— Не прямо сейчас, конечно. Вечером, когда на ночлег встанем. Слышал, что инструктор наш говорил? К вечеру мы дойдем до дороги, там до моста останется всего ничего. И тропинка хорошая, можно сказать, дорога-грунтовка, по ней на мотоциклах ездят. С тропы не собьемся, даже ночью. Инструктор решил сегодня не упираться, до моста всех не вести. Сегодня они переночуют, отдохнут. А завтра с утра по тропе дойдут с новыми силами. Вечером и надо уходить. Хватятся нас только утром, а мы к тому времени уже на другом берегу будем, в деревне какой-нибудь. Отсидимся пару дней, а потом можно и за кладом идти, когда все разъедутся.

— Нехорошо как-то уходить, не предупредив, — подала голос Дашка. — Могут ведь начать волноваться. Даже наверняка начнут. Надо хоть инструктору сказать.

— Детский сад! — всплеснул руками Иван. — Ты что, не поняла до сих пор, что речь идет о твоей жизни? Тебя убить могут, если поймут, что ты про бумажку эту в курсе. А ты беспокоишься, что инструктор подумает. Да пусть думает что хочет! В конце концов, это он нас завел к водопаду, это из-за него мы в такой вот жестокий переплет попали!

— Ты уж совсем, Вань! Инструктор-то при чем тут? Не заманивал он нас к водопаду, сами захотели. — Димка остановил словесный поток товарища, хотя в глубине души был с ним согласен. Инструктора, конечно, жалко, но всё же с самого начала этой экскурсии неправильно пошло. Какие теперь могут быть моральные обязательства, в такой-то ситуации? Да, пожалуй, стоит соглашаться на Ванькино предложение. Дойти всем вместе до тропы, дождаться, когда все угомонятся, и уходить.

— Вы как хотите, а я сваливаю, — подвел итог Иван, не дождавшись ответа. — До вечера время у вас есть, думайте.

Проще всего Денису было ляпнуть в запале, что, мол, он давно уже откровенно поговорил с мутным ментом и теперь в курсе происходящего. Сказать легко, а вот как быть дальше, спрашивается? Артем, конечно, не поверил, это видно было по его самодовольной роже. Но его рожа Дениса беспокоила мало, гораздо интереснее было, что делать дальше.

Он шагал на автомате, переставлял ноги, дышал равномерно — вдох-выдох — и вертел в голове одну и ту же простую мысль, которая почему-то не пришла ему в голову раньше. Надо просто поговорить откровенно с Серегой. На три шага вдох, на четыре — выдох, полный, до боли в легких. Потом опять вдох — не торопясь, не нервничая… Надо просто поговорить с ментом, который всю дорогу скрывал, что он мент. Но ведь в конце концов признался. Словно дверь приоткрыл чуть-чуть в секретную комнату. Не распахнул настежь, конечно (вдох на три шага, выдох на четыре), приглашая любого желающего войти. Но приоткрыл, а следовательно, можно попробовать туда сунуться. Можно узнать то, что знает Серега. Тот самый мужик с красными корками, который следит за Артемом, лежа в росе под кустом, и в то же время напугавший до смерти Вадима Сергеевича своим вниманием к Ирине. Что же он делает в группе, этот пропавший на двадцать лет, а потом внезапно объявившийся мужик?

Денис шумно выдохнул, выталкивая остатки воздуха из груди, и твердо решил вызвать Серегу на разговор, как только встанут на ночлег.

Все получилось неожиданно просто. Серега сам к нему подошел. Остановился молча в двух шагах от Дениса, забивающего обухом топора в податливую землю раздвоенный наверху колышек. Рогатина была очень удобная, картинка, а не рогатина. Денис побоялся ее укорачивать — малость не рассчитаешь, и придется искать другую — и теперь лупил по ней, вбивая поглубже, на каждом ударе замирая сердцем. Даже не сразу Серегу заметил. Тот постоял молча, поддел носком шишку и предложил, глядя в сторону:

— Пойдем, прогуляемся.

