17 ноября. Мне передают, что когда на заводах, работающих на оборону, и на электрических станциях начался саботаж, Клемансо сообщил в 4 часа дня вождю Генеральной конфедерации труда, что если это будет продолжаться, он наводнит Париж войсками и возложит ответственность на Конфедерацию труда. Саботаж прекратился!
5 декабря. «Виктуар» вновь выдвигает свое предложение о назначении французского генералиссимуса и междусоюзнического штаба. Это делается в связи с ударом, нанесенным немцами в районе Камбрэ. Я посылаю резюме по почте в Лондон вместе с извлечением из статьи «Эко де Пари», которая признает невозможность таким способом ликвидировать существующие затруднения и выражает надежду, что Версальская конференция приведет к улучшению существующего положения.
Недурное трио представляют собою русские мирные парламентеры: еврей, доктор из 5-й армии, доброволец немецкого происхождения и гусарский офицер, выгнанный из армии за растрату.[92] Этому почтенному субъекту было разрешено посетить наши авиационные заводы в Англии, так как, несмотря на то, что он был подозрителен, у военных властей не было доказательств.
4 декабря. Сегодня днем я видел Мильнера. Он возвращается в Версаль сегодня вечером. Поражение, которое мы потерпели при Камбрэ, вызвано, по-видимому, неосмотрительностью и нестойкостью одной английской дивизии.
6 декабря. Смутс считает, что вопрос о германской восточной Африке, не есть южно-африканский вопрос, а является вопросом имперским, и что с точки зрения Британской Империи германская восточная Африка не может быть возвращена, так как она соприкасается с Занзибаром и господствует над нашими путями в Индию. Забастовки в департаменте Луары окончились, и войска возвращаются из Лиона.
Германские радио заявляют, что в боях под Камбрэ немцами взято свыше 9000 пленными, 148 орудий, 716 пулеметов, и что подступы к порту Кале, равно как Лондон, Довер и ряд других английских городов подверглись германскими авиаторами бомбардировке, вызвавшей многочисленные большие пожары. Сообщается также о заключении десятидневного перемирия на всем фронте от Балтийского до Черного моря и на русско-турецком фронте в Азии.
8 декабря. Бывший министр Этьен посетил меня сегодня днем. Он негодует на русских. Публика начинает здесь понимать, что казаки едва ли принесут нам реальную пользу. Россия будет находиться в состоянии брожения на долгое время. Отбросы поднялись сейчас наверх в виде накипи, и потребуется кровожадный диктатор для того, чтобы эту накипь снять. Такой диктатор найдется, когда народ начнет страдать от этой сволочи. В настоящий момент они не хотят сражаться, и нет никого, кто бы заставил их сражаться. Они хотят грабить и делить землю. Некоторое время спустя они передерутся между собой, и тогда настанет момент для появления диктатора.
Перспективы мрачны почти во всех отношениях, по я верю в наш народ и во французов. Будем надеяться, что немцы, посеявшие семена социализма в его крайней форме, пожнут у себя вихрь революции и террора. Однако, в своей надежде я не слишком уверен.
10 декабря. Троцкий до войны жил в качестве революционного эмигранта в Париже. Когда разразилась война, его заподозрили в шпионаже и выселили в Испанию в октябре 1916 г. Он был обвинен в анархизме, арестован и препровожден согласно его просьбе в Кубу, откуда он, кажется, через Англию вернулся в Россию после свержения императора.
11 декабря. Хаос в России является предметным уроком для французов, запрещающим им иметь социалистическое министерство. Даже в том случае, если такое министерство составлено из так называемых умеренных членов партии, оно пойдет за крайним партийным меньшинством из боязни потерять голоса во время выборов.
Занятие Иерусалима отрадное событие. Но нам нужно гораздо больше для уравновешения поражения под Камбрэ и печального положения Италии. Что касается России, то пусть они дерутся между собою до тех пор, пока максималисты не ожесточат большинства и не будут убиты. Между тем здесь и в Англии встречаются люди, притом серьезные люди, поддающиеся вере, что будущим летом у нас будет вооруженная помощь России. Возможно, что эта страна к тому времени вовсе перестанет существовать как целое.
