22 августа. Положение дел в России и победы реакционеров вызывают здесь большое беспокойство. Я не допускаю, чтобы народ и армия позволили императору броситься в объятия Германии.

24 августа. Здесь сильно нервничают по поводу так называемой германской партии в Петербурге, стоящей у власти, и из-за возможной склонности России к миру на умеренных условиях. Русская цензура разрешает опубликование германофильских и антибританских мыслей. X. подтверждает мою уверенность в том, что, если стоящие сейчас у власти в Петербурге круги обнаружат склонность пойти на соглашение с Германией, вместо того чтобы разгромить ее, русский народ и русская армия воспрепятствуют этому, даже если бы для этого потребовалось удалить императора и поставить на его место другого.

Извольский боится и трепещет в ожидании нового отличия в виде («ордена сапога». Его уход в настоящих условиях вызвал бы сожаление, так как, несмотря на многие свои ошибки, он имеет некоторые заслуги. Он сторонник доведения войны до конца.

25 августа. Мне передана копия письма, полученного недавно из Петербурга. В письме говорится, что положение на австрийском фронте превосходно, на германском же неопределенно. Армии Брусилова, несмотря на свои крупные потери, полны бодрости и продвигаются. Армии Куропаткина не продвигаются и не могут прорвать германское расположение. Высшее командование медлит и колеблется, а это обескураживает подчиненных генералов, которым не предоставлено никакой свободы действия. Куропаткин не пригоден для полевого командования. Он мог бы быть лучшим военным министром, чем генерал Шуваев, на неспособность которого горько жаловался верховный главнокомандующий Алексеев. Отставка бывшего военного министра Поливанова вызывает большое сожаление, она вызвана была теми же влияниями, что и отставка Сазонова. Либерально настроенные министры были смещены один за другим из-за антипатии реакционной партии, пропитанной германофильством, к либерализму. Сазонов был за то, чтобы обещания великого князя Николая Польше были подкреплены царским манифестом. Г. Штюрмер желал ограничить уступки Польше известными муниципальными и областными привилегиями и децентрализацией в административном отношении, без какой бы то ни было политической автономии. Император принял решение в духе Сазонова и поручил ему составить манифест. Сазонов попросил у императора разрешения прикомандировать барона Шиллинга к министерству иностранных дел, а сам уехал в отпуск в Финляндию. Во время его отсутствия Штюрмер и его друзья обработали императора при помощи императрицы, и Сазонов пал. Штюрмер, без сомнения, очень громко провозглашает о своем намерении продолжать политику своего предшественника, но, поскольку своим приходом к власти он обязан определенной партии, поддержка которой необходима ему для сохранения поста, приходится опасаться, что мало-помалу иностранная политика России, если и не изменится практически, то подвергнется иным влияниям.

Транспортный вопрос стоит очень остро. Состояние Архангельской дороги улучшилось, но грузы, доставляемые из Соединенных Штатов, скопляются во Владивостоке, и движение их скоро приостановится. Пробка образовалась в Челябинске, так как пропускная способность железнодорожной сети Европейской России недостаточна.

Наступление из Салоник, по-видимому, не слишком успешно.

26 августа. Эдмонд де-Ротшильд опасается, что Россия, представляемая ныне германофильским правительством, взяв все, что хочет, от Австрии, пойдет на соглашение с Германией и затем остановится, сложив руки и заявив: «Я выполнила свою долю». Он говорит, что русская армия зависит от офицеров, которые являются бюрократами и будут слушаться приказов начальства. Крестьяне же невежественны, и им скажут, что Россия получила все, чего хотела. Я думаю, что Россия созрела для революции, и что попытка пойти на соглашение с Германией до того, как она разбита, объединит народ и армию против германской партии и русского двора. Будем на это надеяться и об этом молиться.

27 августа. По-видимому, между Пуанкаре и Брианом были разногласия по вопросу о том, как поступить с королем Константином. Пуанкаре – сторонник железного кулака. Бриан надеется на ораторское убеждение. Британское правительство отдает предпочтение последнему.

