Ахмадулина.
Самый любимый актер:
М. Яншин.
Самая любимая актриса:
3. Славина.
Любимый театр, спектакль:
Театр на Таганке, «Живой».
Любимый фильм, кинорежиссер:
«Огни большого города», Чаплин.
Любимый скульптор, скульптура:
Роден, «Мыслитель».
Любимый художник, картина:
Куинджи, «Лунный свет».
Любимый композитор, музыкальное произведение, песня:
Шопен, «12-й. этюд», песня «Вставай, страна огромная».
Страна, к которой относишься с симпатией:
Россия, Польша, Франция.
Идеал мужчины:
Марлон Брандо.
Идеал женщины:
Секрет все-таки.
Человек, которого ты ненавидишь:
Их мало, но список значительный.
Самый дорогой для тебя человек:
Сейчас — не знаю.
Самая замечательная историческая личность:
Ленин, Гарибальди.
Историческая личность, внушающая тебе отвращение:
Гитлер и иже с ним.
Самый выдающийся человек современности:
Не знаю таких.
Кто твой друг:
В. Золотухин.
За что ты его любишь?
Если знать, за что, то это уже не любовь, а хорошее отношение.
Что такое, по-твоему, дружба?
Когда можно сказать человеку все, даже самое отвратительное о себе.
Черты, характерные для твоего друга:
Терпимость, мудрость, ненавязчивость.
Любимые черты в характере человека:
Одержимость, отдача (не только на добрые дела).
Отвратительные качества человека:
Глупость, серость, гнусь.
Твои отличительные черты:
Разберутся друзья.
Чего тебе недостает?
Времени.
Каким человеком считаешь себя?
Разным.
За что ты любишь жизнь?
Какую?
Любимый цвет, цветок, запах, звук:
Белый, гвоздика, запах выгоревших волос, звук колокола.
Чего хочешь добиться в жизни?
Чтобы помнили, чтобы везде пускали.
Что бы ты подарил любимому человеку, если бы был всемогущ?
Еще одну жизнь.
Какое событие стало бы для тебя самым радостным?
Премьера «Гамлета».
А какое трагедией?
Потеря голоса.
Чему последний раз радовался?
Хорошему настроению.
Что последний раз огорчило?
Всё.
Любимый афоризм, изречение:
«Разберемся». В. Высоцкий.
Только для тебя характерное выражение:
Разберемся.
Что бы сделал в первую очередь, если бы стал обладателем миллиона рублей?
Устроил бы банкет.
Твое увлечение:
Стихи, зажигалки.
Любимое место в любимом городе:
Самотека, Москва.
Любимая футбольная команда:
Нет.
Твоя мечта:
О лучшей жизни.
Ты счастлив?
Иногда — да.
Почему?
Просто так.
Хочешь ли ты быть великим и почему?
Хочу и буду. Почему? Но уж это, знаете!..
Интервью было опубликовано под крупным заголовком «Хочу и буду» с фотопортретом Высоцкого.
В тот день в редакции то и дело раздавались звонки: «Кто брал интервью, при каких обстоятельствах?», «Как Высоцкий отвечал на эти вопросы, ведь сейчас интересно знать все!»
И вот Анатолий Меньшиков, актер Театра имени Вахтангова, тот самый, кто брал интервью, побывал в гостях у «Советской России». Ему передали вопросы читателей. Так получилось еще одно интервью, которое было опубликовано в газете 26 июля 1987 года под заголовком «За то, что я нарушил тишину» и которое мы воспроизводим сегодня.
— Скажите, как родилась идея вашей анкеты? Мы знаем, что не один Высоцкий отвечал на эти вопросы…
— Анкета возникла давно, еще в школе. Есть такая традиция: после окончания десятого класса все пишут друг другу какие-то пожелания, письма, выпускают стенгазеты — на память. А мои друзья ответили на вопросы анкеты. Со мной пришла она в Театр на Таганке. Многие, узнав, что существует такая анкета, пытались отвечать. Однако, прочтя вопросы, говорили: нет, не буду, надо искренне, а искренне не могу. Другие, наоборот: ну это врать надо. А врать я не хочу… Только те, кто отважился быть откровенным, отвечали. Кроме Высоцкого, это сделали Золотухин, Смехов, Филатов, Хмельницкий, Вилькин… Актеры Театра на Таганке. В то время я был там рабочим сцены…
— Читатели пишут, что им очень дорого все, что связано с Высоцким. Расскажите, как он отвечал на вопросы.
