Лледос протянул мне руку. Что еще оставалось старой вампирше, такой как я? Конечно, ответить рукопожатием. Надо отдать должное, эльф не скривился, в отвращении не дернул рукой. Только улыбка его стала немного кислой. Ничего, дружок, ты сам сунул голову в мою петлю.

А бессмертие обретает все новые краски и грани, пестрит азартом и интригами! Завидуй, Ноан! Или спасай меня…

Низкие грозовые тучи нависли над Гуаром. Они спрятали узкую полоску месяца и мигающие звезды. Небо то тут, то там озарялось беззвучными вспышками молний. Но гроза ушла из города, оставив глубокие лужи на улицах.

Чертыхнувшись, я вцепилась в шероховатую стену какого-то дома. Ноги поскользнулись в грязи и чуть не разъехались в разные стороны.

Лледос вел меня закоулками Черного квартала к городской стене. Он утверждал, что знает нечто такое, что я должна увидеть собственными глазами. Вот мы и пробирались по грязным, мокрым после дождя улицам. Раньше я полагала, что часть города, где живут кузнецы, должна быть почище. Жаль, ошиблась.

Эльф не соврал. Рассказал все, что знал о Независимых молодых вампирах. В принципе, ничего нового я не услышала. Агрессивные вампиреныши от года до сотни сбивались в мелкие или крупные банды, наводили хаос на улицах города и исчезали в неизвестных направлениях.

Даже самый круглый дурак понял бы, что Независимые используют какую-то систему ходов. Но куда смотрит стража? Сколько помню, гуарские стражники относились к службе серьезно… Если только дело не касалось Руинного квартала. Но многие нападения вампиров совершались на больших красивых улицах, а не в разбойном районе.

Как бы Независимые с их Консолией не дотянулись до градоправления.

Лледос заявил, что Консолия гораздо опасней, чем мне думалось. По его мнению, я должна относиться к угрозе с ее стороны серьезнее. У эльфа не было никаких прямых доказательств, но косвенных — навалом. Например, Консолии принадлежало два особняка в Белокáменье, там, где селилась знать. Но никто из тех Независимых, за которыми наблюдал Лледос, туда не совались. Лишь говорили об этих домах. И то, тайком.

Кстати, эльф мог похвастаться еще одной новой способностью. В результате неудачного обращения и опытов, что проводил Кезо, Лледос стал понимать вампирий язык. Между тем, если вампиры разговаривали друг с другом, их могли понять лишь сунжэ. И то в счет собственного дара.

Я подумывала, что Лледос не такой проваленный эксперимент. Кезо не просто так желал его вернуть. Что, если старый алхимик пошел в своих опытах дальше? Это могло бы обернуться большой бедой. Кто знает, каких еще эльфов, людей, вампиров прячут самые нижние этажи его гнезда? На что способен извращенный ум старого вампира, который лишь на пару столетий моложе моего покойного создателя?

— Пришли, — оповестил эльф, останавливаясь напротив угла небольшого дома.

— Куда? — поинтересовалась я, придирчиво осматривая место. О! Знакомый район. Не так давно мы с Кеменой, птенцом Ноана, осмотрели этот закоулок вплоть до последней пылинки. И ничего не нашли. — Что здесь такого?

Лледос довольно ухмыльнулся, показав ровные белые зубы. Убедившись, что я в «восторге», он подошел к стене. Присел и аккуратно начал очищать что-то от грязи. Я вытянула шею, пытаясь заглянуть через его плечо. Не получилось. Пришлось ждать, пока эльф закончит и уступит мне место.

— Тут, — он ткнул пальцем куда-то вниз стены, там, где белый каменный блок врастал в землю. — Видишь?

Я видела… Слой грязи и множество царапин, которые образуются под воздействием времени.

Сообразив, что ничего интересного я не нашла, эльф раздраженно скривился, но от колких замечаний воздержался.

— У Независимых был маленький ключ, похожий на обыкновенную зубочистку. Они вставляли его сюда. Раздавался слабый щелчок, и там, где ты стоишь, открывался узкий люк.

— Да? — я на мгновенье задумалась. — Ты ведь перебил пару-тройку вампирских шаек. Готова поспорить, один такой ключик завалялся в твоих карманах.