Жюль Камбон сказал, что Извольский так мало уверен в сохранении своей должности, что раздумывал, не лучше ли подать в отставку. Я сомневаюсь, чтобы он это сделал.

1 сентября. Положение в Греции оживляется. Константин в затруднительном положении, и лозунг «да здравствует король» может не встретить успеха во время выборов. Даже его офицеры начинают возмущаться эвакуацией территорий и фортов по приказам из Афин и по требованиям гуннского императора.

2 сентября. Наконец мы произвели военно-морскую демонстрацию в Пирее. Грей встревожен возможностью революции в Афинах и падения короля. Если он падет, то здесь отнюдь не захотят установить в Греции республику. Французы будут вполне довольны, если вместо короля будет править его сын. Полагают, что, в отличие от своего отца, он свободен от симпатий к немцам.

4 сентября. Хотя дни и месяцы идут быстро, потребуется еще много месяцев, прежде чем станет виден мир. Американское посредничество не будет здесь встречено дружелюбно. Я надеюсь, но я могу только надеяться, что и в других местах оно будет встречено холодным понятием плечами. Было бы непредусмотрительно и противно здравому смыслу, если бы мы позволили наши жизненные интересы превратить в игрушку президента, нуждающегося в предвыборном лозунге. Мы должны сказать в вежливых выражениях: «Какое нам дело до посредничества? Оставьте нас в покое. Если враг хочет мира, то пусть он сам обращается со своими условиями к противнику».

Лиса Фердинанд перехитрил самого себя. Мы единственный народ, который верит ему. Мы верили также Константину, но теперь ему трудно будет заставить поверить себе даже своих собственных подданных. Он может оказаться в числе лиц, ищущих себе места: бывший король, имеющий хорошие связи, умеет говорить по-французски, по-английски, но-немецки, по-датски и по-гречески, привык путешествовать и хорошо знает главные европейские столицы.

5 сентября. Не думаю, чтобы наше министерство иностранных дел имело много сведений о политике Франции. Я замечаю, что в Англии заподозревают Францию в намерении создать в Греции республику. Если бы такая республика была создала, то она вскоре распалась бы на части. Представьте себе полдюжины или более греческих республик! Это не подошло бы Франции! Французы не любят Константина, но если бы в силу каких-либо непредвиденных обстоятельств он исчез, то они захотели бы видеть на его месте его сына.

8 сентября. Я думаю, что Саррайль обречен, и что командовать будет вместо него Гуро. Румыния недовольна пашей бездеятельностью в Салониках, которая неудивительна. Большая часть греческих орудий волшебным образом перешла к болгарам, а немцам были предоставлены все возможности шпионить и интриговать.

Диепп, 10 сентября. Падение рождаемости во Франции приняло серьезные размеры. За 1914-1915 г. число рождений понизилось на 1000 000. Конечно, из-за войны уменьшилось количество потенциальных отцов, но пополнить упущенное будет трудно, если даже попытка и будет сделана. От Англии ожидают, что она позаботится о финансовой помощи и об организации в деле водворения беженцев из опустошенных областей и даст деньги, чтобы вновь пустить в ход остановившуюся промышленность. Мне кажется, что французское правительство вошло в соглашение с Бельгией о том, что опа не станет заключать торгового договора с Германией; но взамен этого обязательства бельгийцы естественно будут ожидать, что им предоставят возможность выйти на благоприятных условиях на французский рынок с теми товарами, которые они прежде продавали Германии: тогда французские промышленники на севере поднимут крик о конкуренции бельгийцев. Другой вопрос, интересующий сейчас публику, касается судьбы тех молодых людей, которые в момент их мобилизации готовились к ученым профессиям – к адвокатуре, медицине и т. д., и что будет сделано с демобилизованными солдатами. Многие из них будут неспособны вернуться к своим прежним занятиям, многие не захотят этого.