Глубоко в нашем мозге танцуют сложный химический танец морской конек и орех, определяющие, что нужно запомнить, а что – забыть. Часть головного мозга, напоминающая по форме морского конька, называется гиппокамп и представляет собой панель управления мозга, которая связывает отдаленные участки мозга и создает карту этих связей. Чтобы вспомнить любую недавнюю информацию, вы обращаетесь к этой карте. Связанные нейроны снова активизируются, и вы повторно переживаете свой прошлый опыт[7]. По прошествии месяцев и лет эти нейронные сети теряют связь с гиппокампом и продолжают независимое, богемное существование в новейшей коре головного мозга.

Гиппокамп танцует свой танец с амигдалой (миндалевидным телом), которая говорит ему, что нужно запомнить, а что – забыть. Она переводит эмоции в химические вещества, в зависимости от ситуации заставляя надпочечники выделять гормоны, формирующие память. Если мы получаем вызывающий эмоции стимул – например, крик «А-а-а, тигр! Моя рука!» – то амигдала усиливает память. Если же нет – «Смотри, карандаш. Я проголодался», – она этого не делает. В результате мы приобретаем здоровый страх перед тиграми и равнодушие к вкусовым качествам карандашей.

С помощью нашего волшебного чистого листа амигдала и расположенные рядом центры удовольствия формируют механический процесс. Наши эмоции – очень рефлексивные создания. Хотим мы того или нет, они реагируют на среду. Пока мы всячески пытаемся заставить мозг радоваться списку испанских слов, мозг лучше знает, что ему нравится. Пока у вас не побегут мурашки от того факта, что el dentista по-испански означает «стоматолог», амигдала не обратит на него особого внимания. El dentista – это не так важно, как el tigre. Можно, конечно, вколоть прямо в амигдалу амфетамин, но оно того не стоит.

Однако наш чистый лист все меняет. Когда ваши действия оцениваются, ваш мозг осознает, что лучше включить механизм запоминания. В результате каждый факт, который вам удалось вспомнить, сопровождается улучшающими память химическими веществами. Эти воспоминания активизируются, амигдала вызывает выброс гормонов, гиппокамп создает карту участвующих в нем нейронов, и они крепко связываются между собой. Каждый раз, когда вам удается что-то вспомнить, центры удовольствия дают гиппокампу химическую награду – допамин, и это усиливает долговременную память еще больше. Когда вы тестируете себя, в вашем мозге начинается дискотека воспоминаний с легкими наркотиками. Скучному списку слов никогда не удалось бы это сделать.

Ключевые моменты

• Когда вам успешно удается что-то вспомнить, в мозге происходит сложный химический танец, который закрепляет это воспоминание.

• Чтобы увеличить эффективность, уделяйте больше внимания вспоминанию, чем повторному прочтению.

• Этой цели вы достигнете, если сделаете карточки с нужными вам словами, грамматическими конструкциями или правилами произношения. Такие карточки, связанные с изображениями и личным опытом, будут основой прочной системы запоминания.

Все мы в школе и на работе сталкивались с ситуациями, в которых нам было нужно что-нибудь запомнить, но, скорее всего, никто не говорил нам, как лучше это сделать. И не без причины. Не существует такого действия как «запоминание». Мы можем думать, повторять, вспоминать, представлять, но в нас не заложено «запоминание». Скорее наш мозг устроен так, что он может думать и автоматически удерживать то, что важно. Убегая от живущего по соседству тигра, мы не говорим себе: «Это нужно запомнить! Тигры плохие! Не забудь! Они опасные!» Мы просто убегаем, а наш мозг запоминает сам. Ближе всего к запоминанию такое действие мозга, как припоминание («Как же зовут этого парня?»). И теперь мы должны точно выяснить, что происходит в тот момент, когда удается что-то вспомнить.

Попытайтесь припомнить все иностранные слова, которые вам уже встречались в этой книге. Некоторые слова вы тут же вспомните – скорее всего, слова из предыдущей главы: el tigre, el dentista. Продолжая припоминать, вы, наверное, обнаружите в памяти еще кое-что относительно несложное: gato все еще крутится в голове. И наконец, из тумана могут всплыть еще несколько слов[8]. Если бы мы могли проследить, как мозг вспоминает каждое из этих слов, мы увидели бы любопытную картину. Через неделю вы, скорее всего, забудете те слова, которые лучше всего помните сейчас – то есть те, которые вы запомнили сразу же. С вероятностью 20 % вы вспомните слова, которые сейчас потребовали времени. Но слова, которые вы припомнили с трудом, – то есть почти забыли – прочно засядут в вашей памяти. Вы вспомните их с вероятностью 75 %, а если какое-то время чувствовали, что они совсем близко, просто вертятся на языке, но вы никак не можете вспомнить, вы запомните их в два раза лучше.

Так что же происходит? Давайте рассмотрим крайний случай – когда слово какое-то время вертится на языке, пока вы его не вспомните. Такие слова составляют неполную память. Вы имеете доступ к фрагментам этого слова, но не можете вспомнить всю картину. Вы вспоминаете, что оно начинается с буквы «с», что оно означает что-то вроде стихотворения или речи в спектакле и что оно похоже на солипсизм или солитер, но никак не можете вспомнить слово солилоквий. В таких ситуациях мы чаще всего вспоминаем точную информацию. Наше слово действительно начинается с буквы «с». Мозг пускается в отчаянные поиски пропавшего слова, перебирая и отбрасывая слова на букву «с». Амигдала считает это вопросом жизни и смерти, будто, не припомнив имени актера, который играл психотерапевта Мэтта Деймона в фильме «Умница Уилл Хантинг», вы выброситесь из ближайшего окна[9]. Вспомнив его имя, вы испытываете такое облегчение, что запоминаете это слово навсегда.

Как извлечь из этого пользу? Да и хотим ли мы этого? Всякий раз напрягать мозг, заставляя его отчаянно припоминать забытые слова, – звучит пугающе. Делать это по сто раз на день – прямая дорога к сердечному приступу. К счастью, не обязательно каждый раз испытывать стресс, нужно просто чувствовать интерес. Если вы будете целыми днями бесконечно спрашивать себя, не забыли ли вы имя вашего нового друга Эдварда, вы почувствуете смертельную скуку. Это слишком легко, это нудно и это мало помогает. А если мы немного подождем – до тех пор, пока почти забудем это имя, – тогда припомнить его будет интересной задачкой. Мы стремимся дойти до того момента, когда степень трудности будет стимулировать, добавлять перцу и поддерживать наш интерес. Если мы найдем такую грань, то выиграем в два раза больше времени и получим гораздо больше удовольствия от процесса.