Они отошли уже довольно далеко — не видно было сквозь сосновые стволы их стоянки, не слышно голосов — но Серега все шагал, безмолвно и сосредоточенно. Денис уже открыл было рот, чтобы окликнуть и напомнить, для чего, собственно, была затеяна эта прогулка. Но тут Серега вдруг остановился, и сказал, развернувшись к нему лицом:

— Поговорить пора, командир.

Денис кивнул согласно. Поговорить давно уже пора. Странно, что сам Серега только сейчас до этого додумался.

— Я здесь не просто так, ты правильно догадался. Да и не только ты, конечно. Наверно, надо было раньше тебя в курс дела ввести, но не рискнул я. Думал, сам успею его вычислить.

— А сейчас понял, что не успеваешь? — усмехнулся Денис.

Серега, возможно, ожидал другого вопроса. Думал, что Денис начнет удивляться, спрашивать, кого это выслеживает здесь глубоко законспирированный мент. Но притворяться не хотелось. В конце концов, если бы повел себя сразу по-людски, не играл в секретность, так и Денис бы отнесся к нему с большим вниманием. А сейчас свои секреты может засунуть себе поглубже… в карман. И без его признаний ясно, что в группе маньяк. Вот уж чего он никак не ожидал! И ведь не в разгар сезона, когда туристы на пятки друг другу наступают, в буквальном смысле. А теперь, в августе, когда еле-еле удалось на одну группу наскрести желающих. И именно ему, Денису, такое счастье досталось.

— Обиделся никак? — улыбнулся Серега. — Брось. Дело серьезное, а времени осталось всего ничего. Завтра ведь до моста дойдем, а там разъедемся кто куда. И он тоже уедет. Тогда взять его мне будет труднее, тем более что после всего, что он тут натворил, вполне может бросить все и на дно залечь. Два трупа… Из-за этого можно и отложить срочные дела, не так ли?

Денис слушал и с каждым словом все больше убеждался, что слышит полный бред. Какие срочные дела у маньяка? Что он вообще несет, этот странный мужик с припрятанными до поры до времени красными корками?

— Ты о чем вообще? — перебил Денис.

— Слушай, командир. Только давай обиды свои детские засунь куда подальше. Не время сейчас. Да, я виноват! Да, надо было раньше тебя в курс дела ввести. Наверно. Но не мог я тобой рисковать. Ты бы повел себя как-нибудь… неестественно, и он сразу бы просек, что ты в курсе. И было бы у нас не два трупа, а три. Так что, виноват я, по большому счету, только в смерти тетки этой несчастной. Не предусмотрел.

Серега с силой потер лицо жесткими ладонями, шумно выдохнул и предложил:

— Давай, я расскажу все по порядку, а там уже решишь, стоит на меня обижаться или нет.

Потом достал из кармана удостоверение, протянул инструктору.

— Я из Управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков…

Небольшой горный поселок Кара-Гудай привлек внимание наркополицейских случайно. Не было в нем на первый взгляд ничего особенного. Половина населения — местные, потомки древних кочевников. Вторая половина — русские, заселившие этот район еще в прошлом веке. Населения-то всего тысячи три, основные занятия — животноводство да сезонный туризм.

Развитию туризма послужило удачное расположение. Через Кара-Гудай проходили несколько горных маршрутов, километрах в четырех даже перевалочную базу организовали для любителей покорять вершины и перевалы. Название было соответствующее — «Приют странника». База поначалу и напоминала приют, даже ночлежку для не особо притязательных гостей. Душ из бочки, столовая под навесом, большая поляна, где можно поставить два десятка палаток. В «Приюте» назначались встречи, дожидались отставших, формировали группы для недолгих радиальных походов, отдыхали и набирались сил. Там же, на базе, можно было оставить на несколько дней заболевших или просто уставших товарищей, чтобы забрать их на обратном пути. Заболевшие и уставшие, а то и просто испугавшиеся сложных маршрутов, развлекались, как могли, несколько дней, гуляли по окрестным горам, берегам невероятно прозрачных речушек, пытались ловить рыбу и загорать.

Дурные примеры, как известно, заразительны, и постепенно «Приют странника» стал известен не только как перевалочная база туристов-горников, но и как удобное место для спокойного, «экологичного» отдыха. За тишиной, умиротворением и красивыми пейзажами туда поехали самые разные люди.