— Ну, хорошо, зовите их.

В палату зашли две девушки, как и говорила сестра. Одна была знакомая с завода — Лена Чукча, а другая… Возможно, подруга Лены?

Ну, привет, герой! — сказала разбитная Чукча, подходя к кровати.

— Привет, — ответил Степан Чукче, а девушке кивнул. — берите там стулья, возле стола…

Девушки взяли стулья, поставили возле его кровати, сели. Да! Вспомнили они и давай выкладывать всякие овощи-фрукты. О! даже апельсины!

— По блату достали, — сказала Чукча.

— Ну, зачем, отнеси лучше своему сынишке.

— Ему нельзя, у него диатез с раннего детства. А ты ешь витамины, быстрей поправишься…

— Ну как там завод?

— А че ему будет, работаем помаленьку… Да, вот познакомься, это Лира. Девушка, которую ты спас.

— Которую мы оба спасли, — поправил Степан и, назвав свое имя, протянул руку.

Девушка протянула свою и повторила имя — Лира.

— Очень приятно. Что-то мне знакомо ваше лицо и ваше имя…

Степана вновь охватило странное чувство, схожее с чувством дежа вю. И опять что-то плавающее близко к поверхности сознания, ушло в холодную глубину — не догнать, не дотянуться.

Девушка была симпатичной и сразу понравилась Степану. И по всему видно, что Степан ей тоже нравился. И не только потому, что он ее спаситель. Видок, конечно, у него был не ахти: весь в бинтах, морда неумытая. Но с другой стороны, бинты украшают мужчину.

— Ну, как ты вообще себя чувствуешь?

— Да вроде ничего.

— Нам сказали, у тебя сотрясение мозга, сломаны два ребра, не считая гематом… А тех мужиков-то повязали. Вернее, одного повязали, а другой смылся. Проезжал милицейский газик, ну, я их тормознула. Они кстати, тебя и доставили в больницу.

— Спасибо тебе, Лена, — сказал Степан. — Ты настоящий товарищ.

— Мы друзей не бросаем.

Они еще поговорили в довольно веселом ключе минут пять. Потом пришла медицинская сестра и выпроводила гостей.

— Поправляйся, — сказала Чукча.

— Поправляйтесь, — сказала Лира.

— Благодарю, — ответил Степан. — Надеюсь, мы еще увидимся.

Девушка улыбнулась.

Через пятнадцать дней Степана Денисюка выписали из больницы. Все лето он встречался с Лирой.

Осенью Степан и Лира поженились. Через год родился мальчик, которому Степан дал имя Амур. Лира сначала возражала, но уступила настойчивой просьбе мужа. А он и сам не понимал, почему мальчика надо назвать этим легкомысленным именем. Но что-то ему подсказывало, что так надо.

Когда через два года родилась девочка, Лира сказала, что девочке имя подберет сама. И хотела назвать Клавой. Но Степан категорически был против.

— Терпеть не могу этого имени, — сказал он. — Назовем ее Фреей.

— Что за имя такое? — удивилась жена.

— Фрея — Скандинавская богиня плодородия, любви и красоты.

— Ну, что ж, хороший набор для счастья, — согласилась Лира. Поэты они такие выдумщики.

Однажды, когда Амуру исполнилось четыре года, а Фрее — два годика и ее водили за ручку или носили на руках, они всей семьей после первомайской демонстрации зашли пообедать в кафе. Заведение называлось «Дружба» и располагалось в нижнем этаже старинного здания. Степан частенько наведывался в это кафе, еще с юношеских лет. Облюбованное студентами, кафе считалось молодёжным, там всегда было дымно, весело, молодёжно.

Когда они шли по проходу через зал, вперед протиснулся Амур и побежал занять столик возле музыкального аппарата. В этот миг Степан пережил самый сильный приступ «Дежа вю». Он точно помнил, что вот этот момент он переживал уже. Так же мальчик протиснулся и побежал занимать место, а он шел по проходу под руку с Лирой.

Неужели прав греческий философ имярек, утверждавший, что вселенная гибнет и рождается вновь, и все повторяется бесконечное число раз вплоть до мелочей?

— Решили отдохнуть с семьей? — вежливо улыбаясь, спросила знакомая официантка Нина, расставляя на столике стаканы и открывая в холодных слезах бутылки с пепси-колой.

И это было, подумал он, кое-как состроив вежливую улыбку.

Амур заказал в музыкальном автомате песню Красной Шапочки.

«Если долго, долго, долго, по дорожке, по тропинке…», — пела пластинка задорным детским голосом. Под эту музыку было весело есть и пить.

После кафе Амур предложил пойти в кино, но Степан, которого уже замучило непрерывное ощущение «дежа вю», решил поломать ход «истории». И предложил пойти в городской сад, кататься на аттракционах. Этот вариант дети приняли на ура. Решение казалось верным, но когда он садился в маленький самолетик, ему вроде показалось, что это тоже уже было. Да ну и Бог с этими дежа вю.

Степан был счастлив. Был праздничный день, солнце ярко светило, в издательстве выходил его новый сборник стихов. Жена красавица, дети послушны. Что еще нужно человеку для счастья? Может быть, приключений?

Под конец прогулки они прокатились в разноцветной коляске, запряженной парой белых единорогов. Глядя на возвышающиеся над садом золотые шпили исторического центра, поэт подумал, что не зря его родной город называют Златоградом.

Из репродуктора на столбе звучала песня «Город золотой» в исполнении Б. Гребенщикова: