— Но послушайте…

— Например, Скотт Мертвецки. Мы с ним друзья.

Это не совсем чтобы правда. Знаменитого актера даже с натяжкой нельзя назвать Пачкулиным другом.

— Ха! — презрительно фыркнул Шеридан Немоч. — Ну конечно!

— А деньги? — забеспокоился Али Пали. — Студия теряет деньги со страшной скоростью. Все эти призы…

— М-да, — неопределенно промычала Пачкуля. — Ну. Пожалуй, я сумею придумать, как вам решить этот вопрос. А, Хьюго?

— Йа, — сказал Хьюго. Ему надоело шептать. Он обратился к Али напрямую: — Лехко. Фее окупаться само собой. Нато слупить денек с рекламодателей. Са рекламу сфоего товара во время конкурса они вылошат большие деньги. И нато, чтобы была жифая публика тоше. Куча рекламы. Куча пицц!

— А, пожалуй, он прав, — сказал Амедео Вампирьяни древесному демону. — Может сработать.

— Ты хотел сказать, она права, — поправила его Пачкуля. — Это моя гениальная идея вообще-то. Ну, что скажешь?

Вопрос был адресован Али Пали, который, уставившись в пространство, посасывал блестящий медальон. Он ойкнул и вернулся с небес на землю.

— Что скажу? Скажу я вот что. — Он протянул руку. Губы его разъехались, обнажив кучу сверкающих белоснежных зубов. — Пачкуля, позволь мне тебя поздравить. Идея действительно гениальная. Зажигательная идея. Мне даже обидно, что я не сам ее придумал.

— Правда? — сказала Пачкуля и приосанилась. (Ей не так уж часто доводится слышать лесть.)

— Правда. Может быть, мы сумеем позабыть о наших разногласиях и ты согласишься стать моим программным директором — вместе с хомяком, разумеется?

— Я подумаю об этом, — пообещала Пачкуля, — но особо не рассчитывай. Навряд ли я найду время. Моя жизнь посвящена музыке. Я подарила тебе грандиозную идею, детали проработаешь сам. Главное — чтобы ведьмы победили, остальное мне до лампочки. А теперь извини, мне еще песню надо написать.

Глава одиннадцатая

Шеридан Немоч, ведущий новостей

Следующим вечером Шеридан Немоч сидел за обеденным столом и читал очередную статью о себе в свежем номере «Чудесной правды». На нем был малиновый шелковый халат, расшитый скелетами драконов. На костяном бугорке между глазницами покоились очки в золотой оправе. Роскошные кольца сверкали на пястных костях (так называются кости пальцев). Рёбрышко сидел на дорогом персидском ковре и грыз, кто бы мог подумать, косточку.

— Послушай-ка, Нечто, — велел Шеридан. — Опять большая статья обо мне.

Нечто в футболке «Лунобзик» убирало со стола тарелки. С недавних пор в должностные обязанности ассистента по всем вопросам входило замещение всей Шеридановой свиты. Оно было поваром и посудомойкой, шофером, камердинером, массажистом черепа, телохранителем — ну, вы поняли. Али Пали нашел изящное решение проблемы: теперь и деньги были целы, и звезда счастлива. А Нечто работало за целую толпу лебезящих слуг Шеридана.

В данный момент Нечто выполняло роль камердинера. На нем был темный костюм и галстук-бабочка. По приказу хозяина оно послушно опустило поднос и изобразило заинтересованность.

— «Сегодня около полуночи Шеридан Немоч, Золотой Голос колдовидения, торжественно откроет новый супермаркет „Жутьбери“, — зачитал Шеридан Немоч. — Ожидается большое скопление народа. Бархатистый тембр, элегантность и шарм популярного ведущего новостей поистине захватили воображение публики. Все надеются, что он возьмет с собой своего очаровательного песика Рёбрышко, любимца малышей». Слышал, Рёбрышко? Дети тебя любят.

— Гав, — сказал Рёбрышко и продолжил глодать кость.

— Мне потребуется шоферская фуражка, шеф? — спросило Нечто. У него было много головных уборов и мелкого реквизита. Только так оно могло запомнить, кем в данную минуту трудится.

— Наверняка, — сказал Шеридан. — Убери тарелки, достань мне белую рубашку и накидку, а потом выведи лимузин из гаража. Давай, поторапливайся. После открытия супермаркета мне надо успеть вернуться в студию к новостям. Я живу ради эфира, знаешь ли. Только перед камерой я становлюсь по-настоящему живым.

