Наверняка, Теодору было весьма интересно и приятно пообщаться с человеком, который не унижает его и не кормит объекту, но Юлиану эта беседа принесла удовольствие явно ниже среднего. Он невероятно скучал, слушая глупые рассказы Теодора, напоминающие сочинения младшеклассников о том, как они провели лето. Теодор вообще читать-то умеет?

Почему вервольфам нравится такая жизнь в изоляции? Живут в лесу, не знают цивилизации, хотя их разум официально признан почти человеческого уровня, а в конвенции о правах они и вовсе стоят на одной ступени развития с людьми. Почему же не могут внедриться в человеческое общество и жить нормальной жизнью? Юлиан спросил бы об этом у Теодора, но вряд ли тот поймёт хоть что-то. Тем более, что парень сам хочет жить, как человек и не вполне понимает логику своих собратьев.

Когда было уже за полдень, Юлиан не выдержал и сказал:

— Прости, Теодор. Мне нужно отлучиться.

— Отлучиться? — удивился вервольф. — Куда?

— У меня есть очень важные дела.

— А как же я?

— А ты веди себя хорошо и не вздумай творить глупости. А я очень скоро вернусь. Но если вдруг Глесон проснётся, скажи, что я прогуливаюсь где-то недалеко.

— Но тебя заметят и посадят обратно в тюрьму.

— Не посадят. Я знаю, что делаю. Просто доверься мне. Сиди здесь и не высовывайся. Ты же не хочешь, чтобы он тебя отправил в полицию? Он сущий демон, способен на всё.

— Не похож на такого, — оглянулся Теодор.

— Но ты же видел, что у него в подвале. Так что будь осторожнее. Он неуравновешенный.

— А что это значит?

— Всё, Теодор. Мне пора, — отмахнулся Юлиан и выбежал из склада.

Делал он это всё на свой страх и риск, но по другому просто не мог. Его душа не была на месте, сердце буквально выпрыгивало из груди, тянувшись туда, куда оно хочет. И поэтому Юлиан не вслушался в глас рассудка и отправился туда, куда вели его эмоции.

Как раз примерно к двум часам дня он добрался до центра города. Казалось, что это было великим чудом, потому что никаких неприятностей по дороге он не поймал. Совершенно никто не узнавал его, хотя Юлиан видел раскусителя едва ли в каждом прохожем. Даже маленькие девочки сейчас были ужасны никогда. Вдруг у каждой под курточкой спрятан огромный револьвер, из которого она мастерски прострелит голову Юлиану?

Никому нельзя доверять, Юлиан опять это вспомнил.

Однако самым страшным было находиться на центральной площади, потому что тут количество людей на квадратный ярд было максимальным. И никто не исключал, что сама Ривальда Скуэйн каким-то образом будет случайно тут проходить.

Наверное, полиция ещё не объявила Юлиана в розыск, поэтому простые люди ничего необычного в простом юноше в мятой одежде не находят.

А совсем скоро из цветочного магазина вышла Пенелопа. Юлиан так боялся, что проделанный путь и череда страхов были зря, но этого не случилось. Едва его заметив, девушка с букетом тюльпанов кинулась ему навстречу и буквально утонула в его объятьях. Она даже коснулась губами его губ, но только на секунду, поэтому Юлиан не мог определить, был ли это поцелуй или нет. Очень хотелось бы, чтобы был, но сейчас это не главное. Главное — что он наконец увидел её.

— Где ты пропадал? — в нетерпении спросила она.

— Надо уйти с людного места, Пенелопа. Я попал в большую неприятность. Поверь, я очень скучал по тебе.

За углом по утрам обычно располагался продуктовый рынок, но после обеда он расходился, поэтому сейчас это место было самым малолюдным из всех возможных.

— Какая ещё неприятность? — спросила Пенелопа, усиленно вглядываясь в Юлиана своими изумрудными глазами.

— Так ты не знаешь? — удивился Юлиан. — Газеты ничего про меня не писали?

— Газеты? О чём ты говоришь? Ничего подобного не было!

— Ух ты. Не ожидал. Но это на самом деле очень хорошая новость. Но я в большой опасности и ты пока не должна ничего знать.

