Она подняла голову от газеты с улыбкой… которая тут же увяла, когда она увидела в его руках большую сумку и выражение его лица.

— Что происходит?

— Мне позвонил Бутч. Скотти вернулся, и они хотят, чтобы я тоже приехал обратно в лагерь и занимался там вплоть до боя с Диазом.

— Ох. — Стараюсь не обращать внимания на укол ее честолюбию, что она не может выполнить свою работу настолько же хорошо, как другой врач, она решила посмотреть на ситуацию логически. — Что ж, это хорошо. Я думаю, это важно для тебя — вернуться в привычную обстановку и окружение.

— Это никак не связано с твоими профессиональными навыками, Лу. Ты замечательный физиотерапевт. Ты уже сотворила чудо с моим плечом. Никто бы не смог так быстро привести меня в такое состояние. И я очень ценю это.

— Спасибо. — Ее гордость немного успокоилась. Она тепло ему улыбнулась. — Я понимаю, правда. И раз у меня еще осталось несколько недель отпуска, я думаю, что могу наконец съездить в Вегас!

— Я не думаю, что это такая уж хорошая идея. Там у меня не будет возможности проводить с тобой столько времени, как здесь. Там будет совершенно другая ситуация. Я не смогу показать тебе город. Тебе придется торчать у меня дома целыми днями.

Что-то было не так. Неужели он правда так беспокоится о том, что она расстроится из-за того, что он будет развлекать ее там?

— Ничего страшного. Я думаю, что смогу сама полюбоваться окрестностями и ходить на прогулки.

Он провел рукой по волосам, а затем медленно потер лицо.

— Я буду так уставать, что не смогу проводить с тобой и ночи, Люси. Для тебя это будет все равно, что не видеть меня вовсе.

Нет. Нет, нет, нет. Он же не делал того, о чем она подумала. Она встала скрестив руки на груди и предупреждающе сузив глаза.

— Что, черт возьми, здесь происходит, Рид? Ты так рьяно пытаешься оставить меня дома. Придумываешь какие-то ужасные оправдания. Совершенно неправдоподобные, хочу заметить.

— Слушай, давай не будем все усложнять. Ты знаешь, я забочусь о тебе, но это между нами. — Он указал пальцем то на нее, то на себя несколько раз. — Это было временно. Помнишь?

— Помню? Да, Рид, я помню. А еще я помню, что все поменялось прошлой ночью. Ты же не собираешься на самом деле стоять там и все это отрицать, не так ли?

Он молчал несколько минут… или секунд? Черт, а может, и целый час, она уже не знала. Он стоял неподвижно, только желваки играли на его лице. Значит, он рассердился. Вот тебе и раз. Ей вообще казалось, что она сейчас взорвется.

Наконец он нарушил тишину словами, которые своей резкостью могли сравниться разве что с самурайскими мечами.

— Прошлая ночь была чудесна. Как и все остальные ночи. Но наша сделка закончена. Ты хотела, чтобы Мэнн тебя заметил, заинтересовался — он это и сделал, значит, я выполнил свою часть договора. Твоя часть состояла в том, чтобы вылечить меня к началу матча за чемпионский титул, и ты ее тоже выполнила. Так что мы в расчете.

— Нет, это не так! Ты сбегаешь, как какой-то проклятый трус, вот на что это похоже. И не надо придумывать идиотские отмазки по поводу выполнения нашей так называемой сделки и прочее. — Адреналин струился по ее венам, заставляя ее говорить все не задумываясь, но чтобы продолжать стоять, ей пришлось опереться на деревянный стул, так как ноги ее подкашивались. — Между нами все поменялось, Рид. Ты это знаешь, и я это знаю.

— Я признаю, что мы перешли на более личный уровень, но это было неизбежно. Секс с тем, кто тебе небезразличен, — это личное. Но этого недостаточно, чтобы строить длительные отношения, и ты знаешь это.

Их голоса становились все громче, и в мозгу Люси мелькнула мысль, что если они будут продолжать так кричать, то миссис Иган скоро начнет стучать ей в дверь. Или, что еще хуже, звонить ее брату. Но сейчас ей было все равно.

— А как насчет любви, ты, чертов говнюк? Ее тоже недостаточно? Потому что я люблю тебя! Я полностью и безвозвратно влюбилась в тебя!

