Одна из девушек, выдающих номера зовет меня и держит, высоко подняв вверх в руках наклейку с номером. Очередь расступается, и я подхожу к столу регистрации.
– Мистер Брайант, – она улыбается, – Вы конечно человек известный, но у нас правила для всех одни и Вы должны заполнить анкету.
– Ручку одолжите? – улыбаясь, подмигиваю девчонке. Она, закусив губу и пряча улыбку, дает мне ручку.
О, ну-ну, детка. Я толком ничего не сделал. Ты не знаешь, сколько у меня всего есть в запасе, для таких, как ты.
– Могу и я дать, если дадите автограф, – тихо слышу робкий голос позади себя. Что за голосок? Откуда это? Оборачиваюсь, стоят две девушки, у одной в руках ручка с блокнотом. Обе симпатичные, но сейчас не время снимать девчонок, самое время их завоёвывать.
– Без проблем девчонки, где расписаться? – уголком рта улыбаюсь одной из подружек.
– Мне здесь, – протягивает одна блокнот. Беру его и ставлю подпись.
– А тебе? – смотрю на ее соседку.
– А мне здесь, – она поднимает футболку, оголяя прелестный животик. Твою мать. Неплохо. Чего не сделаешь ради девушек? Ну малыш, давай.
Усмехнувшись её смелости, закусив губу, наклоняюсь и ставлю подпись. Вот это действительно мои девочки, они способны не только оголить животик, уж я таких знаю. Смелые. Горячие.
Затем одна из них достает мобильный телефон для селфи. Фото – это то, что входит в обязательную программу общения с фанами и поклонницами. За ними еще подходит пара десятков парней и девчонок, и меня окружают для автографов и фото.
Самое интересное, что это не надоедает. Это наоборот подпитывает интерес и стремление иметь еще больше, чем у тебя есть.
Наконец, забираю свой номер и иду к свободным стульям, заполнять анкету. Пройдясь по вопросам, отношу листок к столу регистрации. Мой номер через сорок минут нужно переодеться и подготовиться.
Огонь – вот что меня беспокоит. Как я буду держаться на сцене? Чего ждать от судей? Для них я сейчас буду никто, такой же, как и все. Главное, чтобы всё прошло, как было запланировано.
Одевшись и защитив тело от огня, прохожу к сцене и ведущему. На сцене уже готовят оборудование к моему выступлению. Еще минут пять и мой выход.
Я и раньше видал большие зрительные залы, арены и толпу, но сейчас всё по-другому. Я буду показывать себя в новом жанре, новой роли. Страшновато. Я не сильно нервничаю, но волнение ощущается волной дрожи по спине и чуть подрагивающим рукам. С огнём шутить нельзя. Всё должно пройти идеально, я не намерен после сегодняшних трюков быть обожжённым.
Делаю резкий выдох, разминаю рукой шею и затылок, в которых скопилось моё напряжение. Всё, я в норме.
Ведущий объявляет меня и я на сцене, иду к микрофону. Дрожь в спине и руках уже прошла, я иду спокойно и размеренно, шаг за шагом. По мне проходятся внимательные взгляды четырех человек, которые заправляют здесь всем праздником.
– Здравствуйте Коннор! У вас в анкете сказано, что Вы занимаетесь рестлингом, – обращается ко мне третья судья. – Что же вас привело к нам?
Женщины в судействе. Это уже хорошо. Вот кого мне надо очаровать, мужикам я ничего не докажу.
– Посмотри, какой красавчик, – говорит четвертая судья, – поклонниц, наверное, хватает, да Коннор? Вам и выступать не нужно, мое «Да» Вы получаете только за Ваш внешний вид, – она смеется.
Отлично. Она мне уже приподнимает настроение. Может особо и напрягаться здесь не нужно?
– Знаешь, – добавляет третья, – а я все-же хочу посмотреть, с чем он пришел, – давай Коннор, удиви нас.
Дамы хотят зрелищ, конечно, как же без этого. Ну сейчас я тебе покажу, что умею.
– Постараюсь, – одариваю дам своей фирменной улыбкой и разворачиваюсь к декорациям.
На сцене расположены три маленьких помоста, подставка для факелов и пилон. Все готово и звучит музыка. Начинаю с арабского внутреннего сальто, подбираясь к подставке с зажженными факелами, беру один и подхожу к пилону, делаю крутку, спрыгиваю и делаю стойку на руках, вытянув факел в сторону.
Тяжеловато с факелами на сцене, но ничего, ни сам огонь в факеле, ни его жар меня не задевают.
Затем два прыжка, ставлю факел и снова прыжки, переходящие в сальто. Мои трюки сложно назвать танцем, но смысловая нагрузка в них есть, и когда номер заканчивается, я вижу по судьям, что они впечатлены. Зал стоя аплодирует. И я с ними согласен. Номер вышел не д*рьмовым, а вполне профессиональным произведением.
