Но как он целуется! Сердце сладко заныло. Все, хватит! Она решительно оборвала себя и разозлилась на свое похотливое тело, требующее продолжения сумасшедшей ночи. Где моя одежда? Она огляделась. Ладно, займем у хозяина. Но в это время распахнувшаяся дверь пропустила йёвалли с двумя кружками кофе и тарелкой с бутербродами.

— Привет, соня, — он смущенно прикусил губу и присел на кровать, — Я не стал рисковать с блинами. Так пойдет?

Эджен тоже смутилась, не зная, что сказать. Да скажи «спасибо», рассердилась она на себя! Мало того, что залезла в чужую постель, так еще и причислила Ае к таким же, как Тоньес. К дьяволу бывшего мужа!

Принц осторожно прикоснулся губами к ее щеке:

— Спасибо.

Боги, ей-то за что?

Кофе было забыто. И черт с ним, с кофе. Какое утро! Чудесное утро! Хочу каждый день такое утро!

Демонесса грела кружку в руках, временами бросая взгляды на лежащего рядом юношу. Нельзя быть таким красивым. Это надо запретить. Она улыбнулась своим мыслям. Глупости. Лас открыл глаза:

— Все претензии к родителям, — пояснил он, — Громко думаешь, как вслух говоришь, а блок смело, — он виновато улыбнулся и сжал ее пальцы.

— Извини, — смутилась девушка, неловко сунув ему кружку, — Держи, уже горячий.

Но йёвалли перегнулся через нее:

— Я там где-то бутерброды бросил, — и поставил тарелку ей на колени.

Их губы оказались так близко. Эджен, не глядя, отодвинула кофе в сторону.

— Мы сегодня умрем от голода, — прерывисто прошептала она, целуя его лицо.

— Дурацкая смерть, — увлекая ее за собой, согласился Лас и чуть не задохнулся в поцелуе.

Потом они, смеясь, оттирали разлитый кофе с ковра, перед этим выбросив мокрые бутерброды. Вместе делали новые и снова целовались на террасе. Бродили по пляжу, загребая ногами воду. Дурачились и снова целовались. Они оба понимали, что все это не навсегда. Одиночество сыграло плохую шутку, толкнув их в объятия друг друга. Но сейчас им было хорошо вдвоем, а об остальном можно было подумать позже.

— Жени, — Лас пропустил ее волосы между пальцев и прикоснулся губами к высокому лбу, — Если встретишь свою любовь, скажи мне. Не хочется чувствовать себя…, - он неловко замешкался, но закончил, — … проходящим элементом.

Волны настойчиво толкались в босые ноги, требуя ласки и внимания, как большие морские кошки. Лас никогда бы не подумал, что ему понравится стоять в прибое в закатанных до колен мокрых штанах и обнимать девушку. Пусть не любимую, но очень славную и одинокую. Нельзя ее обманывать.

— Я уйду, когда вернется Тиль, — демонесса прижалась к его обнаженной груди, — Или раньше. Не хочу сейчас об этом думать. Пошли куда-нибудь, — она заглянула в глаза йёвалли, — Если мы сейчас вернемся в дом….

Они рассмеялись. Лас притянул ее к себе и положил подбородок на ее макушку.

— Хорошо, что ты осталась, — серьезно произнес он, глядя на море, и тут же встряхнулся, — Берем ребят и едем в Парк. Но сначала — в кафе. Или я тебя съем, — он сделал вид, что хочет покусать ее.

Лучше бы не начинал. Но до кафе они все-таки дошли, забыв про острова и аттракционы. Никуда они не денутся.

Всегда вместе, всегда рядом, стремясь заполнить давящую пустоту, образовавшуюся после потери любимых, боясь, даже потерять из виду друг друга, крепко сжимая ладони друг друга. Не разлучаясь ни на миг. Оба понимали, что это не любовь и даже не влюбленность, но им было спокойно вместе, а остальное…. Остальное решится само по себе.

Через месяц, отпраздновав пятидесятый день рождения Мишеля, с помощью ребят из группы и самого юбиляра они пригнали шхуну. Гроос с Тоинет проводили их до порта, и, значительно пожелав удачи, вернулись. Когда судно вышло в море, стало понятно снисходительное отношение неар к людям и их прощальное напутствие. Музыканты больше мешали, чем помогали, но все равно было весело.