После ее слов повисла тишина. Казалось, даже часы перестали тикать, пока они смотрели друг на друга, не отрывая взгляда. Может быть, время остановилось. Может быть, это один из тех моментов, когда внезапно появляется ангел, чтобы дать ей пару мудрых советов или позволить перемотать жизнь на несколько минут назад, чтобы она смогла забрать свои слова, которые сделали ее такой уязвимой, какой она еще ни разу не была.

Его глаза были удивительно холодными, она могла представить, что именно таким взглядом он смотрит на своего противника на ринге перед тем, как рефери объявляет начало боя. Она никогда прежде его таким не видела, и это ее убивало. Когда он заговорил, она поняла, что ошибалась…

— Ты любила своего бывшего мужа, Люси. Посмотри, к чему это привело.

…не его взгляд убивал ее. Ее убили его слова.

— Убирайся, — сказала она, подавив поднявшийся в горле комок, и заморгала, стараясь удержать горячие слезы, готовые вырваться. — Я больше не хочу тебя видеть, никогда.

Без извинений. Без колебаний. Он повернулся на каблуках и в шесть шагов покинул ее жизнь. И это было к лучшему.

Недели, не года. Риду постоянно приходилось напоминать себе, что с того момента, как он покинул квартиру Люси, прошло всего несколько недель. По его ощущениям уже прошла целая жизнь. Иногда, посреди ночи, когда он лежал один в своей огромной королевской кровати — которая теперь казалась неприятно пустынной, после их с Люси маленького любовного гнездышка, — он спрашивал себя, может, ему все это приснилось?

Но потом он вспоминал об их последней ночи, проведенной вместе. Вспоминал, как отзывчива она была на его ласки, когда они занимались любовью, так медленно и нежно, как он еще ни разу не пробовал с другой женщиной. И так, как он никогда не сможет уже с другой женщиной.

Их месяц, проведенный вместе, был слишком реален… а теперь его жизнь без нее была слишком пуста.

Сразу же после возвращения в Вегас он погрузился в свои обычные каждодневные тренировки и специализированные каждодневные тренировки со Скотти. И хотя последний был замечательным врачом и плечо Рида было в отличном состоянии, ему постоянно приходилось контролировать себя, чтобы не начать сравнивать вслух методы Люси и Скотти.

Он думал о ней практически постоянно, и он замечал, что, не успев открыть рот, он сразу начинает говорить о ней. Поэтому в конце концов, чтобы избежать этого, он стал стараться поменьше говорить и больше полагаться на невербальные коммуникации, такие, как угукание и хмыкание. Если это подходило пещерным людям, почему бы и ему не попробовать?

Сегодня был последний день перед боем. Физически он был в прекрасном состоянии. Чувствовал он себя прекрасно, и плечо было почти как новенькое, а на взвешивании в тот день он показал прекрасный показатель в девяносто два килограмма.

Его душевное состояние тем не менее оставляло желать лучшего. Обычно так близко к бою единственное, что крутилось в его мозгу, это картинки того, как он побеждает своего противника. Но сейчас единственное изображение, которое всплывало в его сознании, это было лицо Люси, когда он сознательно вырвал ей сердце из груди.

Рид зарычал, его раздражение быстро переросло в настоящий гнев, и он закричал, как готовый к битве спартанец. Он пнул медицинбол, лежащий рядом с его ногой, отчего тот пролетел через весь зал и ударился в стену, где стояли несколько его товарищей по команде, как раз рядом с его воображаемой целью.

— Эй! — крикнул Брайн, когда мяч отлетел от стены. — В чем проблема, Эндрюс?

Правильнее всего было просто извиниться и забыть об этом инциденте. Но сейчас понятие того, что правильно, а что — нет, немного сбилось у него в голове.

— Может, это ты моя проблема, Харти, — ответил он прямо в лицо товарищу.

— А может, ты просто бесишься из-за того, что слишком слаб для того, чтобы забыть о той девушке, про которую ты болтаешь до посинения?

В этот момент мозг Рида отключился, а его тело начало двигаться на автомате. Последнее, что он помнил, это как все вокруг стало красным, а он врезался со всей силы в бедро друга и повалил его на маты с оглушительным ревом, который не перекрывал стук сердца в его ушах. Следующее, что он осознал, было то, что сразу несколько пар рук пытаются оттащить его от Брайна, при этом все что-то кричали, но голоса сливались в единый гул, и он не мог ничего разобрать.