Тварь умудрялась с легкостью сражаться против нас с эльфом. От северянина она чаще отмахивалась, чем нападала. Но позволить ему второй раз запрыгнуть на террасу и совершить успешную атаку, кампа не могла. Как только Лледос делал попытку улизнуть от кампы, она резко подавалась в его сторону и старалась ударить хвостами. Один раз ей это удалось. Она подсекла Лледоса, точно хлестнув по икроножной мышце.

Раззадоренная кампа сразу тремя хвостами постаралась проткнуть упавшего эльфа. Лледос не успевал подняться. Он перекатился по траве, избежав одного удара. Остальные предотвратила я.

Нежить на какие-то мгновенья забыла обо мне, пытаясь насадить эльфа на хфост, словно мясо на вертел. Непростительно упускать такую возможность! Да и промедли я чуток, как защищать мне стало б некого! Лледос из последних сил отползал от кампы. Я подскочила к нежити, одной рукой схватив ее змей, намотав их на кулак. Тут же я почувствовала, как все они впились в мое плечо. Не обращая внимания на опаляющий жар яда, я дернула змей на себя, отчего голова кампы резко запрокинулась назад. Лледос вскочил на ноги и вонзил один из своих клинков в живот твари. Та, зашипев, пнула эльфа. А я резанула кампу по открытой шее когтями свободной руки.

Я рассчитывала если не отрубить голову нежити, то хотя бы убить ее. Но ошиблась. Когтями я вспорола змеиную кожу, но в шею кампы они вошли едва ли на сантиметр! Тогда я сделала ставку на силу.

Пока кампа пыталась освободиться от меня, я обхватила одной рукой ее голову, а второй закрепила и усилила захват. Мои руки напряглись, сжимая череп нежити. Кампа сразу сообразила, что я задумала, и с удвоенной силой забилась, пытаясь избежать конца. Одним из хвостов она оплела мою ногу и резко дернула в сторону. Я упала, но голову твари не выпустила.

Подоспел Лледос. Его лицо заливала кровь. Он тяжело дышал, однако это не помешало ему всадить второй клинок в грудь кампы. В этот же момент под моими руками хрустнул и раскололся череп. Лледос еле успел увернуться от брызнувшей зеленовато-желтой каши. Вся эта гадость растеклась по моим рукам, лицу, волосам и шее.

Стоило раздавить голову твари и пронзить ее сердце, как она успокоилась. На веки.

Я почувствовала неимоверную тяжесть и жар. Изуродованная нами туша кампы начала дымиться. Вскоре ее охватило пламя.

Лледос выдернул меня из-под загоревшейся нежити. Я была благодарна ему. Мои чувства стали отключаться. Я глянула вверх. И когда это небо посветлело? Неужели рассвет?

— Веомага, ты горишь! — донесся до меня как будто бы через плотную ткань голос эльфа. — Солнце!

Солнце. В какой-то полудреме я взглянула на собственные руки. Их объяло веселым оранжевым пламенем. И, правда, горю.

— Вея! — а вот это уже зов птенца, полный тревоги и беспокойства за своего создателя. Ярун почувствовал, что со мной приключилась беда. — Вея!

Далекий призыв отрезвил меня. Я закуталась в собственный плащ. Сорвала плащ с Лледоса — мне нужнее. Юркнула в тень. Пламя тотчас пропало. Но времени в обрез. Скоро я впаду в дневной сон. Идеально бы закопаться в землю этого дворика. Да эльфа не бросишь.

— Лледос! — скомандовала я, тыльной стороной ладони вытирая с лица желтоватую слизь. — Тебе придется найти нам укрытие. Пока не набежала дворцовая стража, надо покинуть замок. За стенами Алмазного дворца есть пруд. На противоположном берегу среди камней найдешь пещеры, если я усну к тому времени. Понял?

— Ты сгоришь еще до того, как мы отсюда выберемся! — зарычал эльф, то и дело оглядываясь по сторонам.

— За это не волнуйся. До противоположного берега придется плыть. Вода собьет с меня пламя.

Миг черной мглы перед глазами, и я вернула себе человеческий облик. В нем было не так плохо. Жар от солнца и яда кампы ощущался немного слабее. Мысли стали чуть более трезвыми.

Пока я приводила себя в чувство, эльф направился к одной из дверей.

— Погоди, — я слабо качнула головой. — По коридорам замка точно не успеем. Обними меня.