— Его ответы не были скороспелыми, непродуманными — Высоцкий «работал» над анкетой в течение четырех часов. В перерывах между спектаклями — в тот вечер в театре шли «Павшие и живые» и «Антимиры», Высоцкий был занят и в том, и в другом. Я притащил ему анкету — это такая амбарная книга, вопросы подклеены по бокам страниц. Он с любопытством схватил ее: сколько осталось до начала спектакля, 40 минут? Давай сейчас отвечу… Когда я пришел перед началом спектакля и заглянул ему через плечо, Высоцкий ответил всего на два вопроса, да и то на самые простые, в середине, насчет цвета и запаха, что не требовало больших раздумий. Во время спектакля «Павшие и живые», где Высоцкий играл Гитлера, Чаплина и Гудзенко, я подбегал к нему несколько раз, видел его то в солдатской гимнастерке, то в чаплинском костюме. Он каждую минуту писал ответы… Но до конца спектакля ответил только на четыре вопроса.
Между «Павшими…» и «Антимирами» небольшой перерыв, все актеры бегут в буфет перекусить, но Высоцкий ушел в пустую гримерную. Сидел, корпел над анкетой. И всякий раз, когда я заходил, он говорил: «Ну задал ты мне работенку! Сто потов сошло…» Но при этом он лукаво улыбался и выглядел азартно, если так можно выразиться… Когда я в очередной раз заглянул через его плечо, он сделал замечание: «Через плечо нехорошо заглядывать, это неприлично», — и, как школьник, прикрыл ладошкой то, что написал.
После спектаклей анкета еще не была заполнена. А время — двенадцатый час. Мы уже разобрали декорации. Единственная гримерная, где горел свет, — Володина. Он уже при мне дописал, расписался, поставил число — 28 июня 1970 года, закрыл тетрадь и сказал, что у него такое ощущение, будто он отыграл десять спектаклей.
Я обрадовался, что Высоцкий до такой степени «выложился». Прибежал домой и, несмотря на позднюю ночь, включил свет, стал читать. И честно скажу: разочаровался, жутко разочаровался! Мне показалось, что ответы какие-то уж очень упрощенные. Ведь Высоцкий уже в то время был человеком, которого мы боготворили и ходили за ним, как котята ходят за своей матерью, и вдруг этот Высоцкий отвечает банально: «Куинджи, «Лунный свет». Или «Роден, «Мыслитель». Я думал, он напишет: Годар, Феллини — из режиссеров. Он ничего этого не написал, хотя прекрасно их знал, смотрел и восхищался…
Высоцкий на другой день чутко уловил мое разочарование: «Ну-ка открой. Что тебе не нравится?» Я сказал откровенно: «Любимая песня — «Вставай, страна огромная». Конечно, это патриотическая песня, но…»
Он вдруг с какой-то тоской и досадой поглядел на меня, положил руку на плечо и сказал: «Щенок. Когда у тебя мурашки по коже побегут от этой песни, тогда ты поймешь, что я прав. И почему я ее люблю…»
Прошло время — и я понял, что он был прав. И что он отвечал искренне. Не боялся быть самим собой, не пижонил, подобно многим из нас, называя имена новомодных кумиров. А ведь «Лунный свет» и «Мыслитель» каждого потрясают. И песни войны тоже. Может быть, потом приходят другие художники, заставляющие думать, но это потом. Высоцкий не мог отказаться, изменить своим первым ощущениям. То, что его однажды потрясло, — оставалось в нем навсегда.
И когда я, уже не работая в этом театре, в 1978 году принес Владимиру вновь его анкету, он, внимательно перечитав ее, с удивлением сказал: «Ну надо же, и добавить нечего. Неужели я так законсервировался?» Правда, со времени заполнения анкеты прошло всего 8 лет, срок небольшой, но для Высоцкого — значительный. Ведь у него время было концентрированнее, чем у многих: он за день делал то, что другим за год не удается…