Прекрасные у Ае друзья. Настоящие. Ни слова упрека, ни одного косого или неодобрительного взгляда. А Тиль — дурак. Эджен с наслаждением подставила лицо свежему ветру. Боги, как хорошо и спокойно. И если бы сейчас был шторм, все равно было бы спокойно, потому что она не одна. Лас обнял ее за плечи и показал вдаль.

— Дельфины, смотрите, дельфины! — демонесса радостно оглянулась на людей.

Сейчас она снова была девчонкой. Маленькой и счастливой. И еще не случилось роковое замужество, перевернувшее всю ее жизнь. И никогда больше не случится, потому что рядом защитник. Страж. Ее страж, оберегающий от всего плохого, что может произойти. Друг. Первый за всю ее жизнь.

Сантилли заперся в своей черной крепости и общался только с Вардисом, упрямо избегая остальных. Ему никого не хотелось видеть и слышать: ни Шали, ни Маярта, ни Сах Ира, ни Мишеля. Никого. Рашид, попытавшийся напроситься в гости, получил холодный отказ, достойный Таамира.

— Пьет? — спросил Марк у Алентиса.

Тот удрученно кивнул головой.

— С ума сошел, — Глеб пригладил лохматые волосы, — Вот чего не ожидал от него, так этого.

— Найири приказал быть ему на Празднике Мира, — князь тяжело вздохнул, — Трезвому и адекватному.

— Даже так, — Марк прошелся по гостиной Алентиса, — И что вас всех тянет на тяжелую готику? Бьет по нервам, как…, - он поморщился, — Не мудрено, что у некоторых мозги набекрень.

— Новый кораблик у тебя? — резко увел разговор в сторону от тягостной темы Глеб, — Дал бы посмотреть еще разок?

Алексей поднялся из кресла и бросил вопросительный взгляд на Алентиса.

— Молодцы мальки, — улыбнулся довольный князь, — Но у меня только копия.

— Не тяни, — Хляба уже приплясывал от нетерпения, — Там от мальков только воспоминания. Если бы к ним еще демонов добавить.

— Перегорели демоны, — Алексей вздохнул и пропустил вперед инженера, — Перегорели. Выплеснулись полностью и потухли.

— Не скажи, — возразил ему Марк, — такого всем пинка дали. О-го-го! Еще несколько десятилетий будем бежать. Если бы они еще помирились….

«Он сказал «мы», — думал Алентис, идя по коридору в мастерскую, — Они все так думают об этом мире, как о своем. Сроднились. Стали своими».

Ласти говорит: все будет хорошо. И пусть не врет, ждет он своего ашурта, ждет, а сам спит с его сестрой. И все считают это нормальным. Князь мысленно усмехнулся: как они будут все это разгребать, уму непостижимо.

Глеб хлопнул Алентиса по спине:

— Не дрейфь, прорвемся, — и весело подмигнул.

Вечный ребенок. Все они дети. И он тоже. Вот подойдет завтра на балу к Аделис и пригласит. И что? Красивая разумная девушка. Почему бы не потанцевать с красивой и разумной девушкой? Он же не в постель ее приглашает, поэтому стыдиться нечего.

Сантилли пришел на Праздник Мира, чего никто не ожидал. Хмуро всех поприветствовал и сразу ушел на верхнюю платформу. Морщился, но терпел постоянное присутствие рядом темного князя, опекавшего ашурта.

Ласайента и Эджен опоздали из-за йёвалли. Андерс с демонессой попробовали уговорить его сменить ипостась. Принц одарил их почти забытым угрюмым взглядом и с нажимом спросил:

— Зачем?

Вот и скажи ему после этого, что… да, захотелось, соскучились по принцессе. И как-то надо мирить их с Сантилли, а проще это сделать, когда йёвалли — девушка, но теперь это запретная тема, и на площадку платформы ступил прекрасный полуангел-полудемон, обнимая за талию одну из красивых демонесс всех миров.

Зрение у Сантилли всегда было великолепное, и он разглядел в правом ухе принца покачивающуюся длинную двойную сережку из желтых бриллиантов и два тонких граненных колечка. Испортили камни, усмехнулся герцог, не иначе, как неар расстарались, только они умеют это делать. Лас наклонился к спутнице, и ашурт с удивлением увидел, как блеснула желтая искорка в верхней части левого уха. Осталось вдеть кольцо в нос, и полноценный образ готов. Уточнять, какой и кого? Он перешел на дальний край платформы, щелчком по светильнику заставил его погаснуть и, оставшись в полумраке, сердито плюхнулся на стул. Пошли вы все… далеко.