Лицо Боно Рито затряслось в припадке беззвучного смеха. Он не скрывал своей радости перед присутствующими.

Японец наслаждался; это были минуты наивысшего блаженства, награда за потерю любимой женщины, состояния…

Он ясно видит перед собой это жалкое, превращенное им в обезьянье, лицо артиста…

— Ваша жена находится на нашем попечении, но она безнадежно психически больна. Возможно, вы хотите ее видеть здесь?

— Нет, нет! — замахал руками Боно. Он не хочет больше знать изменившую ему женщину. Безжалостный пришелец с Дальнего Востока не знает сострадания, ему чуждо чувство жалости. О! Если его глубоко оскорбили, он умеет ненавидеть, как ни один европеец.

— Благодарю вас за новости; они приятны для меня. Но продолжим наш деловой разговор — чем я могу быть полезен?

— Лучшие ученые нашей страны работают над улучшением человеческой расы, — это как раз аналогичная тема вашей постановки. Мы, арийцы, — люди высшей расы! Высшие существа! Нам дано Провидением право повелевать и держать в своих руках управление низшими расами и всей вселенной! Мы должны культивировать свою кровь… Мы создаем из своей расы — господ, из всех остальных — челядь! Низшие должны и будут трудиться, делать всю неприятную, черную работу. И вот здесь мы должны применить обратный процесс эволюции Дарвина. Всех неарийцев мы должны заставить деградировать, сделать шаг обратно, понизить их умственные способности, повлиять на культуру, психику, уничтожить, вырвать мышление, однако, не затронув самого главного — их работоспособности. Но это нелегкая работа. Наша задача — искусственно создать новый тип «унтерменша — человека-робота»! — произнес длинную тираду профессор.

— Это интересная тема. Я, признаться, давно задумывался над ней… Я заставлю самого Дарвина стать обезьяной! — рассмеялся колдун.

— На этом принципе будет перестроена Европа, а за ней и весь мир. Кто не с нами, тот против нас и будет уничтожен!

Боно Рито доволен этим откровенным разговором. Идея нацизма его не увлекала, но в ней он увидел возможный трамплин для достижения своей тайной мечты — жажды деспотичной власти, которая привлекала его. Он всегда стремился к неограниченной власти в самом широчайшем масштабе… И вот он выходит на один из путей… Ему все дают в руки. Он знал, что такая минута придет. Он ждал ее долго. Но он воспользуется всем, а дальше… О, дальше! Дальше будет видно…

— Итак — по рукам. Я в принципе согласен. С сегодняшнего дня я целиком в вашем распоряжении, — отвечает Рито.

— Вас интересует плата… За исследования и изыскание препарата для прививки «Унтерменш» мы решили вам предложить миллион марок, кроме обычного жалованья в сто тысяч в год. Вы согласны?

— Да, да. Прекрасное вознаграждение. Но поверьте, я буду работать не из-за денег, а из-за самой научной идеи. Она мне пришлась по духу.

— Очень рад! О вашей жизни и удобствах не беспокойтесь. Здесь мы подумали обо всем, нетерпеливо ожидая вашего прибытия. Предусмотрено все, вплоть до учителей и наставников для вашей прелестной дочери… Здесь она может пройти полный гимназический курс. Я думаю, что во время ваших бездомных скитаний, она не успела…

— Около моей дочери был ее отец, — криво улыбнулся японец.

— Простите, дорогой профессор!

— Пожалуйста, пожалуйста! Я думаю через некоторое время отправить ее в один из ваших прекрасных университетов.

— Итак, значит, все в порядке!

Они пожали друг другу руки. Сделка двух дьяволов в образе человека состоялась.

— Теперь выпьем за успех дела! Прозит!

— Прост!

Прост! — чокнулись они рюмками с коньяком. Тонкий хрусталь звенел бубенцами.

Две недели Боно Рито отдыхал, наслаждаясь лесным безмолвием, иногда забавляясь кувырканьем обезьян. В свободное время он читал книги и особые материалы, любезно предложенные профессором. Никто не мешал ему, но во время новой встречи Линкерт протянул ему портфель с бумагами.

