– Не реви! – резко остановила Мишка. – А то она и слезы отберет. Баба Яга готовит себе новые порции охмурительного зелья. Благодаря ему она вышла в финал – воздействовала зельем на жюри. Теперь хочет таким же образом попасть в суперфиналистки. А спасибо ты и впрямь зря сказала. Яга не от добра молоток уничтожила, а чтобы конкурс из-за непряитностей, учиненных молотком, не сорвался. А то, как же она тогда приз суперфиналистки получит, если конкурса не будет?

– А! – я закивала так, будто хоть что-то понимала в услышанном. На самом же деле, чем дальше, тем менее понятным мне становилось окружающее. Баба Яга прошла в финал с помощью колдовского зелья. Это ладно. Но лягушка и кошка на конкурс красавиц как попали? Такой поворот ни одно воображение не придумает!

– Ну, вообще-то, у нас много таких ситуаций, – улыбнулась Мишка, словно прочитав мои мысли. – Обстоятельства требуют чего-то странного, и оно всегда происходит. Неуклюжу и Лягушку жюри выбрало, как самых красивых представительниц их народов. Красота – она ведь относительна. Знаешь?

– Эй, грражданочки! – в этот момент в зал, где мы сидели, влетел уже знакомый мне бледный попугай: – Грррандиозное пррроисшествие! Грром срреди ррадости!

– Что случилось?! – все присутствующие мгновенно сделались такими же белыми, как попугай.

– Умоляю, Петруша, говорите связно! – Царевна страдальчески сложила руки на груди и простонала дрожащим голосом. – Не нужно, хотя бы сейчас, выбирать слова с буквой «р». Мы и так знаем, что вы умеете обходиться только ими. Но это у вас так медленно выходит… Заклинаю, говорите прямо! Мы никому не скажем, что вы это делали! Что с принцем?!

– С прринцем? – насмешливо переспросил попугай. – С прринцем норрмально! – под прицелом напряженных взглядов Петруша все-таки сдался и заговорил по-человечески. – Смешно, что вы, Царевна, только о принце и беспокоитесь. С ним все чудесно. Это с вами все плохо. Вернее, будет плохо. Только что господин Его Времячество Петух объявил, что завтра праздник. Новый Год! Причем грядет не простой, а Високосный Год. Так что, милости прошу к Дракону на собеседование.

В ответ поднялся страшный гвалт. Праздникам тут, похоже, не слишком радовались. Я еле услышала взволнованные пояснения Мишки:

– У нас здесь не бывает календарей. Регулярно, в шесть часов, Его Времячество Петух выходит на балкончик своей окраинной виллы и сообщает, какой сегодня будет день. Он называет любую, пришедшую ему на ум дату, и мы честно живем в ней. Что? – из-за общих недовольных криков Мишка тоже плохо слышала, о чем я говорю. – Кто такой Дракон?! Ну, ты даешь! Что, книжек в детстве вообще не читала?! Дракон, как дракон. Обычное такое себе громадное трехглавое чудище.

– Кстати, по новым правилам проведения конкурса, – чинно продолжил попугай. – Те, кто проиграет и пойдет на съедение к Дракону, обязаны взять с собой всех своих помощников.

Гвалт резко усилился и на этот раз Мишка не нашла в себе сил для объяснения, тоже принявшись возмущаться в общем потоке.

– Да как вы смеете?! И что нам теперь делать? И как мы, спрашивается, могли это предположить? Високосный год последний раз был двадцать лет назад! Кому могло прийти в голову, что Его Времячество вдруг снова про него вспомнит…

Я все еще ничего не понимала, но по перепуганным лицам окружающих, видела, что произошло нечто очень серьезное… Даже Спящая Красавица проявляла признаки беспокойства. Печальная ива на колесиках немного приоткрыла стеклянную крышку ложа подопечной и часто-часто замахала над ней ветками. Из ложа послышался напряженный взволнованный храп.

А потом события начали развиваться еще более отвратительным образом. Всех нас – участниц финала и их сопровождающих – вежливо попросили перейти из шатра в клетку. События стерлись для меня в какое-то странное сплошное нереальное месиво.

– Пррошу прройти в тюррьму! – проговорил Петруша и откинул полу шатра.