— Собралась туда лезть? — искренне поразился эльф. — Они тебе не обрадуются.

— Кто «они»? — я принялась рассматривать землю под ногами.

— Независимые. Их много.

— Шансы не равны. — Согласилась я. — Вампирам не уцелеть. Так ты дашь ключ? Или сам откроешь?

Эльф поправил капюшон. Ответа я не дождалась.

Лледос прислонился к стене, скрестив на груди руки, хмуро поглядел на меня из-под капюшона. По лицу северянина можно было понять, что ему не нравится перспектива лезть в места, набитые агрессивными вампирами.

— Это твое дело, Веомага, — произнес он без одобрения. — Но если тебя растащат по кусочкам, ты не сможешь выполнить свою часть договора.

Я тоже встала, с усмешкой глянув на эльфа.

— Если ты думаешь, что со мной так легко справиться, почему выбрал меня в защитницы? Вот что, — добавив серьезности в голосе, я вплотную приблизилась к Лледосу, — ты откроешь люк и пойдешь вместе со мной.

Уголки губ Лледоса чуть опустились. Он всем видом выражал призрение к моему плану.

Так, да?

— Знаешь, что объединяет эльфов и ослов? — зло осведомилась я. — Первое — длинные уши. Второе — упрямство. Если ты не откроешь люк, считай сделку аннулированной!

Я крутанулась на пятках и зашагала прочь, оставив эльфа в пришибленно-злом состоянии смотреть мне в след. Не сказать, что я была раздосадована. Если обращать внимание на все подобные случаи, бессмертие превратиться в сплошное мучение. Кроме того, я была уверена, спесивый эльф согласится. Рано или поздно.

Сбавив шаг, я решила пройтись по Белокáменью — кварталу богачей. Лледос заранее объяснил, какие дома принадлежат Консолии. Ночью после летней грозы мало кто выйдет из дому. Лишних глаз не будет. Значит, я смогу прогуляться и посмотреть, что нового в Белом квартале. А там, глядишь, и эльф на что-нибудь решится.

Стараясь не попадать под свет уличных фонарей, я дошла до самого богатого квартала города. Тут было, на что посмотреть. Каждый дом — произведение искусства, если его, конечно, видно за высоким каменным забором, или за буйной листвой садов.

Что-то изменилось за тридцать лет. Что-то осталось нетронутым.

Я нашла один роскошный дом, который мне приглянулся с прошлого визита. Особенностью домовладения были колонны, увитые виноградной лозой. Конечно же, растение высечено из камня. Слишком холодно в Гуарском княжестве для винограда. Не знаю, как звали мастера этого шедевра, но пред таким искусством даже я склонила голову.

Я задержалась у дома больше, чем ожидала. Хотела рассмотреть получше высокие колонны, лестницы, ведущие на второй этаж прямо от главного входа, небольшой фонтан — такую редкость в этой стране, прекрасный плодовый сад. И вдруг увидела то, что заставило меня спрятаться в тени деревьев. На бортике фонтана был изображен знак: ветвь рябины, с вырезанными по кругу словами. Пришлось напрячь зрение. Надпись была сделана на одном из старых языков, которые считались мертвыми задолго до моего обращения. Благо, создатель был требователен, и языками я владела. Сложив вместе черточки, кружочки и спирали — знаки древнего языка, — я смогла прочесть. «Власть», «Ночь», «Вечность».

Тот же символ, что у Независимых! У Консолии! Только слова на древнем языке.

Из-за угла вынырнул патруль. Четыре стражника в легких доспехах и маг с неизменным жезлом в руке. Хрустальное навершие жезла сияло маленькой звездой. Наверное, факелы разгорались неохотно в такую погоду, а со светильником возни больше.

Когда патруль проходил мимо меня, я чуть не вросла в широкий ствол дуба. Маг — вот главная опасность.

Как назло, патруль остановился. Маг и два стражника сделали пару шагов в мою сторону. Я не шевелилась. Лишь когти отрастила.

В свете магического жезла, тень дерева, у которого я притаилась, стала длиннее, упав на ограду особняка. К счастью, моя тень слилась с тенью ствола. Маг, перекинулся парой ничего не значащих фраз со стражниками, и патруль двинулся дальше по маршруту.