15 декабря. Немцы отрицают утверждение Бальфура, что они зондировали нас относительно условий мира. Они говорят, что нейтральное лицо, действовавшее несомненно в наших интересах, запрашивало о целях немцев. Германское правительство не может довериться нейтральному в вопросе об условиях мира.
16 декабря. В речи, произнесенной в Берлипе, Тирпиц заявил, что Германия должна получить Фландрию, Антверпен, Зеебрюге, Остенде, Калэ, Брие и Лонгви. Эту декларацию следовало бы распространить по всей Англии и Франции, чтобы восстановить народы против пацифистов и мирных переговоров с Германией до того, как она будет разбита. Ллойд-Джорж произнес прекрасную речь. Газета Клемансо «L’Homme Enchaine» заключает хвалебную статью следующими словами:
«Критический момент пройдет. Наступит час решения. К этому часу уже теперь должны готовиться все союзники, думая только об одном: единая армия и единая война, единое направление. Вот этого-то и недостает в речи г-на Ллойд-Джорджа. Мы можем победить. Мы победим. Мы победим скорее, если в единой и нераздельной Антанте будет один фронт, один план, один вождь».
17 декабря. Норвежские социал-демократы предложили норвежскому комитету, ведающему ежегодным присуждением нобелевской премии мира, выставить в качестве кандидатов Ленина и Троцкого. В нынешнем году это предложение запоздало. Однако, президент комитета сказал, что если бы им удалось восстановить мир и порядок, то предложение это можно рассматривать, как вполне уместное.
18 декабря. Мне думается, что мы сделали ошибку, выдав русских анархистов вследствие угроз Советов, после того как мы отказались это сделать! К нам будут обращаться все с новыми требованиями. Это Бьюкенен посоветовал сдаться. Он заявил, что не может взять на себя ответственность за возможные последствия нашего упорного отказа.
23 декабря. Маклаков, так называемый русский посол, посетил меня сегодня днем. Ему хотелось узнать, вступили ли мы в сношения с петербургским большевистским правительством. Я ответил, что только как с правительством de facto, с которым необходимо иметь связь ради охраны интересов наших подданных, но это не означает признания какого-либо правительства, не установленного авторитетом правильно избранного Учредительного собрания. Он сказал, что для народа, большинство которого не умеет ни читать, ни писать и при всеобщем голосовании для женщин наравне с мужчинами Учредительное собрание явится фарсом. Он видел в прессе сообщение, что бывший министр юстиции Щегловитов, известный реакционер, выпущен на свободу и используется большевиками, которые, по его мнению, подготовляют при помощи немцев возведение на престол кого-либо из членов российского царствующего дома. То, что останется тогда от России, будет выдано на полный произвол Германии. Я спросил его, согласятся ли на такое решение Украина, Сибирь и другие части России. Он ответил, что, быть-может, не согласятся в данный момент, но что заводы, изготовляющие военное снаряжение, окажутся в руках руссо-германцев, и казаки останутся без артиллерии. Я спросил его, не выступит ли народ против Ленина и Троцкого из-за недостатка продовольствия в Петербурге. Он думает, что так оно и будет, но что это не изгонит немцев.
Милюков говорил Маклакову, что британское правительство подстрекало русское требовать Константинополь, чего русские, за исключением отдельных лиц, не хотели, так как знали, что владение Константинополем принесет затруднения и сделает невозможным какое-либо примирение с турками. Маклаков говорит, что русский народ не дозрел до республики. Он хочет конституционную монархию. Маклакову передавали также, что Бьюкенен предлагал державам Антанты освободить Россию от ее обязательств по отношению к ним. Он считает это глупостью, и неудивительно. Мы не можем заставить их сражаться на пашей стороне, но зачем освобождать их от их обязательств и предоставлять им этим возможность доказывать, что они прекратили борьбу с Германией с согласия и по предложению Антанты.
