– Кхм-кхм, – слышу, как кто-то прочищает горло за моей спиной, – эй, вы в полицейском участке, уже и подождать немножко нельзя?

– И тебе привет Рэйч, – нехотя отстранившись, улыбаюсь смеющейся Рэйч, – не сдержался.

– А что, круто. Он показал, как соскучился по своей малышке, – толкает её в плечо другая девушка, видимо та самая Пантера, с которой Кирс работала в клубе.

– Точно, – отвечаю обеим,  – соскучился жутко. – Еще раз наклоняюсь к Кирс и мягко трусь своим носом о её прямой, и только снизу слегка курносый носик. – Поедем домой?

– Мы все так хотим, парень, давай уже к делу, домой хочется. – Пантера снова меня охлаждает. Я подожду. Уже совсем немножко, главное то, что Кирс не отстранилась, не отвернулась от меня.

Еще час разговора со следователем и мы возвращаемся в Сьюдад – Хуарес. Заказав билеты на завтрашний рейс, заезжаем в отель, и я бронирую двухкомнатный номер, один на всех, чтоб присматривать за девчонками. Я безумно соскучился по моей малышке, хочу побыть с ней наедине, но сейчас их безопасность для меня важнее, хоть к нам и приставили двух патрульных из местной полиции в сопровождение до самого рейса.

– Слушай, – тихо толкает меня в плечо Рэйч, пока Кирс о чём-то оживленно болтает с третьей девушкой, – мы никогда не были в Мексике, да и вопрос, будем ли ещё? Может куда-то зайти? Так охота выпить, мы тут чуть не сдохли!

– Рэйч, не думаю, что это хорошая идея, - чуть прищурившись, обдумываю ее предложение. Я уже и без того был на грани, потерять мою девочку во второй раз я не могу.

– С нами копы. Мы всё-таки теперь охраняемые Мексиканскими законами и с известным бойцом, вот сейчас нас точно уже не тронут. Услышав о чём речь, к ней присоединяется и Пантера, уговаривая меня уже вдвоём.

Подумав над их убеждающей речью, я неохотно, но соглашаюсь.  В конце-концов, это пусть небольшая, но всё-же разрядка за последние несколько дней, которые просто вытрясли душу до изнеможения.

Полицейские нас сопровождают в один из местных магазинов одежды, куда мы успеваем буквально за полчаса до закрытия, и девушки одеваются, сменив данную им в полиции чистую одежду, а затем в бар, рекомендованный одним из полицейских.

Уже на пороге звучат латинские мотивы, и Рэйч прыгает, потирая руки.

– Ой, давайте скорее, хочу в бар. – Она тянет за руки остальных девушек и уводит в толпу. Качаю головой, какие же разные эти две подруги – насколько заводная Рэйч и рассудительная Кирс. Посмеявшись нетерпеливости Рэйч, мне остается только следовать за ними.

В небольшом баре, полно народу. На сцене играют музыканты и люди, кучно собравшись на танцполе, танцуют. Смело, чувственно и откровенно. То ли женщины намеренно соблазняют мужчин, не знаю, но выглядит это больше как прелюдия.

– Ого, как круто! – замечает рядом Рэйч, – прям, как в «Грязных танцах». Я там такое видела. Супер! Но нам лучше к бару, –  она тянет всех к барной стойке, мимо страстно танцующих пар, – я еще столько не выпила и не в том настрое, чтоб такое вытворять.

– И я, я тоже хочу, – подхватывает Пантера, и они вдвоём утягивают невинно улыбнувшуюся мне и пожавшую плечами Кирс к бару, снова уводя ее от меня.

Заказываю им по несколько стопок текилы. Девчонки веселеют, расслабляются. Кирс сидит между о чём-то трещащими подругами, но  её потемневшие глаза внимательно смотрят на меня. Это именно тот зрительный контакт, о котором я вспоминал в самолёте, тот взгляд, который снова мечтал увидеть.

Ночью она будет со мной, но мы будем в номере не одни, а я до боли в зубах, как при ломке, хочу к ней прикоснуться. Член ужасно ноет в штанах от возбуждения и тесноты в джинсах. Я просто не могу больше терпеть, я хочу ее почувствовать. Пусть и всего-лишь танцуя, при всех. Пусть хоть так, но обладать ею.

Быстрые заводные ритмы сменяются медленной сальсой. Встав со своего барного стула и протянув ей руку, тяну за собой её на танцпол, немного пробираясь в толпу.

