Мотоцикл сразу же потерял скорость. Двигатель заурчал "р-р-р-р-р", натужно запыхтел.

Из последних сил, с режущей болью в икрах, Шура продолжал толкать "Планету". Мучительно рычал мотор, пытался набрать обороты коленчатый вал. И когда Шура уже был готов изнеможенно упасть на землю, выхлопная труба выбросила в глаза преследователям густую струю дыма, а двигатель наконец-то издал долгожданный звук.

Мотоцикл дернулся вперед, а Шура продолжал бежать за ним, держась за коляску. Собрав всю волю, он заставил себя оттолкнуться ногами от земли и запрыгнуть на задний край коляски.

Холод, идущий по мокрой спине, был не случайным, и острие копья почти настигло Шуру. Но Заг включил вторую скорость, мотоцикл пошел быстрее, опережая борнийское оружие.

Едва избежав настигающего копья, Шура был вынужден биться с другими солдатами в пятнистых комбинезонах. Отдышаться времени не было - впереди двое преградили дорогу по междурядью.

Отстегнуть Большое Жало он не успевал. Как мог быстро, Шура перелез на передний край коляски и акинаком успел отвести одно из копий, целящихся в Зага. Едва не свалившись, он уцепился рукой за куртку рулевого.

Заг дубинкой отклонил второе копье, переднее колесо мотоцикла налетело на пятнистого солдата. Слетела каска, борнийца отшвырнуло в сторону, где стонущее тело запуталось в переплетении лозы, а "Планета" въехала в ряд винограда, застревая между витых стеблей с тугими гроздьями.

Мигом спрыгнул Заг, выталкивая мотоцикл. Шура тоже оказался на земле и как мог, помогал рулевому. Торчащее впереди коляски Большое Жало застряло в лозе, не давая возможности вырулить на междурядье.

Шура не перестал толкать даже тогда, когда пришлось освободить правую руку и встречать удар меча. Он сбил удар клинка акинаком и наотмашь рубанул прямо по лицу борнийца. Край короткого меча звякнул о выступ каски, раздался дикий вскрик, после чего на Шуру брызнула кровь.

"Меч выщербил!" - досадливо подумал найт, упираясь второй рукой в мотоцикл.

Заг наконец освободил Большое Жало, они поднатужились и вытолкали "Планету" на пространство между рядами виноградника. Коляска задела стоящего на коленях стонущего солдата, держащегося руками за лицо. Борниец отлетел в сторону, распластавшись под виноградными листьями.

Двигатель не заглох и Заг успел стартовать чуть-чуть быстрее, чем их настигли бегущие сзади борнийцы. Полетела земля из-под колес, мотоцикл неторопливо разгонялся, вырываясь из виноградника на открытый простор.

Набирая скорость, "Планета" помчалась прочь.

– Фу-ух, - выдохнул Шура, когда виноградник, чуть не ставший ловушкой, остался позади. - Загги, тебе не кажется, что у нас в последнее время стало нехорошей традицией бегать от борнийцев?

– Все оттого, что ты ударил мотоцикл.

– Она не хотела заводиться оттого, что я ее легонько пнул?!

– Да.

– Я же просил прощения.

– Потому она все же завелась. Надо где-то укрыться, - сказал рулевой.

– Ой надо. Если нас сейчас выследят борнийские найты, то мы не сможем с ними биться. Я все силы растерял. Чувствую себя кроликом, на которого охотятся. У него точно так же колотится сердце.

Через две ночи, как прикидывал Шура, они должны были оказаться на территории, которую удерживали солдаты короля Григора.

Уже под утро "Планета" остановилась около густой лесополосы. Под высокими кронами чрезвычайно колючих гледичий нашли себе приют дикие абрикосы и желтая акация.

– Загги, я думаю, уже можно развести костер. Сварганим чей-то пожрать. Даже кролики чаще кушают, чем мы.

– А если поблизости борнийцы?

– Да нет здесь вражин. Где-то неподалеку наверняка стоят наши солдаты. Не такие уж резвые твои борнийцы, хоть мы от них постоянно бегаем. Ты же сам видел, что сюда подтянулись бойцы из северных отрядов пограничья. Они дадут копоти солдатам Бистия. Да что ты все своими плечами передергиваешь! Мы уже больше недели питаемся всухомятку. Я хочу свежей, дымящейся каши. И чаю.

– Давай, - махнув рукой, согласился Заг.

