Нападавший повалился на спину и схватился за шею. Кинан вскочил, готовый избить его ногами прямо на улице. Но ему не пришлось этого делать. Его противник с трудом втягивал воздух.

– Черт побери, Невин! Назови хоть одну причину, по которой я должен оттаскивать твой аристократический зад подальше от копыт своего разъяренного жеребца. Пусть бы он тебя затоптал!

– Ты… ты… – Лорд Невин задыхался.

– Можешь не стараться, – оборвал его Кинан. – Я знаю, что ты хочешь мне сказать! – Пожалев противника, Милрой опустился рядом с ним на корточки и ослабил галстук. Мгновение он разглядывал наливающиеся на шее Дрейка синяки. – Ничего не сломано. Наверное, модно повязанный шейный платок спас тебе жизнь. Как ни крути, а прямой удар в шею мог бы закончиться плачевно.

– Ты, – прохрипел его единокровный брат, в его голосе слышалось недоверие, – хотел меня убить?

– Тот, кто нападает сзади, – либо трус, либо убийца. – Кинан осклабился. – Ни по тому, ни по другому никто не станет горевать.

И без того красный Невин еще больше зарделся от подобного оскорбления.

– Некоторые будут по мне скорбеть.

– Не сомневаюсь. – Кинан встал и вытер руки о штаны.

Он подошел к встревоженному жеребцу и стал нежно нашептывать ему что-то, поглаживая гриву. Конь мотнул головой и чуть не наступил Милрою на ногу. Наконец Кинан почувствовал, что от его поглаживаний животное успокаивается.

– Если бы ты задел это прекрасное создание, мне пришлось бы улаживать последствия.

Оправившись от удара, лорд Невин встал и подошел ближе. Он взглядом знатока оценил жеребца.

– Отличный выбор.

Кинан кивнул, но, чувствуя неловкость от похвалы, немного испугался: а не захочет ли Невин забрать животное себе?

Милрой неприветливо поинтересовался:

– Теперь, когда ты пришел в себя, будь любезен, объясни, кому я обязан такому необычному приветствию?

– Уинни Бидгрейн.

Кинан нагнулся и поднял щетку для конской гривы.

– У меня нет времени слушать твои угрозы, Невин. То, что происходит между мной и Уинни, никого не касается.

Движения Кинана были умелыми, прикосновения нежными. В босоногом детстве он работал летом на конюшне. Теперь ему придется нанять конюхов для купленных лошадей. Но тем не менее сейчас он расчесывал коня с удовольствием, в отличие от тех времен, когда уход за лошадьми казался ему тяжелой и неблагодарной обязанностью.

– Как после всего, что ты натворил, можно стоять и зубоскалить? – От переполнявших его чувств брат Кинана потерял дар речи.

– Говори яснее. Не у каждого из присутствующих был домашний учитель!

– Ты соблазнил ее. Не трудись это отрицать – Уинни сама во всем призналась, когда мы с ней услышали, как джентльмены, включая твоего дружка Лотбери, обсуждали намерение отметить падение одной красивой благородной леди и вручить тебе за это награду в пятьсот фунтов!

Кинан постарался не думать о том, что Уинни в слезах делилась с Невином сокровенным. Он заставил себя сосредоточиться на сути обвинения.

– Полагаешь, я соблазнил ее, а потом бродил по городу и каждому встречному рассказывал о том, что она стала моей любовницей?

Даже зная о том, что их силы не равны, Невин с трудом удержался, чтобы не схватить Кинана за грудки и не встряхнуть его хорошенько.

– Ты мог досконально изучить своего врага. Тебе было известно, что я влюблен в Уинни. Слишком большой соблазн для такого негодяя, как ты, соблазнить женщину, которая мне нравится. Конечно, тебе наплевать на то, что невинная девушка стала разменной монетой в твоей личной борьбе!

Милрой не мог этого отрицать. Сначала он действительно смотрел на Уинни как на уязвимое место Невина. Он стал преследовать девушку, зная, как к ней относятся в семье Рекстеров. Кинан не учел одного: что возжелает ее так сильно. Да и соблазнил ли он ее? Как можно украсть то, что тебе так щедро отдают? Кинан вспомнил встречу с Рекстером, его невероятное предложение дать ему свое имя. Внезапно ему стало не по себе – он испугался того, что посторонним людям известно: Уинни стала и его уязвимым местом.

