— А разве сия благословлённая обувь тебе больше не пригодится?

— Нет. — Твёрдо ответила Велена, — больше такая глупость мне не грозит, так что можешь считать её раритетом.

— Из этого я делаю предположение, что на шестой этаж мне придётся нести тебя на руках, — вздохнул Борис, не прошло и пяти минут после свадьбы, а жена уже намекает мужу, где должно быть её постоянное место.

— Не прошло и пяти минут, а муж уже забыл, кого обещал носить на руках всю жизнь.

— Я не забыл, но этим я пытался показать поэзию наших будущих отношений.

— Поэзия это хорошо, но как быть с прозой? Или мытьё ног супругу входит в поэзию отношений?

— Это проза, — согласился супруг, — А поэзия начнётся прямо сейчас.

Такси остановилось у подъезда, Борис быстро выскочил из машины и открыл дверку со стороны Велены:

— Пойдём любимая, руки поданы.

— Что там у нас с кандидатурами на должности директоров? — Озерцов раздражённо отодвинул документы и требовательно посмотрел на помощника.

— Подобрать кандидатуры за столь короткое время трудно, — отозвался тот, после некоторого замешательства, — либо соискатели не имеют абсолютно никакого опыта руководства, либо в настоящее время находятся при делах. Мне кажется, будет лучше, если мы вызовем кого-либо из Москвы. Пусть пока поработают здесь, наберутся опыта, а там и местные подтянутся.

— Пока приедут, да пока вникнут в дела, времени много пройдёт, — махнул рукой Юрий Иванович. — У Скворцовой была довольно грамотная команда, люди должны хорошо разбираться в местной специфике, поищите там.

Помощник кивнул:

— А с ними я разговаривал в первую очередь. Но никто не хочет занимать её место, говорят не их уровень.

Озерцов усмехнулся:

— Скорее всего это сговор. Хорошо. Я сам поговорю с ними, составьте список и давайте их сюда по очереди. Не может быть, чтобы среди них не нашёлся человек с амбициями.

— Список с необходимыми комментариями уже есть, — на стол Юрия Ивановича легли несколько листочков, — могу прямо сейчас оповестить.

— Тогда давайте не станем откладывать.

Леон Кареро, процветающий служащий юридической фирмы, по настоятельной просьбе Ваунга заехал в клинику:

— Доброе утро, Дин, — приветствовал он молодого доктора, — что такое могло случиться, о чём ты не хочешь говорить по телефону? Денежный вопрос?

— Всё может быть, — изрёк Ваунг, подвигая сигары в направлении партнёра.

Юрист не стал отказываться от предложения, и пока он выполнял манипуляции по раскуриванию символа бизнеса, доктор терпеливо ждал. Но вот сигара раскурена, первое облачко синеватого дыма устремилось в пространство, и Кареро вопросительно уставился на доктора.

— Ты знаешь, что недавно нам в клинику поставили новое оборудования для проведения операций шунтирования на сердце, — начал Ваунг объяснять предысторию вопроса, — для работы на нём я проходил стажировку в штатах. Сегодня мы можем проводить подобные операции здесь, на местном уровне не отправляя людей в далёкое путешествие.

— Поздравляю, — Леон после очередной затяжки выпустил дымок через ноздри, — возникли какие-то проблемы? Пациенты отказываются от операций, не веря в твоё мастерство?

— Я не торопился, об этом широко объявлять. Тут очень важен начальный успех, иначе получив безнадёжного больного можно было поставить крест на своей карьере.

— Можно было? — Юрист чуть приподнял брови, изображая удивление. — Не означает ли это, что ты уже оперировал и оперировал удачно.

Хирург усмехнулся:

— Операция по коронарному шунтированию действительно была недавно проведена и проведена весьма успешно. Если бы мы опоздали на пару часов, то возникли бы серьёзные осложнения и за жизнь больного я бы не поручился.

— Не понимаю, — Леон не отказал себе в удовольствии задумчиво помахать сигарой как заправский банкир, — у тебя всё идёт более чем прекрасно, но ты всё же решил обратиться ко мне. Так в чём всё-таки твои проблемы?

