрожащие губы уже приоткрылись. Птичка-королек с пронзительным щебетом взлетела в небо. Ветер ласкал осеннюю траву. Посреди звуков мира, настоящего, не сказочного, она попросила шепотом:

– Аласдар, поцелуй меня еще!

Холодный ветер проникал в помещение сквозь многочисленные щели в оконных рамах, монотонный осенний дождь барабанил по стеклам. Заснуть не получалось, и Александер потянулся за заготовкой, которую уже начал обстругивать. Ее очертания пока казались ему угловатыми, но когда он отполирует ее песком, она станет такой же гладкой и округлой, как…

Образ Изабель возник у него перед глазами. Поглаживая изваяние Богоматери, которое он держал в руке, Александер вдруг почувствовал под пальцами тепло девичьей кожи. Он закрыл глаза, чтобы снова услышать плеск реки, пощелкивание мельничных крыльев, едва слышный шелест юбки и… вздохи его юной спутницы.

Он взял свой sgian dhu и стал вслепую выстругивать тунику фигурки. Колл повернулся на своем ложе. По ритму дыхания Александер догадался, что брат тоже не спит.

– Чем ты занят? – шепотом спросил Колл, подтверждая его догадку.

– Ничем серьезным.

Привстав на локте, брат смотрел на него.

– Я думал, ты ее закончил.

– Нет. Для меня она никогда не будет по-настоящему закончена. Но придет день, когда я отдам ее урсулинкам.

– Это будет прекрасная статуэтка, Алас!

– Ну да, прекрасная.

– Вот только сейчас темно, лучше бы ты лег спать.

Довольно долго оба молчали, и тишину нарушал только храп товарищей, с которыми они делили холодную комнату. Потом голос Колла зазвучал снова:

– Где ты был сегодня днем? Мы закончили работать в монастыре, и ты куда-то пропал. Мы не зря волновались: сегодня утром во рве под городской стеной нашли еще одного солдата с ножом в животе. Это уже четвертый труп за последний месяц и второй – за неделю. Ты хотя бы помнишь об осторожности?

– Обо мне не беспокойся.

Колл помолчал немного. Он хорошо знал Александера, а потому без труда угадал причину его душевного смятения: брат влюбился.

– Ты был с той девушкой? – спросил он.

Скрежет ножа по дереву прекратился, но Александер молчал.

– Ты был с Эмили? – не отставал от него Колл.

– Конечно, не с Эмили!

– С той красивой девицей из богатой семьи?

Александер только хмыкнул в ответ, чем подтвердил опасения старшего брата.

– Ты уверен в том, что тебе это нужно? Ты обожжешься, Алас, и ты прекрасно это знаешь.

– Колл, я знаю, что делаю. Хочу тебе заметить, я давно не мальчишка.

– Это я уже заметил. Но в любви все мужчины превращаются в мальчишек.

– А кто говорит о любви?

– Я.

– Я не влюблен. Она бойкая и красивая, и…

– И ты в шаге от того, чтобы в нее влюбиться! Алас, хотя бы себе не ври!

Александер положил статуэтку на подоконник и со вздохом сел на постели. Глаза устали, и у левого начал дергаться уголок. Он смежил веки и осторожно помассировал глаза.

– Я не хочу об этом говорить, – тихо произнес он.

Тень Колла шевельнулась. А что, если брат прав? Несколько дней подряд он был слишком занят, чтобы проанализировать, что же все-таки чувствует по отношению к Изабель. Сегодня днем, когда он поцеловал ее, у него возникло ощущение, будто он пригубил кубок с божественной амброзией, приник к источнику жизни… Но если утратить бдительность, этот эликсир грозил разъесть ему душу. Он ведь поклялся никогда больше не любить! Однако, с другой стороны, было бы глупо не воспользоваться тем, что предлагала ему прекрасная мещанка. Обнимая эту девушку, он чувствовал себя непобедимым. Она стала щитом, который встал между ним и жизнью, подобно другим до нее. Тем женщинам, кому удалось отыскать путь к его сердцу…

– Ты недавно потерял Летицию, ты все еще слишком уязвим…

– Со мной все в порядке, Колл. Я уже понял, к чему ты клонишь.

– Только не говори, что расставание с Летицией тебя не задело! Ты перестал дорожить жизнью после…

– После экзекуции? Не бойся называть вещи своими именами.

– Ладно! Кристина ходила за тобой, как тень, но и на нее ты не обращал внимания… Но если бы мы оба не дали ту клятву, где бы ты был сегодня?

Александер не ответил. Он устремил взгляд в окно, в ночь.

– Ладно, я сам отвечу. Ты бы остался там, в Пуант-Леви, и твой труп сейчас пожирали бы черви! Вот где бы ты был! Ты… как бы это сказать… Ты слишком чувствительный, Алас.

– Не говори глупости!

– Посмотри правде в глаза! Эта девчонка насмехается над тобой, разве это непонятно? Не прирастай к ней душой! Она из другого мира. Она хочет попользоваться тобой, вот и все! Наверняка у этой мещаночки уже есть муж или жених, но ей захотелось поразвлечься с солдатом-иностранцем. Не она первая, не она последняя… И потом, ее отец и братья, если они у нее есть, наверняка служат в ополчении. Они найдут тебя и продырявят твою шкуру! Так что возьми лучше Эмили, она хорошенькая и души в тебе не чает!

– Я не такой дурак и прекрасно знаю, что Изабель никогда не будет только моей. Просто… Она мне нравится, понимаешь? И если я ей тоже нравлюсь, почему бы нам не побыть вместе, пока идет эта чертова война?

Произнеся последние слова, он лег и пнул одеяло, чтобы разрядить свою злость.

– А что ты будешь делать, когда война закончится?

– С божьей помощью, я до этого не доживу.

Между братьями вновь повисло мрачное молчание.

– Не надо так, Алас! Лучше вернемся вместе в Шотландию, – зашептал снова Колл. – Прошу тебя, не думай о плохом!

– О чем мне не думать?

– О смерти. Не надо! Хорош тот воин, который считает себя непобедимым. Ждать смерти – это все равно что заранее смириться с проигрышем.

– Смерть идет за мной по пятам, Колл, и уже давно. Не знаю почему, но это так. Если даже смерть и решила повременить, я чувствую, что она рядом и ждет.

– Она рядом с каждым из нас, братишка! Но не надо бросать ей вызов.

– Ты хочешь сказать, надо забыть о храбрости?

– Нет, это совсем другое дело. Бросать вызов смерти – это провоцировать ее, призывать. А храбрость – это побеждать врагов, свои страхи, ту же смерть. Ждать – удел трусов.