Танцпол забит разгоряченными телами до отказа, на грани помешательства двигающимися под звуки медленной страстной латинской музыки. Душно, исступленно, чувственно, крышесносно. Эта атмосфера неконтролируемых эмоций заполняет все уголки клуба и передается на каком-то внутреннем уровне. Сердце бьется сильнее, дыхание учащается.

Ее глаза с озорными огоньками лихорадочно блестят в неприкрытом желании, а игривая манящая улыбка намекает, что вызов этого боя по соблазнению принят. Она тает в моих руках, растворяется, выгибая тело мне навстречу. Дурманящий страстный ритм чувствуется каждой клеткой тела, напряжением, натянутым нервом. Шаг, еще шаг, мы настолько близко, что я чувствую ее запах, ее дыхание, ее учащенный пульс. Сантиметры между нами стираются, градус температуры поднимается, на коже проступает испарина, контроль потерян, руки жадно шарят по телу, влажные губы и язык щекочут, дразнят, распаляют. Кажется, еще секунда и я просто взорвусь. Хочу ее, безумно, некотролируемо.

Я знаю, что должен ее отпустить. Она еще не знает этого, но я обещал, ее мечта детства и мамины усилия были для них чем-то высоким и недостижимым. Я не могу это разрушить, просто не имею права, и я ее отпущу, отправлю туда сам, но сегодня… сегодня, сейчас, в этот миг она будет только со мной, принадлежать только мне.

И я уже не отпускаю её, все шесть или семь танцев, уже сбившись со счета, сколько мы стоим в толпе на танцполе. Я её ощущаю, чувствую. Подхватываю ее под попу, и она уже сидит на мне, обвивая ногами талию. Мы шумно дышим, наши тела прижимаются, капельки пота стекают по влажной коже. Как удержать равновесие и не перейти за черту, когда неподвластные тебе инстинкты берут верх, когда вожделение зашкаливает? Я готов быть с ней где угодно, ворваться в неё в уборной, в подсобке или… да хоть здесь, прямо на танцполе.

– Я хочу тебя, здесь, прямо сейчас.

– Нельзя, - томно стонет она в губы, – ты безбашенный, – лукаво улыбнувшись, Кирс снова меня целует. С языком, влажно, проникновенно. Черт, заводит дико.

– Знаю. Но ты же сама меня провоцируешь. Ты же сама этого хочешь.

– Хочу, но мы потерпим, – Кирс, мягко поцеловав меня в щеку, отстраняется.

– Тогда слезай с меня, иначе я не удержусь. Ты не представляешь, как я волновался за тебя детка, как переживал. Я как умалишённый метался, пытаясь хоть что-то сделать.

Она наклоняет мою голову к себе, прижимаясь лбом, нежно улыбаясь и преданно смотря в глаза, со скатывающимися по щекам слезами. Она плачет, не скрывая от меня слёз, таких искренних и счастливых. Последний раз она плакала при мне совсем не от радости, и я испытываю массу эмоций, видя ее слёзы и блестящие сияющие глаза. Большими пальцами вытираю, намеренно отдельно прикасаясь к каждой слезинке, стекающей по щеке, желая чаще и больше прикасаться к её коже.

Мы находим её подруг у бара, уже навеселе и изрядно подвыпивших. Время довольно позднее, все соглашаются ехать в отель и поспать перед рейсом. Руку Кирс я так и не отпускаю - слишком долго переживал, слишком долго был в неведении.

В нашем номере две комнаты, но стены и дверь довольно тонкие, чтобы мы могли что-либо сделать с Кирс, чего бы не было слышно за дверью. И все мы измотаны и впечатлены последними сутками, всем нужно отдохнуть и выспаться перед самолётом.

Кирс, приняв душ, ложится в постель, быстро накрыв ноги одеялом. Но от меня ей не удается спрятать то, что она пыталась поспешно скрыть от моих глаз и я стаскиваю с неё одеяло, оголяя ноги.

– Покажи, не прячься от меня.

– Коннор, не стоит… – она вертит головой, немного поморщившись и натягивая одеяло назад.

– Покажи, – более напористо тяну одеяло на себя, – Кирстен, покажи мне раны.

Сделав глубокий вдох, девушка отпускает одеяло. Рваные раны на её ногах превратились в немалые рубцы. Она морщится в отвращении и отводит лицо со слезящимися глазами в сторону. Вот на что способна Роуз, её гнилая сущность. Она всегда будет обвинять меня во всех своих грехах и бедах, и жить за счет других. Так ей будет выгодно всегда. По моей вине так вышло и мне это исправлять.