Литмир - Электронная Библиотека
A
A

   — С вокзала. Меня зачем-то срочно вызвали на Лубянку к товарищу Костенко. Ты такого случайно не знаешь?

   — Вчера узнал, — ответил Василевский и добавил: — Азара в Полярном арестовали и доставили в Москву на Лубянку. У тебя тоже они хотят кое-что спросить, потому и вызвали. Я там был, Оскар. Заходи к девяти ко мне в Генштаб, и я введу тебя в курс дела...

Василевский подготовил документы на подпись, но Мерецкова ещё не было, и он отложил папку в сторону. Уже девять, а Оскара почему-то нет. Наверное, где-то задержался.

Наконец в кабинет бесшумно вошёл дежурный и доложил:

   — К вам спецкор газеты полковник Кальвин!

   — Пусть войдёт...

Оскар вошёл к нему тихо, без улыбки на худощавом лице и без обычного «Привет, Саша!». Он протянул руку и коротко бросил:

   — Извини, что задержался. Я был у Даши... Настя родила ночью сына. Ну а что там, на Лубянке?

Василевский рассказал ему о своём визите к следователю. Выслушав его, Оскар сердито заявил:

   — Хотят из Азара сделать предателя! Это на Лубянке делать умеют, но я брата в беде не брошу! Какой он предатель? Да я в жизнь не поверю, пусть хоть жгут меня калёным железом! А что был в Германии, так ведь не сам он туда ездил, его посылали как лучшего командира! Там же и сфотографировался с немцами. Откуда он знал, что один из них оказался агентом? Послушаю, что они мне скажут, а то напишу жалобу в ЦК партии или пойду на приём к Берия. Я уже как-то бывал у него...

Василевский усмехнулся:

   — Ты, Оскар, не гори порохом. Когда Азару предъявят обвинение, тогда и будем решать, как дальше действовать. А своим криком ты только озлишь их... Сам знаешь, публика на Лубянке такая, что палец им в рот не клади — откусят! И ломают там посильнее людей, чем твой брат Азар. Тухачевский был маршалом, а его поставили к стенке. Я до сих пор не верю, что он был немецким шпионом. Так-то, дружище. А Азар всего лишь капитан третьего ранга, по-армейски — майор!

Оскар неожиданно потемнел лицом, притих.

   — Я ещё не знаю, зачем меня вызывают на Лубянку, — грустно сказал он. — А вдруг тоже арестуют?

   — Не говори глупостей, Оскар, — заметил Василевский сердито. — Если бы они хотели тебя взять, то приехали бы в Киев. За Азаром ездили на Крайний Север. Кстати, тебе на Лубянку к десяти? Тогда пора...

У двери Кальвин задержался:

   — Ты звонил моему Петру?

   — А как же! Он пока не знает, сможет ли к тебе приехать на каникулы. Возможно, поедет на практику на корабли Балтики. Спрашивал, где ты и почему сам ему не позвонил. Я сказал, что ты в командировке...

Вскоре Кальвин вернулся с Лубянки. Василевского он нашёл в буфете. Тот заканчивал трапезу.

   — Быстро ты, однако. Пойдём ко мне!

   — Всю дорогу, пока ехал из Киева в Москву, недоумевал, кто конкретно меня приглашает на Лубянку и зачем. — Оскар сел. — И что ты думаешь! Им оказался Сергей Иванович Костенко, о котором в прошлом году ко Дню чекистов я напечатал в газете очерк.

   — Выходит, ты с ним знаком? — усмехнулся Александр Михайлович.

   — А что толку? Он даже не дал мне свидания с братом: мол, идёт следствие.

   — Что-то хитрит герой твоего очерка! — снова усмехнулся Василевский. — Как бы не нанёс он Азару удар. Я хоть и сказал Даше, что Костенко человек порядочный, чтобы успокоить её, но сам в это не верю!

   — Не пойти ли мне на приём к министру внутренних дел Берия? — спросил Оскар.

   — Ни в коем случае! Если вдруг осложнится обстановка, я попрошу помощи у товарища Сталина.

   — Это было бы здорово! — улыбнулся Оскар. — Тогда я буду ждать.

7 ноября 1940 года. После военного парада на Красной площади Василевский зашёл в Генштаб. И тут ему позвонил генерал Злобин, состоявший при наркоме обороны для особых поручений.

   — Александр, — послышался его звонкий голос, — нас срочно требует к себе маршал Тимошенко. Поторопись! Я жду тебя у его кабинета...

   — Ну что, товарищи генералы, как вам военный парад? — спросил Тимошенко, приветствуя их. Василевского маршал знал давно, ему он нравился тем, что прекрасно знал «штабное дело», был скромен, выдержан, на учениях действовал разумно.