Только сейчас она заметила не самый опрятный внешний вид Юлиана. Пальто, которое они купили совсем недавно, было помято, лишено одной пуговицы и оборвано снизу. Вместо ботинок были дешёвые белые тюремные кеды, а брюки будто бы высморкал дракон. Повезло ещё, то он не в тюремной форме, так как тогда Юлиан вряд ли смог бы затеряться в толпе. Но к счастью Глесон позволил Юлиану забрать его вещи, когда устраивал побег из изолятора.

— Что с тобой случилось? — спросила Пенелопа. — Ты будто бы с войны вернулся.

— Почти с войны.

— Расскажи мне. Расскажи мне всё, Юлиан Раньери!

А она всё так же красива. Сейчас, возможно, даже больше, чем когда-либо.

— Не могу.

— Тогда зачем ты пришёл ко мне?

Она попыталась отпрянуть от Юлиана, но тот не желал никуда отпускать её, поэтому прижал только сильнее.

— Чтобы ты знала, что я жив и не покинул тебя. Я очень скучал. Мне не терпелось тебя увидеть.

— Так много сразу всего. Удивляешь всё больше и больше. На оборванца похож. Даже не верится, что я это делаю.

— Что?

Пенелопа ответила на этот вопрос не совсем чётко, но всё было предельно понятно. Она впилась в его губы и с невероятным порывом страсти начала целовать его. Так Юлиана не целовал ещё никто и никогда, потому что на целую вечность он грянул в какое-то блаженное и необыкновенно сладкое небытие. Тепло захватило его тело полностью, и так тепло ему не было никогда. Не жарко, а именно тепло, хоть это и звучало немного странно. Словно река из парного молока…

Но через пару минут слева донёсся знакомый голос:

— Что вы тут делаете?

Юлиан обернулся и увидел прямо на площади рынка машину с сидящим там Глесоном, который через приоткрытое окно говорил свою фразу.

— А вы как тут? — спросил Юлиан у Глесона.

— Ты не должен был никуда выходить. Ты хоть чем-то думаешь?

— Простите, но я должен был её увидеть.

Он прижал Пенелопу к себе ещё ближе. Хотя и до этого было ближе некуда.

— Всё понимаю. Эх, молодость. Быстрее прыгай в машину!

— Сейчас? — удивился Юлиан. — До вечера я же был свободен!

— Всё поменялось, — недовольно проворчал Глесон. — Меня нашли и я с трудом сбежал. Быстрее в машину, не тяни время!

Знал бы кто-нибудь, как Юлиану не хотелось расставаться с Пенелопой. Особенно сейчас, когда случилось что-то невероятное. Но у Юлиана был долг перед собой и поэтому, скрепя сердце и остальные свои органы невидимой цепью, он сказал:

— Мы ещё увидимся. Обещаю. А теперь мне пора бежать.

Пенелопа сделала недовольные глаза, но похоже, вошла в положение.

— А теперь иди и никому ничего не рассказывай, — напоследок сказал Юлиан. — Хорошо.

— Они здесь! — раздался неистовый крик Глесона. — Бежим, времени нет.

Пенелопа не поняла ничего, но вот Юлиан понял всё. Справа, со стороны выхода, уже готовы были начинать преследование два пеших полицейских, потому что проход был слишком узок для машины.

Недолго думая, Юлиан схватил Пенелопу за руку и рванул в сторону машины Глесона. Поступить иначе он не мог, потому что оставлять её здесь откровенно глупо. И вообще это значило подвергнуть её опасности. Такого Юлиан себе не простил бы!

— На заднее сиденье! — воскликнул Глесон. — Оба!

Дверь сама раскрылась и Юлиана с Пенелопой буквально втянуло туда какой-то невидимой силой. Дверь захлопнулась и Глесон тронулся. В это время сзади раздались звуки выстрелов, с помощью которых блюстители закона хотели испортить колёса. Но этого удалось избежать и уже вскоре Глесону удалось набрать приличную скорость.

Спереди сидел Теодор, который почему-то ничего не боялся, но был чем-то очень удивлён.

— Сейчас машины снарядят в погоню, — сказал Глесон, оглядываясь назад. — Юлиан, ну зачем ты сунулся в город?

— Что здесь делаю я? — в бешенстве спросила Пенелопа.

— Прости, но было опасно оставлять тебя там, — искренне извинился Юлиан. — Знаю, что это приключение — уже перебор. Но они могли убить тебя. Или забрать и пытать.

— Кто это вообще такие?

— Полицейские. Обычные полицейские.