– Ты возьмешь эти пятьсот фунтов?!

Вопрос Невина вывел Кинана из задумчивости.

– Деньги? Это было пари? – прорычал Милрой под насмешливым взглядом Дрейка. – Какое пари?

– Отвергнутые поклонники могут быть жестокими, особенно если первой выходит замуж младшая сестра красавицы. Сперва возникли слухи, что с Уинни не все в порядке, если, невзирая на ее красоту и богатство отца, ей не могут найти достойную пару. Ее семья не обращала внимания на сплетни, но что поделать с теми, кто стал заключать пари? Пятьсот фунтов тому, кто соблазнит Уинни Бидгрейн.

– Старик Бидгрейн не потерпит такого унижения. Да и лорд Типтон тоже.

– Твоя правда. Но все, как я уже сказал, делалось потихоньку. Как будто это всего лишь игра.

Кинан сощурился и с угрожающим видом шагнул к Дрейку.

– А ты что же, тоже в нее играешь?

Лорд Невин покачал головой:

– Я сам случайно узнал об этом.

– И ничего не предпринял, чтобы положить этим сплетням конец?

В ответ Невин ощетинился.

– Полагаешь, если бы все узнали о пари, стало бы лучше? Я сделал то, что считал нужным: отправился к Уинни и предупредил ее. Она согласилась со мной в том, что никто не должен об этом знать.

Уинни хотела сохранить все в тайне, но какой ценой? Каждого мужчину, который проявлял к ней интерес, она встречала с недоверием. Из-за этого ужасного пари она не могла найти любимого человека, выйти замуж и создать семью. Уинни допустила ошибку в одном: доверилась ему, Кинану Милрою, и теперь стервятники из высшего общества готовились отпраздновать ее грехопадение.

Братья стояли нос к носу. Милрой, негодуя из-за того, что стал глупой пешкой в чужой игре, снова набросился на Невина:

– Что ты бахвалишься своими благородными мотивами? Ты тоже повинен в том, что манипулировал честью Уинни. Посоветовать ей ничего не говорить родным – здорово придумано! Ты хотел заполучить ее!

– И похоже, сильнее, чем ты. Я хочу жениться на Уинни.

Кинан не обратил внимания на его усмешку.

– Похоже, она не торопится выходить за тебя. И правильно делает! Вспомни только нашего батюшку! Уинни неожиданно оказалась в таком неловком положении, что не могла доверять ни одному мужчине, кроме преданного друга. – Он схватил Невина за грудки. – Хитрый сукин сын!

– Хитрый, ты прав, – горестно протянула Уинни. – Джентльмены, нет нужды похваляться друг перед другом. Вы оба прекрасно сыграли свои роли – можете мне поверить.

– Уинни, ты давно подслушиваешь? – Кинан напрягся и хотел приблизиться к ней, но она готова была в любую минуту сбежать.

– Достаточно давно, чтобы понять, что больше нельзя верить ни одному из вас. – С ее губ слетел смешок. – Я пришла сюда, чтобы вы друг друга не убили.

– Вы здесь ни при чем, – сказал Невин.

– Ненависть съедает человека. Чувства, которые вы испытываете ко мне, джентльмены, если вы вообще способны испытывать какие-либо чувства, очевидно, обнесены стеной – до вас не достучаться.

Больше не боясь ее напугать, Кинан отпустил сюртук единокровного брата, бросился к девушке и заключил ее в объятия.

– Я ничего не знал об этом пари.

Зеленые глаза Уинни сверкали, но не от слез – от холодной ярости.

– Возможно, ты понятия об этом не имел. Но все равно использовал меня, а я поддалась соблазну. Да и как мне было устоять?

– Ты ведь сама знаешь – между нами есть нечто большее! – произнес Кинан и встряхнул ее, чтобы она не смотрела на мир исполненными боли глазами.

– Не можете произнести этого вслух, мистер Милрой? Несмотря на все свои бесчестные поступки, вы просто не захотели кривить душой. В конце концов, вы потомок герцога!

Кинан изумленно застыл на месте. Уинни вывернулась из его объятий и зашагала прочь. Он вновь догнал ее.

– Нет! Пожалей себя!

Милрой в бессильной злобе отпустил Уинни. Еще никогда он не чувствовал себя таким одиноким.