Шура несколько раз видел Догера, разъезжающего на своем жреческом мотоцикле. Столько он не встречал заклятого врага за все предыдущие годы, что шел по его следу. Наконец-то можно было разглядеть злодея вблизи, без шлема. Невозмутимое, беспристрастное лицо с длинным бритым подбородком, острый взгляд слегка прищуренных глаз. Ничего, скоро эти глаза закроются навеки.

Если Догер и замечал свирепые взгляды со стороны молодого найта, то обращал на них внимания не больше, чем сам Шура на какого-то муравья.

Это ж надо - когда он раздобыл допинг и у него есть чудо-мотоцикл, он не может дотянуться до Красного Волка, хотя того даже искать не надо. Постоянно крутится рядом с Вайсом. Ишь, правая рука предводителя. Получил отсрочку смертного приговора. Если бы не эта война, он бы давно уже переселился в Страну Бескрайних Дорог. С другой стороны, если бы борнийцы не стали разрушать Храмы, - не видать Шуре ни допинга, ни "Харлея". И неизвестно, сколько бы еще он гонялся за неуловимым Догером по дорогам Баделенда. А так участь Красного Волка предрешена.

Главное, чтобы вражина остался живым после битвы с борнийцами.

На третий день Шура направился в гости к Вайсу.

Он застал Учителя в компании одного из Служителей, с которым они что-то обсуждали. Найт терпеливо дождался снаружи, пока жрец покинет шатер.

– Ну как, справляешься? - поинтересовался Вайс, проводив хмурого технаря.

– Скучно. Рулевой ворчит, что только мотоцикл зря гробим.

– Да уж, такому мотоциклу нужна скорость.

– Учитель, направь меня в передовые дюжины, что уже вступили в войну. Я хочу быть там, где найты уже тормозят борнийцев.

– Я тоже хочу. Зря ты не научился играть в шахматы, - вдруг сокрушенно покачал головой Учитель. - Ты понимаешь, что такое стратегия? То-то же. Ты свободный найт, ты волен выбирать свою дорогу. Но я прошу тебя оставаться здесь. Одна Синяя Молния не решит исход войны. Зато другие найты, что сейчас преодолевают себя и учатся быть единой армией, видят, как мотоцикл-легенда, ужас и страх борнийцев, терпеливо тренируется вместе с ними. И в их сердцах поселяется уверенность, что все правильно, что именно так и должно быть.

– Я понял. Я останусь.

– Ценю твой выбор.

– Учитель, я вот о чем хочу еще сказать. Я нарушил Кодекс. Я применял горящее оружие.

К его удивлению Вайс лишь махнул рукой.

– Учитель, оно работает.

Предводитель найтов Баделенда вопросительно вскинул брови.

– И что?

– Учитель, у нас еще есть время до решающей битвы. Мы можем успеть сделать много такого оружия. Борнийцы его готовили. И сделали бы, и стали бы жечь наши машины, если б им не помешали.

Вайс молчал. Опустил голову и что-то взвешивал, так, будто сидел над клетчатой доской с фигурами. Шура тоже умолк и терпеливо ждал ответа Учителя. Наконец Вайс поднял голову и его взгляд горел, как у двадцатилетнего юноши.

– Ты знаешь, почему мы все, свободные найты, воины-одиночки, почему мы собрались вместе? Ты думаешь, чтобы защищать власть короля? Или спасти Храмы? Или для сохранения Баделенда? Так вот, скажу я тебе, это не так важно для нас. На самом деле мы собрались защищать свое право свободно колесить дороги. Мы - найты Баделенда, мы - лучшие воины в мире. И мы разобьем этих коповых борнийцев в открытом и честном бою. Пусть они навеки запомнят, и детям своим говорить станут о нашей доблести, отваге и умении.

– Я понял, Учитель, - тихо сказал Шура. - Но ведь они готовили горящее оружие против нас…

– То - они, а мы - это мы. Я слышал от сказителя Эривэна. Синяя Молния помешала нашим врагам в этом недостойном деле. Я не зря потратил на тебя время, которое мог потратить на шахматы. Что-то мне подсказывало, что из тебя выйдет толк.

– А как же землепашцы, воины и прочее? Ты же говорил, что я не родился воином…

Учитель махнул рукой.