— Вот грамота, официально уполномочивающая вас принять шефство над нашим институтом, именуемым отныне — «Бюро Боно Рито».

— Благодарю вас, господин посол. Чему я обязан такой высокой честью? — произнес японец, принимая бумаги. По старой привычке он часто величал Линкерта послом, хотя последний давно уже не был им, занимая теперь высокий, но несколько таинственный пост на родине.

— Мы избрали такое название научно-исследовательскому институту в знак высокого уважения к вам, а также в целях конспирации.

— О! Вы очень предупредительны.

— Иностранные разведчики, конечно, очень заинтересовались бы нашими исследованиями, но мы навсегда закрыли сюда доступ всяким праздношатающимся корреспондентам. Может быть, это вам не понравится? — спросил Линкерт.

— Наоборот! Я недолюбливаю репортеров и журналистов после одного случая… — оскалился Рито.

— Да, да, это понятно, — разные интриги, — понимающе кивнул Линкерт.

— О! Я перенес их немало.

— Продолжаем нашу деловую беседу. Вашим помощником будет доктор Кребс.

— Доктор Кребс! Это тот, с кем мы так приятно беседовали вчера? Я слышал о его работах. Это известный ученый-расист.

— Нет, нет… это не он. Но доктор Кребс действительно имеет значительные труды по расовой теории. Он познакомит вас со всем и введет в курс дела.

Линкерт позвонил, и через несколько секунд в кабинет вкатился невысокий, округленный, лысоватый человечек в серой тройке и золотым партийным значком в петличке.

— Здравствуйте, господин профессор! — вежливо поздоровался он с Рито.

— Господин Кребс, надеюсь, не откажется быть также и связывающим звеном между нами и вашими изысканиями и открытиями. Он поможет вам во всех организационных вопросах; кстати, доктор хорошо информирован об установках и политических указаниях по интересующему вопросу и поможет направить в идейное русло нашу работу, — знакомя их, произнес Линкерт.

— Очень приятно… Это как раз то, в чем я чувствую себя еще несколько слабым, — ответил Боно Рито.

— Вам должно остаться больше времени для чисто научной работы, — сказал доктор Кребс.

— Вот и прекрасно, друзья; надеюсь, вы сработаетесь и будете действовать в интересах великого дела по переустройству мира, — заявил довольный Линкерт.

Кругловатый, со скользкой плешью доктор не совсем пришелся по духу японцу, любившему власть и самостоятельность, но что поделаешь — он в чужой стране…

— Я бы хотел познакомиться с ближайшими помощниками и научными силами, узнать весь актив исследовательского института и посвятить их в тайны своей науки, — предложил Рито.

— Они всегда к вашим услугам.

— Конечно, это все проверенные люди? — спросил новый шеф.

— О, конечно! Мы позаботились, чтобы здесь оказались лишь преданные нам люди и отсутствовали болтуны и тупицы. Нам довольно долго пришлось потрудиться над подбором персонала.

— Сколько, если не секрет?

— О, коллега! Какие могут быть между нами секреты? Свыше года мы ожидали вашего приезда со дня на день.

Это заявление, по мнению Кребса, должно было бы польстить самолюбию Боно Рито, но лишь раздосадовало японца, повысив его личную антипатию к доктору. — Чертов нацист!.. подготовлялся к его приезду, очевидно, эта вакцина им действительно чрезвычайно необходима, — мелькнуло в сознании желтого арийца…

В светлом зале, напоминавшем типичную современную университетскую, хорошо оборудованную аудиторию с кафедрой, картами, книжными шкафами, собралось свыше тридцати подлинных ученных, а также служителей культа расовой теории. Прошлое этих последних довольно темно и малоизвестно в ученом мире; многие из них начинали карьеру в должности брадобреев, дрессировщиков, прозекторов или низших университетских служителей и сумели сделать головокружительную карьеру лишь с колоссальным спросом на сомнительного свойства науку, после прихода к власти коричневого божества.

Перед аудиторией с коротким вступлением выступил доктор Кребс:

— Уважаемые коллеги! Мне выпала честь представить вам великого ученого таинственного Дальнего Востока и… нашего будущего шефа. Мы все собрались вместе с ним выполнить особые задания и реализовать наши политические и научные доктрины…