— Рёбрышко? — крикнул он. — Ты здесь, малыш?

Тишина. Недолго думая, Шеридан направился к пещере. Нечто поспешило за ним.

К их удивлению, входной валун был откачен в сторону. За ним зияла непроглядная тьма. Шеридан наклонился и, щурясь, заглянул внутрь.

— Здрасте! — крикнул он. Его звучный, бархатистый голос отозвался гулким эхом. — Есть кто дома?

Тишина.

— Прятаться бесполезно, — грозно пророкотал Шеридан. — Я знаю, что вы там. Отпустите собаку, а потом выходите сами с поднятыми руками. Это скелетский арест. Считаю до трех.

По-прежнему тишина.

— Раз-два-три! Все, я захожу.

— Стойте, шеф. Это может быть ловушка, — предупредил Нечто-телохранитель.

— Ой. Правда, что ли?

— Не исключено.

— Тогда иди первым.

— О’кей, — сказало отважное Нечто. — Я захожу. Вы стойте тут.

И оно шагнуло в пещеру.

— Что-нибудь видишь? — крикнул Шеридан.

— Ничего, — отозвалось Нечто. — Пробираюсь на ощупь.

— Опасность какая есть?

— Похоже, никого нет дома.

— Тогда я захожу. Ого! Так темно. Вообще ничего не вижу…

Неосвещенная пещера сама по себе довольно опасное место: можно удариться головой о низкий потолок, можно споткнуться о камни. Но риск увечий возрастает вдвое, если в пещере есть огромная и крайне неустойчивая гора мусора.

Как вы могли предположить, Шеридан прямехонько в нее и впечатался!

Если бы вы стояли снаружи, то услышали бы испуганный крик — потом громыхание, напоминающее звук оползня, — и ужасный шум и лязг, которыми сопровождалось обрушение мусорной постройки.

Затем воцарилась тишина.

— И тут я нашел счастливый волшебный камень, — радостно тараторил Красавчик. Все семеро торопливо взбирались вверх по склону, у них под ногами путался Рёбрышко. — Как даз, когда я думал про песика и мечтал, чтоб он был моим. И я пнул камень, пдосто так, и тут — даз! Появляется песик. А я так убивался из-за машины и мечтал, чтобы ну хоть чё ходошее пдоизошло. Тогда я пнул его еще даз и подумал, жаль, некому дассказать пдо всё это — и тут вы! И тогда я пнул его еще даз!

— И чё произошло?

— Ну, ничё. Но зато у меня есть песик.

— Хочу твой счастливый волшебный камень, — захныкал Пузан. — Хочу найти свою шапку.

— Я думаю, он только мои желания исполняет, — грустно сказал Красавчик. — Извиняй.

— Как назовем песика? — спросил Обормот. — Ему ж нужно имя. Какое б ему имя подошло?

— Киса? — предложил Свинтус.

— Пушистик? (Это был вариант Гнуса.)

— Мистер Стюарт Причард? (Цуцик загнул.)

— Кто? — сказали все, уставившись на него.

— Мистер Стюарт Причард. Так зовут бабулиного зубного врача.

— Нет, Песику это имя не подходит, — твердо сказал Красавчик. — Ты совсем с катушек слетел, если думаешь, что я назову моего песика Мистер Стюарт Причард. Я знаю, как я его назову. Я назову его Клык Чудо-пес. Научу его всякие фокусы показывать. Вот была б у нас машина, все было бы пдосто… Стойте!

Он резко остановился. Гоблины попадали, как костяшки домино. Клык Чудо-пес перестал носиться как сумасшедший и сел у ног Красавчика, любовно дыша ему в лицо. Но на сей раз Красавчик не обратил на него внимания. Кое-что отвлекло его.

— Смотрите! — выдохнул он и вытянул дрожащую руку вперед. — Счастливый камень все-таки сдаботал!

Да, там, у входа в пещеру, стоял автомобиль их мечты. Клык Чудо-пес сразу его узнал и помчался кусать покрышки.

— Ну один в один! — поразился Свинтус. — Точно как у той скелетины. И цвет, и вообще всё! Нормальный ты камень нашел, Кдасавчик.

— Знаю, — гордо сказал Красавчик. Он потрогал волшебный камень, припрятанный на дне кармана, потом наклонился и заключил своего нового питомца в жаркие объятия. В кои-то веки все его мечты сбывались.

Не веря своим глазам, гоблины крадучись подошли к лимузину и принялись гладить его блестящую поверхность. Косоглаз эксперимента ради взялся за ручку водительской двери. Дверь мгновенно распахнулась — за ней оказался роскошный кожаный салон и ключи в замке зажигания.