Горячая каша дымилась в мисках, а в котелке закипал травяной чай, когда молодой найт резко подхватился. Рыжий снова где-то пропадал, потому приходилось надеяться на собственное чутье. Уши уловили еле слышный треск сухих веточек.

Ладонь найта легла на рукоять акинака, когда из-за толстого ствола гледичии показались двое.

Впереди шел щуплый тип с запекшейся раной на лбу, за ним брел здоровяк с всколоченными патлами и редкой черной бородкой.

– Шварц Негер! - вдруг заорал здоровила.

От крика нервно дернулся щуплый, вскочил Шура, вырывая меч из ножен, а бородач плюхнулся на росяную траву, хватаясь руками за босую ногу. Вторая была в сапоге.

Далее все молча, напряженно наблюдали, как бородач вытаскивает из необутой ноги здоровенный шип. Колючки у гледичии были еще те.

– Чего ты орешь? - наконец цыкнул на него тип с разбитым лбом, помогая приятелю подняться.

Шура настороженно смотрел на пришельцев, отблески утреннего костра играли на клинке.

– Здравствуйте, братья, - сиплым голосом сказал щуплый.

Неуверенная поступь по земле и толстая кожаная куртка выдавали в нем найта или рулевого.

– Здравствуй, - осторожно ответил Шура.

Незваные гости нерешительно топтались на месте, здоровяк время от времени приподнимал пробитую босую ногу.

– Чего хотите? - недружелюбно спросил Шура.

– Мы пришли на огонь и на запах пищи. Нам бы поесть, - жалобно сказал спешенный мотоциклист.

– А вы кто такие?

– Я - Сипай, рулевой Скорпиона. А это, - показал щуплый на своего приятеля, - Тодор. Солдат. Мы уносим ноги от борнийцев.

– Ну, садитесь, - милостиво разрешил Шура, про себя решив быть начеку с этими парнями.

Он быстро доел свою кашу, потом достал из коляски запасную миску и насыпал две порции вареной гречки солдату и рулевому.

Тодор принялся руками хватать горячую кашу и, обжигаясь, бросать ее в пасть, а Сипай старался аккуратно набирать ложкой, дул, а уж потом отправлял в рот.

– Где же твой мотоцикл? - спросил Шура Сипая.

– Брат, теперь мне приходится топать по земле. Еле жив остался.

– Что же случилось?

Сипай тщательно пережевал кашу, потом начал рассказывать:

– Борниец меня вышиб из седла. Модриса-то сразу убили, а я притворился мертвым, провалялся до темноты в канаве. Иду ныне на запад пешком. Не я один. Теперь всем полная авария. Борнийцы всех изведут.

– Видел я тех борнийцев, - оскалился Шура. - Из седла вылетают аж бегом.

– И я видел, - лицо рулевого начало подрагивать. - Пятерых сразу. Я не первый год колесил дороги, и у Модриаса на шее было восемьдесят восемь ключей, - скороговоркой зачастил рулевой, позабыв о каше. - Но когда в тебя направлено одновременно три копья… У них нет ничего святого. Они не чтят байкеров, не соблюдают Кодекс! Нападают стаей, словно пустынные шакалы. Предки их накажут, закроют поганым путь в Страну Бескрайних Дорог…

– А че вы поперлись в сторону борнийцев?

Сипай немного успокоился и принялся жевать очередную порцию каши.

– Кажется, я знаю, - Шура наконец отправил акинак в ножны. - Вы отправились за сокровищем Берендорка.

– А ты откуда знаешь?

– Сами такие.

– Какой теперь Берендорк, какие сокровища? - махнул ложкой рулевой. - Если все и дальше так пойдет, то через год Баделенду настанет конец.

– Это почему еще? Что, огромная королевская армия, в конце концов, не задавит борнийцев?

– Они нас задавят. В прямом смысле слова. Колесами. Ты что, брат, не понял еще? Их найты воюют! Не одиночки, где каждый сам за себя. У короля Бистия целая армия найтов!

Шура недоверчиво скривился.

– Свободные охотники не воюют… - неуверенно произнес он.

– У нас не воюют. А у них еще как воюют. Тодор, что ты все жрешь? Ну расскажи, как вас растерзали борнийцы.

Бородач уныло протянул к огню пустую миску. Шура выскреб остатки каши из котелка, некстати подумав, что на утро еды не останется. Верить в то, что рассказывал Сипай, отчаянно не хотелось.