— A-а! Ну, спокойной ночи, профессор.

— Спокойной ночи.

Оресте исчезает, но появляется вновь.

— Скажите, профессор, а Д’Аннунцио?

— Стыд и срам! «Приди, возлюбленная смерть» — и после этого протянул до семидесяти пяти!

Оресте качает головой и исчезает, теперь уже окончательно.

Учитель засыпает.

Первое, что видит во сне Леоне Ящерица, — стоящая у стенки Вела. Он вскакивает на нее.

— На помощь, держите вора! — голосит Вела.

— Дурочка! Ты что, меня не узнаешь?

— Учитель, помогите! Похищают!

— Ну-ка давай без сцен. Я и есть учитель, а происходит все во сне.

— Докажите!

— На той неделе у тебя соскочила цепь.

— Ну, это и случайно можно угадать.

— Я купил тебя в шестьдесят втором в магазине синьора Павлини. Вручая мне тебя, он сказал: теперь и перевал Стельвио покажется вам канавой.

— Учитель, милый! Как же вы помолодели!

Они отправляются на прогулку. Сумка с футбольными принадлежностями болтается на руле. Вскоре они попадают в незнакомый район. Рядом пролегает Главная Артерия, вокруг транспортные развязки с надземными виадуками в виде парабол, луна-парки, кладбища Фиатов-слонов и ржавые черепа Фиатов-буйволов. Лучолеоне останавливается поглядеть, как убегают за город телеграфные столбы. Краем глаза он замечает, что пружинистой походкой к ним приближаются два пижона.

— Ну, Вела, мы пропали.

И в самом деле, один хватает его за плечо.

— Лучше кошелек берите, только не велосипед, поимейте уважение хотя бы к моим сединам! — выпаливает учитель.

— Леоне, ты что, выпил?

Лучолеоне оборачивается — и кого же видит? Ни больше ни меньше как Слона и Рака в юношеском варианте. Двадцатилетний Слон тянет уже килограммов на девяносто, прыщи сверкают, волосы бобриком. Рак худощав, обе руки пока целы, он щеголяет майкой с надписью «Peace now»[12].

— Наконец-то ты отыскался, — говорит Слон. — Стало быть, сделал ноги с матча?

— Ага...

— Ну и правильно, — одобряет Рак, — я бы тоже на твоем месте... Человек — не ветчина, чтоб его вот так продавать. Он по крайней мере должен был тебя предупредить. И потом, знаешь, сколько из этих десяти миллионов Лис отдаст тебе? Хорошо, если сотню тысяч...

— Футбол — это джунгли, — отвечает Лучолеоне.

— Но теперь за игру тебе платить не будут и Термит тебя уволил, как же ты собираешься жить? — спрашивает Рак.

— А пенсия на что...

Слон и Рак недоуменно переглядываются.

— Леоне, что с тобой?

— У меня тут кое-что сместилось.

(Кто-кто, а учитель это знает.)

— Слушай, Леоне, мы поняли, что у тебя сдвиг по фазе, но возьми себя в руки, надо еще купить подарок Лючии. Ведь у нее завтра день рождения. Так что давай... у меня четыре куска.

— Куска чего?

— Остряк, четыре тысячи лир, у Ракушки — две.

— У кого?

— У Ракушки, у кого ж еще? Так что четыре куска моих плюс два ракушечьих — итого шесть тысяч. Сам-то ты небось на мели...

— Угадал...

— Большого ума не надо: у тебя вечно ни гроша. А что купишь на шесть тысяч? Шесть порций мороженого?

Лучолеоне сглатывает слюну.

— Лючия вроде хотела комнатный лимон, верно? — говорит Рак. — Ну вот, я пробежался по магазинам, дешевле чем за полсотни нету.

— Так что придется нам сейчас рвануть, — объявляет Заслон.

— Рванем, — соглашается Леоне.

Они садятся в Фиат-птеродактиль, каких больше не производят, и вскоре подъезжают к лучезарному собору, шестиэтажной чаше, полной всякой всячины, — универмагу «Панта», где можно найти все — от бигуди до компьютера и обратно.

— Стало быть, ребята, загружаемся, — командует Ракушка, — каждому по этажу — хапай кто что сможет. Кого застукает надзиратель — хрен с ним, остальные его не знают. Lesgo![13]

Боже, думает Лучолеоне, я — соучастник кражи! Они расходятся, и он остается один между гигантскими стенами благосостояния. Авторадио — диски-стерео хай-фай[14] — пленкожоры — кассетодеры. Незнакомые мелодии будоражат его душу. Он симулирует раскованность. Тут же к нему подходит заподозривший неладное продавец.

— Что угодно?

— Можно мне послушать вот этот? — Он указывает диск.

— Нельзя, он запечатан. Если вас интересует, это альбом Брюса Спрингстина «Born to run»[15], по случаю распродажи шестнадцать тысяч лир.

— Да? — говорит Лучолеоне. — А дирижирует кто?

И тут же осознает свою оплошность. Потихоньку удаляется, но надзиратель следует за ним по пятам. Это Сандри, на нем черный мундир, патронташ и кокарда с орлом. Лучолеоне прохаживается по отделам парфюмерии и предметов обстановки, где с видом знатока рассматривает паласы. Надзиратель по-прежнему не отстает от него, продавцы провожают его взглядами. В отделе школьно-письменных товаров он упивается знакомым древесным запахом новеньких карандашей; вдалеке появляются Слон и Рак. Судя по тому, как их разнесло, поживились они на славу. Нельзя, чтобы они застали его с пустыми руками. Он молниеносно сует в карман красно-синий карандаш.

— Ага! — вопит Сандри. — Вот я тебя и застукал!

На него наваливаются сразу шесть продавцов. Заслон и Ракушка смываются.

— Попался, бандюга! — не унимается Сандри. — Я сразу понял, что он пришел на дело!

— Боже мой, такой молоденький, как можно! — восклицает продавщица Пьерина Дикообразина.

— Мне семьдесят лет, я учитель на пенсии! — протестует Лучолеоне.

— Все равно ты вор. Сейчас мы вызовем карабинеров!

На гамбургере прилетают шестеро карабинеров, командует ими человек с торчащими из ноздрей пучками волос.

— Ну, и что же вы, молодой человек, можете сказать из своего оправдания?

— Не из своего оправдания, а в свое оправдание! — выкрикивает Лучолеоне и синим карандашом ставит на рукаве комиссара отметку. — Узнаю тебя, Порцио, ты был первый тупица в классе!

— Не смейте повышать на меня голос, я должностное лицо, и вы рискуете получить приговор гораздо более суровее, чем вам ожидает за ограбленние.

— Неуч, «более суровее» не говорят. «Вас» ожидает, а не «вам». «Ограбление» — с одним «н», помечаю синим, но называют так лишь кражу со взломом или применением силы, помечаю красным! — Лучолеоне испещрил пометками всего комиссара. — Неуд! — кричит он и при всеобщем замешательстве прошибает стену банок с пивом, выскакивая наружу, как Франкенштейн.

Вот он уже на улице. Ну и жизнь у Леоне Весельчака! Но нужно двигаться вперед. Лишившись Велы, он направляется к «Бессико» — своей цели — пешком. А как же подарок Лючии?

— Эй, шеф!

Он поворачивает голову. Кенар Карузо зовет его из клетушки довольно роскошного магазина.

— Ваша пернатость! Какими судьбами?

— Что же мне прикажешь, на балконе с голоду помирать? Тебя нет уже неделю.

— Ты прав. А что ты там делаешь?

— Я тут заместо mascotte[16]. Роскошная boutique[17], цветы, экзотические растения, садовая мебель. Хозяйка — богачка, зовут Чинция Аистиха. Заходи.

— Не могу. Мне надо в «Бессико».

— У них тут и комнатные лимоны есть...

Лучолеоне с оглядкой заходит. И впрямь, чего тут только нет: герань для аттика, орхидеи, похожие на халаты, деревья на японских транзисторах. Хоть устраивай висячий сад, как в Вавилоне. Есть даже базилик. Зеленый!

— Что ты ищешь, паренек?

Появляется Чинция Аистиха с развевающимися светлыми волосами и нежными коровьими глазами; на ней что-то шелковое в крупных ромашках.

— Я...

— Здесь все стоит недешево. Чтобы растения жили, им требуются вода, кислород. Иначе они умрут. За ними уход нужен. А о тебе-то кто же позаботится, бедный заблудившийся щенок?