Долли слегка отстранилась и показала глазами на пухлый кожаный бумажник, который она успела выудить из кармана его брюк.

— Не алчная. И не глупая.

Она помахала в воздухе найденным презервативом, а потом спустила с Алекса спортивные трусы. Он разорвал пакетик на глазах у Долли. Она сидела, приоткрыв губы и прижав язык к передним зубам.

Долли приняла протянутый Алексом презерватив и проверила, в какую сторону его раскатывать. При первом прикосновении ее рук он с трудом проглотил слюну, подался вперед, и все прошло удачно.

Алексу хотелось подождать, хотелось, чтобы она не торопилась, но это было уже не в его власти. Долли обхватила пятками его ягодицы и уперлась ладонями в ванну.

Ее глаза были закрыты, голова откинута. Алекс мог делать с ней что угодно. Одной рукой он отодвинул в сторону влажную полоску, другой взял член и направил его в узкое влагалище. Судя по выражению ее лица, все прошло наилучшим образом.

Но его лицо, отражение которого он заметил в зеркале, говорило совсем о другом.

Спустя три дня Лиззи наконец закончила работу над новым логотипом для Долли. От долгих часов, проведенных за монитором, у нее болели глаза и ныла спина. Сейчас Лиззи стояла у ограждения бассейна, разбитого во внутреннем дворе. Она перегнулась через кованую решетку, отделявшую патио от бассейна, и следила за Майклом, отмерявшим нужное количество кругов.

Лиззи слегка дрожала. Вечер был прохладный, в небе стояла полная луна. В бассейне с подогревом наверняка было теплее. Поверх купальника она накинула купальный халат, но не стала застегивать его. Как ни странно, купальник и халат оставались сухими. Десять минут назад она была готова прыгнуть к Майклу прямо в одежде.

Но тогда она не смогла бы наблюдать за ним.

Подводные светильники превращали его стройную фигуру в тень. В воде скользил призрак, равномерно размахивавший длинными руками. Майкл никогда не сбивался с ритма, не уставал и не брызгался. Этот человек идеально владеет своим телом.

У него было выверено все. Не только количество кругов, но и количество гребков. Лиззи восхищало отношение Майкла к спорту, здоровью и распорядку дня. Помешать его ежедневным физическим упражнениям могло бы только землетрясение. Да и то вряд ли.

Лиззи вздохнула. Она никогда не сможет стать такой, как хочется Майклу. Хуже того, она не уверена, что эти ожидания соответствуют ее собственным планам на будущее.

И все это так и осталось бы тайной, если бы она не приняла участие в Игре и не переехала к своему бойфренду.

Она уныло улыбнулась. В полном соответствии с настроением, которое владело ею последнее время. Убить Долли или расцеловать ее? Вот в чем вопрос. Ясно только одно. Необходимо принять решение. Нет ничего хуже неопределенности.

Как бы реагировал Майкл, если бы Лиззи призналась, что они поторопились съехаться? До того им нужно было многое выяснить. Как они относятся к их связи? Что именно они хотят давать и брать друг от друга? Каковы их чувства?

Она хотела быть откровенной и честной, хотела прямо рассказать о своих нуждах и желаниях. Хотела, чтобы было досказано все. И не ожидала, что Майкл поведет себя так, будто имеет полное право переделывать ее так, как ему хочется. По своему образу и подобию.

Можно подумать, что он знает, кого переделывает. Лиззи уже двадцать пять лет, а она не знает саму себя. Знает только то, что неизбежные перемены, случившиеся в ее жизни, произошли благодаря ей самой. Не благодаря Майклу. Или какому-нибудь другому мужчине.

Он сделал еще один поворот. Лиззи следила за тем, как он двигается. Недюжинная физическая сила позволяет ему без устали сновать по бассейну взад и вперед. Та же самая сила, которая позволяет Майклу оставаться в форме и после того, как он ублажит ее.

«Дух выше материи», — говорит он. Битва внешних и внутренних воль.

Зачем он умничает?

Может быть, Долли права. Может быть, Питер Пэн[5] не самая худшая модель поведения. Вечный ребенок… Сейчас Лиззи уже не уверена, что взросление всегда на благо. Ее стремление к углублению отношений с Майклом вызывает противодействие.

Она сомневалась, что Майкл согласится. По его мнению, их разногласия не имеют никакого значения. Отношения каждой пары постоянно колеблются, переживая периоды взлета и падения. Со временем все улаживается. Так что поводов для серьезного беспокойства нет.

— Тебе легко говорить, — пробормотала она туманной фигуре. Это не его жизнь. Меняться предстоит не ему.

Лиззи думала, что их медовый месяц продлится не три недели, а намного больше. За это время они должны были привыкнуть друг к другу, но Майкл по всегдашней мужской привычке начал что-то планировать, анализировать, прикидывать… и сводить Лиззи с ума.

Наконец он одним мощным прыжком выскочил из воды на цементный бортик, стряхнул с себя капли, провел ладонями по голове и заправил за уши длинные пряди светлых волос. Лиззи уже знала: когда эти локоны высохнут, они завьются мелким бесом.

— Я думал, мы поплаваем вместе. — Значит, Майкл видел, как она выходила во внутренний двор?

Лиззи сняла с перил полотенце и протянула ему.

— Мне нравится наблюдать за тобой издали.

Сейчас они рядом, и Лиззи гадала, хватит ли ей силы воли рассказать о своих чувствах. Сомнениях и комплексах. Обидах и разочарованиях.

Он чрезвычайно мужественный. Физически, эмоционально и интеллектуально. Прямой, очень уверенный в себе, со стройным мускулистым телом, способным возбуждать в ней жаркую страсть и веру в свои силы…

Лиззи порывисто вздохнула.

Майкл вытер лицо полотенцем, набросил его на шею, сжал руками перила, наклонился и улыбнулся.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь про наблюдение.

Он обвел алчным взглядом тело Лиззи, намеренно облаченное в самый тонкий из ее купальников. Она хотела, чтобы Майкл желал ее. Казалось, их связывает главным образом секс. И Лиззи держалась за этот секс как утопающий за соломинку.

Халат не мешал ей дрожать.

— Ты уже закончил свои круги?

— Будь у меня соответствующее настроение… — судя по тону, такое настроение у него и так присутствует, — я мог бы поплавать еще немного.

— Тогда дай мне десять секунд форы.

— Отсчет начат.

Увидев коварную улыбку Майкла, Лиззи сбросила с себя халат и швырнула его в голову своего бойфренда, надеясь увеличить фору. Но она жестоко ошиблась. Майкл громко заулюлюкал и догнал Лиззи прежде, чем она успела добежать до бортика.

— Десять секунд! — крикнула она и прыгнула в воду.

Майкл перехватил ее, когда она сделала поворот. Точнее, когда Лиззи достигла середины бассейна, там ее уже поджидали.

Не доплыв до Майкла, она с шумом вынырнула на поверхность и пригладила волосы.

— Ты в порядке?

Она дрожала.

— Ты сжульничал, а я замерзла.

— Сжульничал? Как это? Я дал тебе твои десять секунд. — Майкл принципиально не обращал внимания на то, что она стучит зубами.

Сам он зубами не стучал, поэтому Лиззи решила улыбнуться и стерпеть.

— Десять секунд по чьим часам? Кроме того, предполагалось, что ты поплывешь со мной. А не погонишься следом.

— Я и плыву с тобой. — Он подплыл ближе, сделав мощный толчок ногами. — Но ты попросила фору. А фора предполагает преследование. Потом ты сама будешь преследовать меня…

Лиззи покачала головой, медленно подплыла к краю бассейна и встала на дно.

— Сыта по горло. В последние три недели я только этим и занималась.

Майкл остановился рядом. Вода журчала вокруг его груди. Он посмотрел Лиззи в глаза, но не сделал попытки прикоснуться к ней. Или согреть ее.

— Ты говоришь о «Мусорщике»?

— А о чем же еще? — Лиззи увиливала от ответа, хотя на самом деле ей хотелось признать правду и сказать, что самый важный шаг в своей жизни она сделала из-за какой-то глупой игры.

Лиззи не заслуживает приза. Она рискует потерять уважение Майкла (если уже не потеряла его) своим нытьем и нежеланием понимать, что он вмешивается в ее жизнь ради ее же пользы, считая, что она обязана реализовать свой творческий потенциал.