И сработала клевета. И сняли Черненку. И родилось на свет постыдное постановление Брежневского РК "О безыдейных и аполитичных проявлениях журнала "Химия и жизнь", формулировочкам которого на том свете позавидовал бы сам товарищ Жданов... Мне как парторгу крамольной редакции вместе с Черненкой врезали "строгача" ("рога обломать враз и навсегда"), чтоб на правильного Комкова напраслин не возводил. Юрий Анатольевич Овчинников (большой мастер) на просмотр себе требует корректуру каждого следующего номера "X и Ж". Вице-президентам ведь тоже закон не нисан.

Торжествующий Давилыч спокойно отбыл ловить рыбку в чистой воде, считая, что в мутной он её уже поймал.

Добиться нормальной объективности оказалось немыслимо сложно - всем некогда, все трусят. Пока в роли Пети Долгого выступает один академик В. А. Легасов. Сочувствующих, правда, много, а Г.Н.Флёров, не раз помянутый в первых главах, обуреваем жаждой действия. Вот только что делать - не знает.

А я, по ночам смакуя "Живого", вместо того, чтобы писать нужную эту книгу (нужную ли?), строчу никому не нужные официальные бумаги, доказывая, что никакие мы не антисоветчики, что нельзя ломать хороший журнал, что не дело в угоду дельцам унижать работников и мастеров, дело изничтожать...

Дойдёт ли наметившаяся реконструкция страны до культурных и идеологических сфер или будем, как и раньше, провозглашать красивые лозунги и делать под сурдинку некрасивые дела? Нравственное совершенствование не успевает за ростом производительных сил. Не отстать бы совсем. И так потерь столько, что часто кажется: ничего уже не поправить.

...Были с Черненкой недавно на сдаче худсовету последнего спектакля нынешней. Таганки. Теннесси Уильямс, "Прекрасное воскресенье для пикника". Очень неплохой спектакль, но какое он имеет отношение к Театру на Таганке, лично мне непонятно. В антракте подошёл к нам один из бывших таганцсв, сказал: "Ненадолго пережили нас?! На каких-то четыре месяца..."

Но я - неисправимый оптимист. Хочу верить и в то, что "X и Ж" удастся отстоять, и что имя Любимова на афише ещё увижу, и что во внутреннем дворике моего Театра будет стоять Володя Высоцкий с гитарой, пусть хоть каменной.

Приятная разборка. Поздравлений.

Это отдельная тема. Лично для меня почти каждая встреча с моим Театром была праздником. Были, конечно, и просто пирушки, обычные в актёрской среде, с обильными выпивками и обильными словопрениями, взаимными комплиментами и нетрезвой слезой. Но я сейчас не о том. Мой Театр, как человек, умеющий хорошо поработать, и веселиться умел по-тагански лихо и раздольно. Не буду рассказывать о чьих-то персональных юбилеях, расскажу о днях рожденья Театра, отмечавшихся всегда в весенний день 23 апреля. Первый и, наверное, самый веселый из тех, на которых я был, - десятилетие, год 1974-й.

С самого утра двери театра - настежь! Приходи каждый, кто хочет, кто любит и помнит. Мне, чтобы успеть на таганский юбилей, пришлось сбежать накануне последним поездом из командировки во всё ту же Дубну. Приготовить достойный подарок времени не было. Захватил папочку с набором эпиграмм и дружеских шаржей, сунул в портфель магнитофон и пару бутылок "Юбилейной" водки - уж это, понимал, лишним не будет...

Водки, как это ни странно, хватило - не хватило одной магнитофонной кассеты, чтобы записать всё интересное и симпатичное. По двум этим причинам записи (магнитные - других я в тот день не вёл) оказались фрагментарными и не очень высокого качества.