Дощатый плацдарм перед выходом уже был огражден прутьями. Зеваки – теперь не с любопытством, а с искренним сочувствием – наблюдали, как нас разместили в этом странном сооружении. Какие-то присланные организаторами конкурса существа подхватили клетку и понесли сквозь толпу. Провожающие махали нам платочками и кричали что-то о несправедливости бытия. Наставница-Яба долго еще бежала следом и обиженно квохтала, обещая постараться оспорить решение Его Времячества…

Было во всем происходящем что-то очень трагичное и безнадежное, и я едва удерживала слезы. Особенно страшно стало, когда нашу клетку положили на какой-то грузовик и он помчался в сторону самой большой тучи, что висела над горами вдалеке.

«Не к лесу, не к зеленым лугам, а именно к огромной страшной туче» – прошептала я. И тут же один из сидящих в кузове грузовика хорошо одетых мужчин злорадно усмехнулся:

– А ведь из туч частенько вылетают молнии, – вкрадчиво зашептал он. – А молнии – это орудие смерти! – голос его пробирал до самых костей. Мне сделалось откровенно жутко.

– Вот и ладно! – вдруг улыбнулась одна из тетушек. – Верный способ задурить страхам головы. Они нас кое-чем и впрямь ужасным пугать собираются, а мы им назло безобидных тучек бояться станем:

«Так значит все эти мужчины в костюмах – страхи! Ни за что не буду им поддаваться!» – подумала я.

– Ох, тетушка! – громко шмыгнув носом, вздохнула круглолицая девушка. – Ничего из этого не выйдет. Как бы мы ни хорохорились, все равно в мыслях у всех страх перед Драконом сидит! Ой! – круглолицая спохватилась, схватилась за косу и попыталась заткнуть ею себе рот, но слова уже вылетели.

– Царевна, да что ж это вы?! – рыкнул один из нянев. – Зачем даете страхам пищу?!

И тут началось. Мужчины в костюмах повскакивали и начали свое черное дело.

– Дракон! Дракон! Зловонное дыхание! Рептилии, змеи: – довольно крупный страх прыгал туда-сюда возле нашей клетки и явно получал удовольствие от произведенного эффекта. Чтобы не поддаваться на их провокации, я попыталась собраться с мыслями. Удавалось мне это с большим трудом.

– Каждый високосный год, конкурс проходит иначе, чем обычно? – глупо переспрашивала я помрачневшую Мишку. – Что это значит?

– Когда-то давно, когда злобный Дракон из Драконьих пещер атаковал наши поселки и города, в качестве выкупа ему отдали право забирать себе проигравших красавиц. – уже далеко не в первый раз шепотом объясняла моя опекунша. – Но только не каждый год, а лишь тогда, когда Его Времячеству петуху покажется, что год будет високосным.

– Что значит, покажется? Високосный год приходит каждые четыре года. Разве нет?

– У нас – нет. – Мишка была в таком подавленном состоянии, что даже не находила в себе сил злиться на мою бестолковость. Глядя прямо перед собой, она тихонько повторяла свои объяснения. – Наш мир устроен таким образом, что мы никогда не знаем, какой завтра будет день или год. Его Времячество объявляет первое, что приходит на ум. Все логично: время скачет у нас, как фантазии в человеческих головах. Мда, впервые я жалею об этом. – Мишка отвлеклась от объяснений и пристально глянула на меня. – Кто б мог подумать? О! Я ужасное существо! Вер… Э, в смысле, Ангелина, прикажи свести меня с ума, повесить и отрезать голову! Раз в жизни! Раз в жизни я хотела сделать кому-то из коллег подарок! Думала, Ангелина поучаствует в конкурсе, получит кучу подарочков… Я была уверена, что делаю доброе дело. А в результате, что? – Мишка уже почти рыдала. – О, как я могла так кошмарно ошибиться! Затащила в зловонную пасть дракона и тебя, и себя…

– Ну, Мишка, – я не знала, как ее утешить, и чувствовала себя ужасно неловко. – Ну не терзай себя так. Ты ж не знала. И потом, мы пока еще вовсе не в пасти Дракона…

– Не волнуйтесь, это вещи поправимые, – с язвительной улыбкой заявил так и не отошедший от нашей клетки страх. – Дракон так давно никого не ел! Острые, как бритва, жала, истосковались: Они обожают превращать мясо в нарезку: