— Это с нашей кухни идет дым?

— Я отправлюсь на север и сам зачитаю ему наше письмо.

Конец разговора я не услышала, потому что бросилась к печи проверить хлеб, который, как оказалось, и правда сгорел. В свое оправдание я могла сказать, что в предыдущей сказке хлеб всегда готовила повариха. Они всерьез думали, что я буду следить за едой, пока решалось мое будущее с принцем Хьюбертом?

Вытащив из печи остатки неудавшегося хлеба, я постаралась вспомнить, что именно сказала Крисси, когда описывала качества, которые хочу видеть в своем парне. Я сказала, что он должен быть не просто хорош собой и богат, но у него должно быть доброе сердце. И вот, принц Хьюберт как раз такой, добрый. Ага, добрый сумасшедший.

Она специально старается вывернуть мои желания наизнанку и свести с самыми ужасными парнями?

Чтобы охладить хлеб, или то, что от него осталось, я стала обмахивать его руками. Может, я успела вытащить его до того, как он успел полностью испортиться. Хотя с ржаным хлебом узнать это сложнее всего — он изначально очень темный. Несмотря на это, я надеялась, что его еще можно как-то восстановить, потому что мне не хотелось выглядеть в глазах гномов неумехой. Я должна предстать перед ними умной и способной, чтобы они не выдали меня замуж за полоумного принца прежде, чем появится Крисси.

Мои обмахивания ни к чему не привели, поэтому я решила снять его с доски, как всегда делает папа, когда готовит блинчики. И как раз в тот момент вошли гномы, чтобы меня проверить.

Из дверного проема на меня уставились семь пар глаз. На каждом была надета шапочка разного цвета, и теперь, увидев их всех вместе, я поняла, насколько неряшливо и бедно они выглядели.

Один из них, в коричневой шапочке, улыбнулся мне.

— А что ты делаешь?

— Пытаюсь остудить хлеб.

— Слава богу, — прошептал тот, что был в красной шапке. — На мгновение я подумал, что она учит его летать.

После этих слов его в бок толкнул гном в коричневой шапке.

— А почему ты не положила его на подоконник? Раньше это всегда работало.

Чувствуя на себе их взгляды, я положила хлеб на подоконник. А потом я придумала, как смогу узнать их имена. Я просто буду называть их и посмотрю, кто отзовется. Легче не бывает. Ха — они еще думали, что я глупая.

— Неумеха? — позвала я.

— Конечно нет, — произнес гном в коричневой шапочке. — Ты просто не привыкла готовить.

Он подошел к кухонному шкафу, вытащил тарелки и ложки и раздал их. Гном в голубой шапочке стал около котелка и помешал варившейся там суп. Поводив ложкой, словно искал там что-то, он разочарованно вздохнул:

— Ладно, несите ваши тарелки, и мы произнесем молитву.

Гном в серой шапке взглянул в котелок.

— Да уж, нам действительно нужно помолиться.

— Соня? — попыталась я еще раз.

— Тут, — произнес гном в серой шапке. — И мне действительно лучше пойти поспать.

Я еще раз оглядела их лица.

— Док?

— О, не будь такой пессимисткой, — произнес тот, что был в коричневой шапке, и указал на тарелку. — От твоей готовки еще никто не умер.

Почему не сработало? Неужели я должна просто подойти и спросить их имена?

В итоге мы все взяли свои тарелки и пошли в столовую, где нас ждал длинный стол с низкими стульями. Один из гномов схватил с подоконника хлеб, а другой — солонку. Как только я села за стол, мои коленки уперлись в него. Не очень удобно, скажу я вам.

Гном в голубой шапочке произнес молитву, после чего по кругу пустили хлеб. Это была такая традиция: один отламывал себе ломоть и передавал следующему. Так мы делали со служанками, когда я была Золушкой. Но тогда хлеб готовила кухарка. Белоснежкой же я приготовила такой хлеб, который больше походил на ржаной кирпич, поэтому каждый из гномов прилагал немало усилий, чтобы отломать от него хоть кусочек. В итоге они стали просто бить его об стол, чтобы разделить на равные порции.

Гном в коричневой шапке отломал кусок себе и мне.

— Не волнуйся. Он станет мягче, когда ты опустишь его в суп.

— Спасибо.

