Дебре утверждает, что в Венесуэле именно коммунисты начали войну.
В период спада или стабилизации классовой борьбы, борьба против классового врага объективно переходит в борьбу против фальшивых друзей в самом этом классе и против оппортунизма или ревизионизма в самих политических организациях. Иначе говоря, внутренняя идеологическая и политическая борьба выходит на первый план. В период подъема наоборот, борьба против оппортунизма переходит в борьбу против классового врага, политическая или военная борьба оставляет на втором плане внутреннюю идеологическую борьбу.
В начале 1964 года всем было ясно, что «этот тупик не имеет выхода», но не все были согласны в объяснении причин, которые привели к этому. Для подавляющего большинства поражение носило преходящий и тактический характер. Речь шла о концепции «продленной войны»: «отступление с поля боя для укрепления партизанских отрядов» [по аналогии с «Большим походом» после поражения восстания в Шанхае]. Но для других поражение носило стратегический характер и проявило отсутствие единства самого вооруженного пути. Первая, «левацкая», концепция возобладала. Даже VI Пленум ЦК поддержал её. Были реорганизованы ВСНО, преобразованы партизанские «фронты», но они продолжали нести большие небоевые потери. Новый секретарь ЦК Теодор Петков был вскоре арестован.
Но, при «переодевании» классовой борьбы в вооруженную борьбу, любая потеря политической инициативы приводит к потере военной инициативы.
В 1964–1965 годах военная инициатива перешла к правительству. В январе 1964 года были проведены аресты в столице и в регионах, в том числе и руководителей КПВ. Были уничтожены партизанские «фронты», убито около 80 членов партии. К декабрю 1965 года число арестованных превысило 1500 человек. Это был сильный удар по концепции «Долгого марша». VII Пленум ЦК в апреле 1965 года, по инициативе Дугласа Браво, принял резолюцию «демократического мира».
Это привело к расколу в руководстве и в партии. КПВ публично отреклась от вооруженной борьбы. Произошло размежевание «центра» и «правых» от «левых», «правые» тяготели к городской подпольной борьбе, «левые» — к «сельской» вооруженной борьбе. Кризис достиг апогея в ноябре–декабре 1965 года. Образовалось два центра руководства: «Бюро Сан Карлоса» и «Бюро улицы». Первые исключили из партии вторых как «анархоавантюристов», но не получили поддержки большинства членов партии. Этот раскол на долгие месяцы парализовал деятельность ВСНО и на первый план вооруженной борьбы выдвигает «МИР».
Третий период (1966–19680) Дебре называет «восстановлением утерянного».
Прежде всего, он ставит «диагноз» и предлагает «проект лечения»: «Кризис революционного движения, прежде всего, есть кризис руководства». С этой точки зрения причины «маразма» являются внешними, а не внутренними для партизанского движения.
Он приводит Общую Декларацию Первой конференции ОЛАС от 10 января 1967 года, в которой говорилось о том, что во многих странах особые условия «деревни», благоприятная «топография» и потенциально революционная социальная база делают герилью основной формой вооруженной борьбы, великолепной школой подготовки революционеров и их признанного авангарда. Согласно этой декларации партизанские фронты «прозябали» и пришли в упадок из–за того, что не воевали, а не воевали потому, что политическое руководство, которому они подчинялись, подавляли их снабженческим, политическим и военным «удушением». «Речь шла о том, чтобы вытащить вооруженную борьбу из этой запутанной и нездоровой атмосферы, в которой до сих пор она находилась погруженной, наполненная ложью, ловушками, полуправдой, хвастовством и преувеличениями, как политическими, так и военными».
Далее, оценивая последствия «июльской высадки» 1966 года, Дебре отмечает то, что отклик кризиса и жестокие удары репрессий лишь воодушевили и ускорили подготовку к событию, скромному по своим размерам, но важному по своим долгосрочным последствиям и символическому по своим целям. «Для карибской истории существует традиция: все освободительные движения региона прибегают к высадкам, более или менее демонстративным и эффективным, людей различных национальностей из соседних стран для того, чтобы начать свои операции национального освобождения». Он приводит многочисленные примеры из истории XIX и XX веков, включая высадку с «Гранмы».
В данном случае речь идет о высадке под командованием Любена Петкова (младшего брата Теодора Петкова) на побережье венесуэльской провинции Фалкон 24 июля 1966 года в сопровождении 14 добровольцев–кубинцев, «экспертов по партизанской борьбе». В начале операция развивалась без «инцидентов». В то время в Венесуэле было четыре партизанских «фронта» разной численности и активности. Через месяц марша высадившийся отряд присоединился к партизанской «колонне», действовавшей в регионе Фалкон. Дуглас Браво, которого высадка отряда застигла врасплох, и который полагал, что с группой высадился Че, с которым была об этом ранняя договоренность, немедленно отправился в горы и возглавил «колонну». Эта «колонна», насчитывавшая 85 человек, представляла собой лучший на то время партизанский отряд, по вооружению и боевому духу. В это время в Каракасе действовал отряд городской герильи.
Дуглас Браво и Любен Петков возглавили новое руководство вооруженной борьбой. Успешно была осуществлена операция по отправке на судне 40 человек за границу для пополнения вооружения и их благополучное возвращение. Была проведена объединительная конференция («Генеральная ассамблея»), создано «командование» (Политбюро) новой партии ПВР (Партия венесуэльской революции), объединившее городскую и «горную» герилью. Была создана постоянная центральная «база» с радиостанцией.
Дебре считает, что «это были амбициозные, но абсурдные проекты». За ними скрывался старый и известный «дефект»: несогласованность между искомыми целями и реально располагаемыми средствами, между теоретическими намерениями и практическими возможностями. Это противоречие в течение двух–трех лет обострится, в «обратно пропорциональном» отношении, между тем, что говорится, и тем, что делается, между тем, что есть и тем, что хочется.
И на деле развенчание этих планов и надежд не задержалось осуществиться. 24 января 1967 года войска неожиданно окружили центр руководства. Партизанский отряд был рассеян, не оказав сопротивления, некоторые были убиты, большинство разбежалось по окрестностям, рация попала в руки армии. После долгих перипетий оставшиеся в живых были найдены группой городской герильи и вывезены на грузовиках в горы, где соединились с центральным отрядом. Но вера в руководство была подорвана. Другим событием, серьезно повлиявшим на оперативную способность отряда, была потеря взвода в 25 человек из–за невозможности установить с ним связь в течение почти года. В марте отряд, сократившийся до 50 человек, был разделен на два отряда, и было принято решение установить контакт с Кубой, что было поручено Дугласу Браво.
В это время совпали различные противоречия кризиса. В конечном счете, отряд, который год назад насчитывал почти 100 человек, представлял в декабре 1967 года 14 человек, деморализованных, раздетых, недисциплинированных, подавленных. Самопожертвование и мужество Любена Петкова не годились ни на что. Решающий год прошел без значительных военных столкновений и закончился бесславно. И еще одна деталь: партизанский отряд не пополнился крестьянскими рекрутами, которые, иногда присоединяясь к отряду, не задерживались в нем.
По поводу «городского тыла» Дебре утверждает, что история городских ВСНО в тот год была более или менее повторением истории партизанского отряда, только более драматичной и кровавой. С марта 1967 года аппарат городской герильи начал быстро распадаться. Городская герилья в большей степени зависит от политической конъюнктуры. Первые отряды городской герильи появились на волне революционной поддержки масс, но в 1966 году эта волна начала спадать, и они пошли «против течения» с соответствующим последствиями, оказавшись, в конце концов, на «нищих» окраинах города.