– Знаешь, что я надумал в последнее время? Едино все. Когда человек рождается, на нем никто не ставит клеймо "Землепашец", "Торговец", "Воин". Мы сами становимся теми, кто мы есть. Мы сами выбираем свой Путь. И Дороги есть у каждого, у землепашцев и торговцев тоже есть свои пути. Но другие, не похожие на наши, за что мы спешим порицать тех, кто думает не так, как мы.

– Выходит, у борнийцев тоже есть свой Путь. А они бы не стали задумываться - использовать против нас горящее оружие или нет. Если они не боятся разрушать Храмы, значит их не пугает Бездорожье.

– Меня оно тоже не пугает.

– Они замахнулись на веру предков-байкеров.

– Они и на мотоциклы садят всех подряд. А мы - свободные воины. И мы - лучше их. Наш Путь - честный бой. А еще… Знаешь, чему учат шахматы? Они учат смотреть на несколько ходов наперед. Передвигая фигуру, ты должен предвидеть, к чему это приведет. Сейчас этот ход может выглядеть удачным и верным, но через два-три хода окажется, что пока ты увлекся движением в одном направлении, тебя тем временем загнали в угол. А еще иногда жертвуют фигурой, чтобы получить стратегическое преимущество.

Пока Шура думал над всем этим, Вайс тихо добавил:

– Все, что я сказал - это лишь слова. Если будет потребность в таком оружии - жрецы нам его сами дадут. Если нет - они нам не позволят его создать.

– Как бы не было поздно. Для них.

– Видать, они все еще верят в наши копья.

Возвращаясь к своему шатру, Шура продолжал раздумывать над словами Вайса. Он действительно понял, что хотел сказать Учитель. Тот многому его научил, практически, это он сделал из Шуры настоящего найта. Однако, кроме Вайса, Шуру учила и беспощадная жизнь. Потому он, окажись вдруг на месте предводителя, отдал бы приказ готовить горящее оружие. Но пока он не предводитель, то будет подчиняться Вайсу.

Позже Шура валялся в тени шатра и продолжал размышлять об этом. Его Учитель - воин мудрый. Он понимает, что после войны, если они победят и в Баделенде все вернется на свои стоянки, то найты уже станут другими. Некоторые из них начнут использовать горящее оружие друг против друга. Горящее оружие даст силу слабым и заберет ее у сильных. К чему будет честный поединок на копьях? И смертей на Дороге станет гораздо больше. Потому Учитель и говорил, что хочет сохранить свободу Дороги. Ради этого стоит биться по-старому.

Следующие несколько дней Шура не видел Вайса. Тот мотался по всему огромному тренировочному полю, превращая найтов в фигуры, которыми он скоро будет играть против борнийцев.

После очередных маневров рулевые тройки остались на стоянке около мотоциклов, а Шура, очкастый Ламм и худощавый Рустам, найт красного "Днепра", возвращались к шатрам.

– Быстрее бы уже нас бросили на дорогу битвы. Пора кончать с этими борнийцами. Мне уже до копов надоело торчать на одном месте, - ворчал Рустам, на ходу подбрасывая и ловя шлем.

– Интересно, борнийские ключи будут считаться после войны? - поинтересовался найт Змеи.

– Что, Ламм, хочешь из десятка выйти? Я думаю, ты завалишь семерых борнийцев, чтобы это сделать, - ухмыльнулся Рустам.

– А что думаешь, не завалю? Хоть у тебя и два десятка ключей, я бы прямо сейчас заступил тебе дорогу, если бы не Перемирие.

– Ну, закончится - заступишь. Сейчас лучше свою прыть оставь для борнийцев. Судя по всему, они не такие страшные. Вон Шура скольких завалил, - Рустам кивнул на длинную цепочку с борнийскими ключами, обвивающую шею найта "Харлея".

– Они не страшные, - сказал Шура. - Они такие же, как мы, просто променяли свободу на подчинение, перестали сражаться друг с другом и стали воевать вместе. Мне от них постоянно приходилось бегать.

– Да, на Синей Молнии я бы тоже от них побегал, - Рустам и не пытался скрыть зависть в голосе.

– Скоро они от нас побегают, - воинственно махнул рукой Ламм, поблескивая очками.

– Сколько же еще ждать? - не унимался Рустам.

– Говорят, через день прибудет король, - сказал Ламм. - Так что события назревают. А завтра, говорят, прикатит принцесса.

– А ей что здесь делать? - спросил Рустам.

– Не знаю. Наверное, подбодрить перед боем.