— Зачем? — северянин изумленно уставился на мою закутанную в два плаща фигуру.

— Не заставляй повторять!

С опаской эльф обнял меня за плечи. Так аккуратно, будто вместо меня оказалась фарфоровая ваза. Я рассердилась.

— Лледос! Я тебе не дочь эльфийского клана! Крепче давай! Свалишься, поднимать не буду!

Почувствовав окрепшие объятья, я запрыгнула на стену. Лледос охнул, но рук не разжал. Вскарабкавшись по стене, я перепрыгнула соседний крохотный дворик, чем привлекла внимание двух молоденьких служанок. Они тут же подняли крик: «Воры! Воры!» То, что один из этих «воров» медленно занимался оранжевым пламенем, осталось без внимания. Лицо горело в прямом и переносном смыслах. Лледос пытался как-то загородить меня от солнца, но ему это удавалось слабо. Наконец, когда я уже отчаялась увидеть голубую гладь пруда, впереди открылась сразившая меня панорама. Лучи взошедшего солнца отразились в воде тысячами искорок, и я на минуту ослепла.

— Прыгай, — шепнул в ухо Лледос.

Я и прыгнула. Эльф сжал мою руку так, будто она одна могла спасти его от неминуемой смерти.

Полет по ощущениям длился недолго. Зато в воздухе моя мертвая плоть загорелась с удвоенным азартом. Какими только словами я не упоминала Беликия! А также всю его ночную свиту! Но вот ноги с плеском рассекли голубовато-зеленую воду пруда. И я камнем пошла ко дну.

Почувствовав холод и сырость, мое тело решило, что оно в безопасности. Значит, сознание можно отпустить в темный мир дневного сна.

Одно я ощущала вопреки засыпающему разуму. Лледос не выпустил моей руки и теперь с силой тянул меня куда-то.

— Веомага, Веомага! — звал тихий голос. — Слышишь меня?

Левое плечо нестерпимо жгло. Будто кто-то поджег его, и пламя рваными языками лизало руку. Поташнивало.

— Вампирша, солнце давно село!

Открыть глаза и посмотреть на наглеца, который пытался докричаться до меня шепотом, не было сил. Я и так знала, что это Лледос. Надо же, не бросил. Остался со мной.

— Веомага!

— Слышу, — еле ворочая языком, сообщила я. — Отстань!

— С радостью, но не могу! — с явным облегчением ответил эльф. — У нас проблемы.

Пришлось открыть глаза.

Надо мной сходился низкий свод пещеры. Лледос запомнил мои инструкции, нашел-таки камни на берегу пруда. Он спрятал нас в пещере, уложил меня рядом с прохладной каменной стеной вдали от выхода. Хорошо позаботился, не к чему придраться. Даже остатки кампы стёр с моего лица и рук. Интересно, если предложить ему стать моим фострэ, он сильно обидится?

Пальцы нащупали влажную землю пополам с песком. Чуть слышно в отдалении плескалась вода. Я знала эту пещеру. Она соединялась с прудом, так что откуда вода, понятно. Однако вход у пещеры был только один. Поэтому она могла из надежного укрытия стать такой же надежной ловушкой.

Первым делом я глянула на левую руку.

Зрелище, мягко говоря, неприятное. Там, где прошлой ночью в меня вцепились змеи кампы, сквозь разодранный рукав виднелась черная обуглившаяся кожа. Солнечные ожоги почти сошли. Вторая рука и, по ощущениям, лицо покрылись новой кожей. Но левое плечо регенерировать не могло. Я и не знала, что кампа такая ядовитая. Рука отказалась восстанавливаться, равно, как и двигаться.

Хотелось есть. Точнее, пить. Не знаю, какие проблемы имел ввиду Лледос, пытаясь докричаться до моего разума, но у меня трудность была только одна: не сожрать своего спутника. Интересно, догадывался об этом эльф? Кажется, да.

Попятившись, Лледос потянулся к клинкам:

— Вздумаешь напасть, вспомни, что это я тебя спрятал от солнца.

Эльф не сводил с меня глаз, даже не моргал, боясь пропустить момент атаки.

— Успокойся, — я опустила голову, стараясь не смотреть на Лледоса. — Ты не в моем вкусе. Предпочитаю вампирий молодняк.

— Тогда, пожалуйста, сделай что-нибудь с глазами, — напряженно попросил эльф. — Любой ребенок в тебе вампира опознает.