– Да уж, любите вы приврать, - снисходительно усмехнулся Шура. Он не говорил сказителю о книге, которую забыл в коляске "Планеты".

– Почему приврать? - хитро прищурил слепые зеницы Эривэн.

– Какой еще огнедышащий дракон?

– Как какой? А ты разве не собираешься помешать борнийцам сделать "горящее оружие"?

– Что? - Шура аж привстал в седле.

– Я думал, ты сразу же возьмешься за это дело. Не ради заработка, тут он не светит, а ради славы великой. Твое имя затмит славу самого великого Фамироса.

– Не слава мне нужна, а голова одного найта. И теперь у него нет шанса голову свою сохранить на плечах. Так что ты там говорил о горящем оружии?

– Оружие это нечестное. Подлое, недостойное найтов, - слепые глаза, казалось, прожигают Шуру насквозь.

– Что дальше?

– Я ничего не могу видеть. Лишь в памяти моей остались чудесная синь безоблачного неба, чарующее желтое море подсолнечника, благодатная зелень всходов на полях и веселящий блеск золотых. Но я могу слышать. Гораздо лучше, чем большинство зрячих. И я слышу тихий ветерок, гоняющий облака, слышу шелест листьев на полях и звон монет в кемпингах, внимаю…

– Эривэн, что про оружие?

– Говорю же, слышал я разговор двух борнийских капитанов. Совсем случайно. Захватчики желают тайны предков осилить, чтобы поставить их на службу императору Бистию Большому Секачу. И вот один из новопосвященных инженеров, захваченный в каком-то из Храмов Плойны, не выдержал пыток каленым железом и кое-что рассказал борнийцам. Знал он не так уж и много, лишь недавно принял сан инженера и был переведен из младших. Но больно смышлен оказался, потому его сразу назначили Хранителем секрета горящего оружия. Борнийцы о том как-то проведали, захватили инженера да истязали, покуда он не согласился выдать оберегаемый им секрет. Сейчас его увезли куда-то на север, где он собирается в обмен на жизнь приготовить для захватчиков горящее оружие.

– Да уж. Если борнийцам еще и такое оружие…

– Они хотят покорить весь мир.

– Пусть бы себе покоряли, но нам при этом не мешали. Они же решили уничтожить найтов. Свободные воины Дороги вымрут без Храмов.

– Да. Кстати, Хранителя зовут Линор и, по слухам, борнийцы собирались его отвезти на север захваченной части Тимберии всего пару дней назад.

– Эривэн, ты скажи мне, откуда ты все это знаешь?

– Все знает лишь Вездесущий Папарац, - сказитель искривил лицо в жуткой улыбке. - А имеющий уши - услышит.

– Еще может что поведаешь?

– Остальное подскажет Дорога.

– Ладно, Эривэн. Свидимся, как договорились.

– Удачи тебе на Дороге! - Эривэн на прощание помахал посохом, а потом оперся об него и стоял, слушая звук удаляющегося "Харлея".

Мерно рокотал мощный двигатель, стремительно бросалась под колеса утоптанная дорога. В голове Шуры со скоростью летящего пейзажа мелькали мысли. Большей частью они касались рыжеволосой принцессы.

А ведь борнийцы вскоре могут докатиться до Эджа.

Образ Альбины сменился огненным джином, что вырывался из мотоцикла Каннинга.

– Загги, я знаю, ты - за.

Рулевой молча кивнул.

На ближайшем перекрестье дорог Синяя Молния повернула на север.

Вечер выдался безветренный, теплый-претеплый.

Заг вел "Харлей" одной рукой, второй прикрывая глаза. Шура старался спрятаться за спиной рулевого.

Они попали в поток с насекомыми. Куча мелких мошек тучами вилась над дорогой, крошечные букашки бились в лицо, попадали в рот, глаза, ноздри и даже уши.

"Вот здесь бы шлем с забралом не помешал", подумал Шура, усиленно моргая веками. Проклятые козявки набились уже в оба глаза.

– Где же ветер, когда он нужен, - пробормотал Шура, и в его рот успели заскочить пару мошек.

Пытка насекомыми продолжалась пару километров. Живые тучи исчезли только перед тем, как впереди показался первый домик.

Заг первым узнал маленькое сельцо на пару десятков дворов.

– Мы снова прикатили в Хэм, - сообщил он найту.