Народу нe очень много - рабочий день, однако часам к десяти-одиннадцати людей собралось сотни три-четыре: все работники театра, многочисленные друзья - актёры, учёные, литераторы, студенты... В фойе и нижнем вестибюле - щиты с афишами всех без исключения поставленных к тому времени спектаклей. Один щит - щит "Живого" - заклеен белым. В одиннадцать часов все участники дневной части юбилея потянулись гуськом туда. Впереди шествия - Любимов с зажжённой свечой. Постояли у каждой афиши, помянули каждый спектакль, сохранившийся в репертуаре или отошедший уже в прошлое (таких было мало). Задержались подольше у белого стенда, тогда я впервые и узнал о "Живом", как лучшем, но мнению многих людей театра, их детище...

После обхода стендов все поднялись в зрительский буфет. Он слегка декорирован: левая стена - в фотографиях сцен из лучших спектаклей (эти стенды, кажется, и сейчас висят в новом здании), перед ними - кирпичная кладка. На каждом кирпичике мелом написана фамилия: самый верхний единственный кирпичик - Любимов, следующий ряд - Демидова, Высоцкий, Дупак, Славина, Смехов, дальше - Петров, Хмельницкий, Васильев, Коло-кольников, Кузнецова, Полицеймако - сезуановцы, ещё ниже -все остальные. Отдельно - в носилках, унесённых с ближайшей стройки, - отколовшиеся кирпичи: Губенко, Любшин, Калягин, Эйбоженко, Кузнецов...

Начинаются приветствия - серьёзные и не очень. Самыми первыми театр приветствовали студенты-щукинцы.

- Сегодня у нас большой праздник, - возглашает симпатичный, слегка кокетливый паренёк, - да, именно у нас, у щукинцев. Потому что без нас не было бы вас. А значит мы - ваши родители, альма-матер ваша, мать Горького, Гамлета, Тартюфа и Галилея. И Кузькина мать. (Здесь, наверное, по грамматике правильнее было бы закавычить названия спектаклей, но почему-то не хочется. - B.C.)

Общий хохот присутствующих, а паренёк продолжает:

- Да, вы - выпускники, вы закончили десятилетку, обязательное всеобщее среднее образование, и сегодня у вас последний звонок. Теперь перед вами открыты все дороги, и каждый может выбрать свою. Володя Высоцкий станет поэтом-песенником, Вениамин Смехов - писателем-прозаиком, Алла Демидова - бухгалтером-экономистом, Александр Филиппенко - физиком-теоретиком (Демидова действительно до театрального училища окончила экономический, а Саша Филиппенко - физический факультет.) И, наконец, осуществится мечта заслуженного артиста республики Готлиба Михайловича Ронинсона - он станет медиком...

Общий смех, Гошенька тоже смеётся.

- А в свободное от работы время, - продолжает паренёк-щукинец (так и не улыбнувшийся ни разу - актёр!) - будет петь в самодеятельности колоратурным сопрано... Шаповалов станет Шопеном, Шацкая станет Золотухиной, а ваш классный руководитель Юрий Петрович всерьёз займётся оперой в Милане...

Вот так с подковырками, беззлобными шуточками щукинцы проведут всё своё приветствие, а закончат его такими словами:

- Это ваше замечательное завтра, а сегодня заканчивается первая декада таганской литературы и искусства в Москве. Ещё одна такая декада, и вы получите новое здание Театра на Таганке. Ведь десять лет - это вам ещё мало, десять лет - это для вас не срок, у вас ещё всё впереди. Поэтому из нас ковали и куют кадры для вашего театра, кадры, которые всё умеют: умеют владеть телом, умеют петь без голоса и без хрипотцы, а главное - что они всегда донесут мысль автора и режиссёра до зрителя. Вы учились у нас, теперь мы учимся у вас; ведь, как говорит Юрий Петрович Любимов, актёр должен всегда учиться и переучиваться. Так давайте же учиться друг у друга. И переучиваться. И тогда каждые новые десять лет будут потрясать мир.

Документальные свидетельства некоторых таганских праздников.