— Открыто! — выдохнул Свинтус.

— Так чего ж мы ждем? — завопил одуревший от восторга Цуцик. — Поехали кататься! Поехали в Грязьеводск! Прямо сейчас!

Внезапно повисла тишина.

— А мы умеем водить? — с сомнением спросил Косоглаз.

— Нет, — ответил хор голосов.

— Нам все равно?

— Все равно!

— Тогда поехали!

В порыве чувств юный Цуцик подбросил в воздух свою шапку, рухнул на колени в грязь и обнял крыло лимузина.

— Надо валун задвинуть, — сказал Обормот. — Не хотелось бы вернуться домой и обнаружить, что нас ограбили.

— Точно, — сказал Свинтус. — Все наши вещи могут украсть.

— У нас нет вещей, — заметил Пузан. — Только охотничьи сумки. И те дырявые.

— А как же «всякое для машины»? — сказал Косоглаз.

— Оно нам теперь без надобности, у нас есть настоящая тачка, — сказал Гнус.

— Косоглаз пдав, — сказал Красавчик. — Не надо, чтоб тут всякие шмонали. Вдруг Пачкуле дасскажут? Нам влетит по педвое число. А что, если медведь вздумает вселиться?

Все согласились, что будет разумно задвинуть валун на место. Конечно, никому не пришло в голову сперва заглянуть в пещеру. Гоблины, что с них взять.

Глава семнадцатая

Ограбили!

— Глазам своим не верю! — взвыла Пачкуля. — Меня ограбили!

Они с Шельмой стояли и обозревали свалку. Было ясное, солнечное утро — Пачкуля давненько не видела утр. Ночи она посвящала репетициям, а днем ела, отсыпалась и орала на Хьюго.

— Запасы слегка подыстощились, твоя правда, — согласилась Шельма.

— Подыстощились? Да это тень былой свалки! Все лучшее украдено! Ванна, гладильный каток, тележка из супермаркета — пропало, все пропало!

— Пачкуля, мы все-таки говорим о куче мусора, — заметила Шельма. — Не надо так себя накручивать.

— Но это моя куча мусора! Моя. В последнее время я была так занята, что забывала ее проверять. Кто-то наведывался сюда у меня за спиной. Кто же это, интересно знать? Кто настолько туп, что рискнул связаться со мной?

— Тут, пожалуй, я смогу тебе помочь, — сказала Шельма. Она нагнулась и ткнула длинным зеленым когтем в грязный предмет, валявшийся у нее под ногами. — Смотри. — И она брезгливо подняла улику, держа ее подальше от себя. — Гоблинская шапка, если я не ошибаюсь.

— Ну конечно! — Пачкуля была в ярости. — Подлое жулье! Да как они посмели! Ох, как они об этом пожалеют. Я еще до них доберусь. Пожалуй, я доберусь до них прямо сейчас, пока боевой настрой не пропал. Только возьму волшебную палочку. Ты со мной?

— Нет, — сказала Шельма. — И тебя никуда не пущу. Сейчас неподходящий момент, Пачкуля. Мы должны сосредоточиться на конкурсе. Только подумай — уже завтра вечером! Всего тридцать шесть часов осталось. А я еще даже не начинала краситься.

— Ого, — поразилась Пачкуля. — Не может быть. Неужто завтра?

— Да. Аж мурашки по коже, правда? Ужасно — и ужасно здорово. Не могу дождаться, когда увижу себя по колдовизору. Не знаю, что надеть. Лиловое или бурое? Лучше со шляпой или без? Меня такое волнение охватывает, когда я об этом думаю. Я просто уверена, что наша песня победит, а ты?

— Само собой, — согласилась Пачкуля, прибавив: — Хотя, сдается мне, помощники будут сильными соперниками. И баньши, говорят, в ударе. А еще волшебники. Ты же знаешь, им вечно надо нас обойти…

— Да не будь ты такой мрачной! — задорно воскликнула Шельма. — Надо верить в себя! Конечно, мы победим, у нас потрясающая песня.

— Ты права, — сказала Пачкуля, повеселев. — Песня у нас и впрямь недурная.

— Лучшая в мире. Мы победим, и нам вручат кубок, и покажут по колдовизору, и мы познакомимся с Шериданом Немочем, и поедем в отпуск на море, и — ой, я от счастья чуть не лопаюсь! Пачкуля, я правда считаю, что конкурс песни «Колдовидение» — одна из лучших твоих идей! Ладно, пошли порепетируем!