Я окунула хлеб в суп, подула на него и откусила. Только соблюдение хороших манер удержало меня от того, чтобы тут же выплюнуть все обратно. Мне никогда не нравился ржаной хлеб, но подгорелый ржаной хлеб в плохо сваренной похлебке понравился мне еще меньше. Я заставила себя проглотить его, а потом запила большим количеством воды. Из представленного на столе только она была нормальной.

Гном в желтой шапочке чихнул в салфетку, и таким образом он избавился от еды, чтобы не есть ее.

— Ты в порядке? — спросила я его.

— Я? О, да. Ты же меня знаешь, снова чихаю.

— Ты Чихун? — воскликнула я, радуясь, что хотя бы одно имя я узнала.

— Почти. Аллергия у меня начинается точно в обеденное время, — ответил он и снова чихнул.

Это был не комплимент, но я хотя бы узнала одно имя. Конечно, мне осталось выяснить еще шесть, а мои попытки это сделать ни к чему не привели. Еще некоторое время я водила ложкой по тарелке, а потом решила просто взять и спросить их имена. В конце концов, они не будут думать обо мне хуже, чем уже есть.

— Эмм… А кто их вас Простачок?

Сидящий напротив меня гном в черной шапочке сделал глоток супа, поморщился и пробормотал:

— Это Реджинальд. Тот, кто сделал тебя ответственной за готовку.

Гном в зеленой шапке, что сидел рядом, толкнул его в бок.

— Перестань! Она может расплакаться.

— Реджинальд? Кто из вас Реджинальд?

Уже знакомый мне гном в коричневой шапке, который сидел возле меня, тяжело вздохнул.

— Это я. Рядом со мной Персиваль. Потом идет Седрик, следом Эдгард, Кутберт и Эзлред. Эдвин уже пошел спать. — Он похлопал меня по руке. — Ничего, ты скоро выучишь наши имена. — Еще одно похлопывание, но уже решительнее. — Если же нет, то можешь продолжать называть нас любыми прилагательными, которые придут тебе на ум.

— То есть, нет Счастливчика, Сони… — я не закончила предложение. Почему у них другие имена? И тут меня осенило. Учительница по английскому все время твердила нам о различных рассказчиках в книгах, особенно о не совсем достоверных. История Белоснежки рассказана от ее лица, а она, к сожалению, оказалась той еще идиоткой.

Я предприняла еще одну попытку.

— Среди вас нет Скромника?

— О, да, я очень стеснялся, когда ты пришла ко мне, а я принимал душ, — родительским тоном произнес Седрик. — Но теперь ты знаешь, что, перед тем, как войти на кухню в банный день, нужно стучать, да?

От смущения я вся покраснела. Так вот, что я получила от Крисси, пожелав быть прекрасной и любимой, но забыв упомянуть уважение и хорошее отношение. Оставшуюся часть обеда я едва могла заставить себя сказать что-то еще, потому что каждый раз, когда я открывала рот, гномы обращались со мной, как с шестилетним ребенком.

Я даже не могла доказать им, что достаточно умна, потому что ровным счетом ничего не знала ни о них, ни о шахтах и Средневековье. Что очень плохо, потому что мы проходили этот период по истории в школе. Кто же знал, что мне придется ощутить все его прелести на себе?

Когда обед закончился, я стала убирать. Моя тарелки, я попыталась проанализировать свою ситуацию. Мое единственное преимущество — я знаю, что королева сделает в следующий раз. Она придет и станет торговать яблоками под видом старушки, и хотя Белоснежка была настолько глупа, что попалась на этот трюк, со мной так не получится. Даже если я буду очень голодна, а яблоко мне покажется самой вкусной едой на свете.

Если я не откушу от яблока, то не впаду в кому или транс, не знаю точно, что там было у Белоснежки, и полоумный принц Хьюберт не разбудит меня поцелуем. Я просто буду ждать, пока эти все события не минуют, и не появится Крисси. И пока я жду, то смогу подумать, как правильно сформулировать свое желание, чтобы Крисси не смогла испортить и его.

Когда стемнело, мы все поднялись наверх и разбрелись по своим комнатам. Слава богу, она у меня была. И не важно, что там было темно и тесно, зато у меня имелся перьевой матрас, а не из соломы, и шерстяное одеяло. В общем, я стала на ступень выше Золушки. Но мне все равно не нравилось, что я выгляжу в глазах других идиоткой. Потому что это не так. Я умная. Даже если мне нечем это доказать.