— Проблемы в том, что мой пациент не является гражданином нашей страны, — пояснил Ваунг, — он русский.

— И что из того. Мало ли граждан других государств оказывалось в ваших руках. Обычное дело. Конечно, много с них не возьмёшь, но кое-что выжать иногда удаётся. И этот никуда не денется.

— Не совсем. Дело в том, что он не находится здесь по туристической путёвке и естественно никакой медицинской страховки у него нет.

— Это уже интересно, — оживился Кареро, — ты хочешь сказать, что денег у него нет?

— Для прояснения этого вопроса я и позвал тебя. Процент от суммы, которую ты с него выжмешь за лечение, такой же как всегда.

— А если у него на самом деле ничего нет?

— Тогда надо как-то заставить его поработать на укрепление нашей репутации.

На лицо юриста легла тень недовольства:

— А как же мой процент?

Лукавая улыбка промелькнула в глазах хирурга:

— Леон, ты же не станешь отрицать, что в репутации нашей клиники ты заинтересован не меньше нашего?

Кареро кивнул, выражать недовольство ему действительно не следовало, хорошие отношения с руководством клиники надо поддерживать всегда, таковы условия игры:

— Хорошо, я постараюсь получить от него по максимуму.

Александр Евгеньевич уже давно пришёл в себя и теперь тупо разглядывал потолок палаты. Думать совершенно не хотелось, то безразличие, которое охватило его с самого начала, никуда не исчезло. Но это особенно не тревожило, по какой-то причине он был уверен, что так и должно быть с самого начала. Вот потом когда пройдёт действие лекарственных препаратов и ясность мысли вернётся, можно будет и подумать, а пока… А пока в палату зашёл один из работников этого медицинского учреждения, не говоря ни слова и нисколько не интересуясь мнением больного, откинул тонкую накидку с его бренного тела и, мурлыча себе под нос незатейливый мотивчик, принялся за массаж. И опять же такое отношение нисколько не покоробило Комарова: — Наверное, так и должно быть, — решил он, покорно принимая проводимые процедуры.

Видимо постепенно проходило действие лекарств и в голове стали появляться мысли и надо сказать неприятные мысли. Интересно, что самым первым возник вопрос не о том, что с ним произошло, а о том каким образом ему теперь придётся расплачиваться с данным медицинским учреждением. Медицинской страховки у него естественно не было и даже более того, он вообще не являлся гражданином этой страны, а по тому небольшому опыту, который был приобретён, он знал, что финансовой стороне дела здесь уделяют особое внимание. Тем более, что как только позволили обстоятельства, ему довольно подробно пояснили какую сложную операцию ему сделали. Однако долго терзаться переживаниями не пришлось, потому что уже через два дня к нему пришёл посетитель, и по внешнему виду его Комаров сразу сделал предположение, что это представитель одной из юридических контор. Разговаривать с ним было довольно сложно, как бы хорошо не владел Александр Евгеньевич английским, но местная специфика вносила свои коррективы, поэтому понять многое из юридических терминов ему не удавалось.

— Прошу прощения, господин Кареро, — не выдержал больной, — я не силён в юридических тонкостях, поэтому нельзя ли объяснить проще, что именно потребуется от меня в ближайшее время.

— Хм, — юрист уставился на Комарова, он уже навёл справки о клиенте и знал, что тот не из бедных людей, а так как он представлял интересы клиники, в его задачу входило определение той верхней границы денежных средств, с которой может расстаться данный индивид. Но что-то пошло не так, больной упорно не желал подтверждать свою платёжеспособность и, следовательно, никак не попадал в различные юридические уловки. Пришлось сразу озвучить примерную сумму лечения.

— Вы в своём уме? — Возмутился Александр Евгеньевич. — Даже если бы у меня и были такие деньги, то я всё равно бы их не заплатил. Насколько мне известно, даже в Европе такие операции стоят гораздо дешевле.