– Стоп-стоп, - сказал Шура, пытаясь пальцем достать из глазницы засевшую там букашку. - Я тоже припомнил эту дорогу. Пару месяцев назад мы здесь отбили селянское добро у борнийцев. Тогда мы еще разъезжали на старушке "Планете".

Теперь сюда завернул "Харлей". В его коляске позвякивали сотни золотых с орлиным профилем, но не было еды. Борнийские солдаты в последнее время так далеко на север не заходили, их лагеря перестали снабжать Синюю Молнию продовольствием. Харчи, отобранные у последнего из нагнанных борнийских найтов, подходили к концу.

А поиски места, где укрыли Хранителя Линора, затягивались.

Зеленый найт, запросивший пощады, тоже не знал, где находится тайное место. Он делал огромные глаза, шевелил усами и клялся своим родом Неутомимых Пастухов, что даже не слышал о горящем оружии.

В этих краях ничего не изменилось за последнее время. Все также безнаказанно бродили стаи баберов, грабя опустевшие села и охотясь на одичавших собак. Зато собаки стали более независимыми и приучились полагаться на самих себя, как родители Рыжего, а не на своих хозяев.

Шура уже начинал сомневаться, правду ли сказал Эривэн. Ищи на севере. Север огромный, легче найти потерянный нож на подсолнечном поле, чем тайный лагерь борнийцев.

Почему захватчики затащили жреца так далеко на север, где земли сейчас полубезлюдные? Они ведь спокойно могли развернуть свое действо в центре, ведь в случае успеха именно там ударит страшное оружие.

– Они опасаются, что жрецы могут разведать и дать задание свободным найтам, - высказал Заг дельную мысль.

– Ха, а мы-то знаем, где они прячутся. Да только выискать никак не можем.

"Харлей" притормозил около старенького покосившегося домика на краю села. Сразу было заметно, что над ним давно не работали мужские руки. Конечно, стоило поискать жилище побогаче, но не хотелось терять времени. Шура собирался щедро заплатить за харчи борнийскими золотыми, потому Заг и остановился около самого ближайшего к дороге дома. Хозяйка только выиграет, а не обеднеет.

На звук мощного сигнала из дверей дома робко выглянула девушка. Не выходя наружу, она с опаской посмотрела на пришельцев, сидящих на синем мотоцикле.

Шура поманил ее пальцем, одной рукой продолжая растирать глазницу.

Робко ступая и смотря в землю, девушка подошла к мотоциклу.

– Не бойся. Голову-то подними, - сказал Шура.

Глаза у нее оказались синими-синими, вздернутый носик обсеяли редкие, едва заметные веснушки. Аккуратную головку обрамляли волосы - словно тщательно уложенный стог золотистой соломы, перетянутый синей лентой.

Шура подбросил на ладони борнийский золотой.

– Хозяйка, наполни нам сумку хлебом, картошкой и сыром. Гречки положи, если есть, или другой крупы какой. Не обидим.

Девушка молча взяла сумку, потопала к домику и скрылась за перекошенными дверями.

– Это они! - вдруг донесся громкий вопль со стороны села.

По короткой улочке со всех ног мчался пацаненок. Когда он добежал до мотоцикла, то уже не мог вымолвить и слова, лишь учащенно дышал.

– Я узнал тебя, могучий найт-заступник, - наконец смог говорить мальчишка. В его широко раскрытых синих глазах отражался "Харлей" и рулевой с найтом.

– И как вам теперь живется? - на лице Шуры появилась улыбка. - Борнийцы больше не тревожат?

– Теперь нет. Те до сих пор в погребе сидят. Один умер. А где вы были? А куда едете? А где вы взяли такой мотоцикл? А почему вы не заходите? - сыпал словами пацан, бегая вокруг "Харлея".

– Ты по очереди спрашивай. Я не успеваю так быстро думать, - усмехнулся Шура.

Тут скрипнула дверь и на улицу с полной сумкой вышла девушка.

– Ванда, - бросился к ней паренек, хватая за руку, - это наш найт-заступник. Это он спас нашу козу!

– Глашек, - строго сказала Ванда, - почему же ты не пригласишь их в дом?

В доме все не поместились.

Староста села, приземистый бородач, что стал вместо убитого борнийцами дядьки Штива, приглашал найта и рулевого в свой дом, но Глашек так упрашивал заступника остаться у них, что Шура просто не мог отказать пареньку.