Громкие аплодисменты и свист. Вот он – момент славы. Напряжение уходит, сменяясь расслабленностью. Вроде всё прошло гладко.
После короткого поклона подхожу к микрофону.
– Коннор, Вы для нас находка, акробатика с огнем – это сильно! И поставлено все профессионально, мне нравится, я Вам говорю «Да».
– Ну, от меня ты, боец, уже «Да» во время знакомства получил, так что сейчас могу только добавить, что твоя борьба за цель произвела на меня впечатление.
– Я тоже отвечу «Да», мне кажется, из смешения твоих трюков выходит что-то неординарное. Ну а ты что? – он смотрит на второго судью.
– Думаю, я с вами соглашусь, посмотрим, что он еще умеет. Парень, на борьбу нас с собой возьмешь?
Да. Да. Всё класс! Сейчас я готов вас взять куда угодно.
– Нет проблем, – улыбаюсь судьям, зал ликует, – спасибо, – еще раз делаю поклон и ухожу со сцены.
Чертовски хочу выйти отсюда и растрещать всем, как девчонка, что у меня всё получилось. Я сегодня в ударе. Переодевшись звоню Фостеру.
– Фостер, я прошел, – выхожу из здания к машине, – что дальше? Ты решил из борца сделать акробата?
– Коннор, ты же знаешь, что это нам поднимет твой рейтинг.
Рейтинг может и поднимет, но вот участие в боях, возможно, уйдёт на второй план, нужно ли мне это?
– Знаю. Но я не смогу драться, верно? Быть с разбитой губой или бровей на сцене не престижно.
– Чем-то нужно жертвовать, но я что-то придумаю, чтоб мы нигде не пропадали, главное держаться сейчас назначенного курса и не терять позиций. Удержи то, что имеешь Коннор, тебе это по силам.
– Хорошо, я постараюсь Алекс.
Рестлер превращается в балерину, твою мать. Не знаю насколько он прав и нужно ли мне всё это. Танцульки, сцена, новые фаны из девчонок и дам постарше? На хрена мне это? Что мы от этого выиграем? Но вот Алекса я подвести не могу, слишком многим я ему обязан.
– Не подведи Коннор, ты теперь станешь звездой экрана, и на улице тебя будут узнавать не несколько десятков людей, а абсолютно все.
– Да, я понимаю.
Ну а может он прав? Может, это мне нужно?
– Я сообщу тебе, когда будет съемка ролика про тебя. Коннор никаких вечеринок в твоем доме на этой неделе быть не должно, передай это Джону.
– Да Фостер, я все понял.
Теперь дни идут один за другим в подготовке номера на новый отбор. Планка поднимается выше и трюки нужны более сложные, продуманные и слаженные. Приходит постановщик шоу, костюмер и снова новые репетиции.
Я знаю, что должен оттачивать трюки, но того былого напряжения уже нет. Я знаю чего опасаться и к кому пристраиваться. Очаровать тех двух баб в жюри – моя задача, которую я четко для себя усёк.
Приезжает съемочная группа шоу, мы отдаем записи с моих сражений, снимаем материал в моей комнате и на набережной города, включаем в интервью Джейда и Алекса. Естественно на экране я буду позитивным, моя личная и ночная жизнь – табу.
Джон решил прислушаться ко мне и начал ходить на встречи с психологом. Сейчас он занят поиском новой работы, кто знает, что из этого выйдет, но теплится слабая надежда, что он найдет своё, и не будет прожигать мои деньги.
Для нового номера мне нужно ехать в Нью-Йорк, там, в"Радио-сити-мьюзик-холл" будет отбор из ста пятидесяти номеров. Отрепетировав и отточив новый номер почти три недели так, чтоб выполнять на автомате и с закрытыми глазами, пока шел отбор в других городах, собираюсь на новый кастинг, уже в прямые эфиры.
Забронировав номер в отеле и оставив там чемодан, еду в мьюзик-холл. Захожу в зал ожидания, и очередная вереница фанатов выстраивается за автографами. Подписи и селфи, как обычно, абсолютно никаких новинок. Наконец, меня пропускают, и я могу пройтись по холлу, ожидая своей очереди. Здесь и певцы, и танцоры, и силачи, группа акробатов, иллюзионист и много других талантов – однозначно заставят попотеть на сцене, но в себе я уверен, я выложусь на максимум. И я замечаю ее – невысокая, но с крепкими мышцами и гибким телом, светлые волосы. Меня очень заинтересовывают ее движения – это не балет и не танец, и не акробатика, это что-то среднее, как и у меня. Окидываю её взглядом сверху-вниз. А девочка ничего так.