Нечто сгребло грязную посуду на поднос и прогромыхало за дверь.

Шеридан встал и с наслаждением потянулся. Вот это жизнь! Шампанское и икра — стоит только попросить. Лимузин с шофером. Хвалебные статьи в газете. Толпа ликует, едва завидев его череп. Огромная зарплата и куча денег на представительские расходы, на которые он и снял этот роскошный замок. И все потому, что природа наделила его звучным, бархатистым голосом.

Ну не везение ли?

Вскоре Шеридан, облаченный в рубашку с жабо и плащ-мантию, стоял у ворот замка с Рёбрышком на руках и ждал, когда Нечто подаст лимузин.

Как всегда, его провожала кучка преданных фанатов. Здесь была скелетиха в блондинистом парике с букетом чахлых ромашек. А также семейка троллей — мама, папа, бабуля и два застенчивых карапуза. У папаши был фотоаппарат. Детишки сжимали в руках альбомы для автографов.

— Давай, Мрачнелла, попроси дядю! — шипела мамаша-троллиха, подпихивая дочку вперед. О том, что это девочка, можно было догадаться по розовому чепчику.

Мрачнелла вытащила изо рта большой палец, сделала несколько нетвердых шагов и протянула альбом. Рёбрышко любил детей. Он завилял хвостом и весело тявкнул.

— Пававуста, сэр, мовно автограф? — робко прошептала малютка. Папа-тролль нацелил фотоаппарат.

Шеридан воззрился на нее с высоты своего немалого роста.

— Не сейчас, девочка, — сказал он высокомерно. — Я не в настроении. — И демонстративно уставился на луну, нетерпеливо притопывая ногой.

На глазах Мрачнеллы выступили слезы. Она покраснела, неуверенно огляделась по сторонам, потом засеменила назад к родителям и уткнулась лицом в складки материнского платья.

Послышалось урчание, лунный свет блеснул на хромированной глади, и к воротам подкатил длинный черный лимузин. Нечто сидело за рулем в кожаных водительских перчатках и шоферской фуражке, лихо сдвинутой набекрень. Оно выскочило из машины, не заглушив мотор, и поспешно распахнуло заднюю дверь. Из салона густо пахнуло кожей.

Шеридан сложил свой длинный скелет пополам, сел в машину сам и посадил Рёбрышко на специальную подушку. Дверь захлопнулась, и Нечто сигануло обратно на водительское сиденье. Скелетиха с ромашками нерешительно выступила вперед, протягивая цветы, — но тут лимузин тронулся, и она, испуганно вскрикнув, отскочила. Букет упал на землю и угодил прямиком под заднее колесо.

— Как все это утомительно, — вздохнул Шеридан. Лимузин набрал скорость, и небольшая группка фанатов исчезла вдали. — Никакого уважения к частной жизни. Они что, никогда не слышали поговорку «Мой замок — моя крепость»?

— Но замок-то не совсем чтоб ваш, босс, — подметило Нечто, ловко петляя меж деревьев. — Он Скотту Мертвецки принадлежит.

— Ха! — Шеридан издал резкий и отрывистый презрительный смешок. Рёбрышко с беспокойством посмотрел на него и, убедившись, что все в порядке, продолжил отдирать драгоценные камни от ошейника. — Не произноси при мне этого имени.

— Какого? Скотт Мертвецки?

— Я же сказал, не произноси!

— Почему? — простодушно осведомилось Нечто, погудев кролику.

— Потому что этот тип — перехваленный шарлатан, вот почему.

— Ну не знаю, — не согласилось Нечто, выруливая на главную тропу, которая вилась через весь Непутевый лес. — В роли папаши в «Проклятии мумии» он был хорош.

— Я не смотрел, — пренебрежительно бросил Шеридан.

— Хорош, хорош. Конечно, после «Возвращения мстительных пуделей-убийц — IV» он малек сдал. Но говорят, следующий фильм будет просто бомба. И эта артистка, которая всегда его даму сердца играет, эта Лулу Ламарр — красотка что надо.

— Слушай, — процедил Шеридан сквозь сжатые челюсти, — я же сказал, что не хочу о нем говорить. Единственное, что есть хорошего в Мертвецки, это его замок, который, надо признать, весьма комфортабелен. Но так он и арендную плату задрал до небес. Прибавь скорость, мы опаздываем.