   — Мне парад лёг на душу, — признался Василевский. — Гордо ехал по Красной площади генерал Лелюшенко. Сразу видно — это настоящий вояка. Отличился в финскую войну, командуя танковой бригадой.

   — Дмитрий Данилович и мне нравится, — добавил генерал Злобин. — Есть в нём военная косточка. Не зря получил Героя Советского Союза.

   — Генерала Лелюшенко вы приметили, а меня нет? — шутливо спросил нарком. В его глазах блеснула хитринка, но тут же лицо его посерьёзнело. — А вызвал я вас вот зачем... Вам предстоит поездка в Берлин в составе советской правительственной делегации в качестве военных экспертов. Что конкретно надлежит вам сделать — объяснит глава делегации Молотов. По военной линии я кое-что вам скажу. Прошу садиться...

Домой Василевский возвращался поздно. Над Москвой уже опустилась тёмная ночь. Подул ветер, и с неба сыпануло сухим колючим снегом.

«Катя, видно, ещё не спит», — подумал Александр Михайлович.

Жена обрадовалась его приходу, но спросила, почему за весь день он ей не позвонил.

   — Не мог, Катюша... — Он сел рядом. — Большие чины с нами имели дело, и мне неудобно было браться за телефон. А потом мы уехали за город... А где твои родные? Они не остались ночевать? Жаль, что я их не застал.

   — Они торопились домой. Тебе большой привет. Боже! — воскликнула Катя. — Я и не заметила, как Игорёк уснул! Дай, пожалуйста, одеяльце, оно на стуле, я накрою его, а то в комнате прохладно.

   — Я еду в Берлин в составе советской правительственной делегации, — наконец сказал Александр Михайлович.

   — Когда? — встрепенулась Катя.

   — Через два дня...

После ласк мужа Катя засыпала медленно и трудно. Горевала, что снова остаётся одна.

   — Что поделаешь, Катюша, служба!..

Утром, едва Василевский прибыл в Генштаб, ему позвонил помощник Молотова и сообщил, что делегация отбывает в Берлин специальным поездом, отправление с Белорусского вокзала.

   — Пожалуйста, не опаздывайте, — предупредил он.

Катя, провожая мужа, ощутила в глазах слёзы. Она стояла перед ним грустная, опустив голову. Только и молвила:

   — Извини, Саша, я какая-то не своя...

Советская делегация выехала в Берлин 9 ноября. Ехал в поезде и немецкий посол граф фон дер Шуленбург — коренастый, с худощавым лицом и прищуром глаз. Казалось, он никогда не улыбался — с виду был строг и холоден. Василевский познакомился с ним на одном из приёмов, а представил его графу советский военный атташе в Германии. Шуленбург протянул Василевскому руку и, улыбаясь краешками губ, сказал на ломаном русском языке: «Я очень любит Советский Союз!»

Василевский тогда подумал, что, видно, граф любит Россию так, как волк любит зайца: свою пасть всегда держит наготове. Он поздоровался с Шуленбургом в последний момент, когда тот садился в вагон. У графа было грустное лицо, и на кивок Василевского он низко поклонился. Генерал Злобин сквозь зубы процедил:

   — Хитрая немецкая лиса...

В купе к ним подошёл помощник Молотова: Вячеслав Михайлович приглашает обоих к себе. «Наверное, скажет, зачем мы едем в Берлин», — подумал Василевский. Когда они вошли в вагон Молотова, тот, улыбаясь, спросил:

   — Как настроение?

   — Мы, Вячеслав Михайлович, люди военные, и настроение у нас всегда на должном уровне! — ответил за двоих Злобин.

   — Тогда ближе к делу. — Молотов открыл свою папку. — В последнее время Гитлер принял ряд важных решений, и это не могло не обеспокоить советское руководство, — начал он. — Я не открою секрета, если скажу, что товарища Сталина очень настораживает поведение Гитлера. Война в Западной Европе стала фактом. Одна за другой следуют операции гитлеровского «блицкрига». Что мы имеем на сегодня? — спросил Молотов и сам же ответил: — Гитлер оккупировал Польшу, Данию, Норвегию. Францию он тоже поставил на колени. Видимо, фюреру вскружили голову лёгкие победы, ибо есть сведения, что он собирается поднять меч и против нас... Надо прощупать, чем он теперь дышит. Надеюсь, вы знаете, что сроки поставок нам оборудования немцы часто срывают, хотя Гитлер просит нас увеличить Германии поставки нефти, зерна, марганца. А зачем он высадил свои войска в Финляндии, заслал немецкую военную миссию в Румынию? В беседе с Гитлером я всё это ему скажу. У вас, военных, — подчеркнул Молотов, — будут встречи с немецкими генералами и офицерами, всё-всё фиксируйте, потом мы проведём анализ.

28
{"b":"546537","o":1}