Впрочем, объективности ради надо сказать, что нет дыма без огня. Тогда в 20-30-х годах в Европе — в Италии и Германии как раз начал набирать силу яростно антисемитский национализм, и евреи сразу вспомнили про 1905 год — про то, как и в России националисты тогда смогли объединиться в свою мощную организацию, давшую еврейскомуэкстремизму крепко сдачи.
Тем более, что вспомнили об этом не они одни. А и оппоненты советской власти — белая эмиграция. Те почти все тоже вдруг засимпатизировали фашизму, и среди них даже такие прежде до 1917-го весьма умеренные, как Родзянко и Гучков. Родзянко был в восторге от Муссолини, а Гучков даже стал советником Гитлера. Все ведь было не так просто: белая эмиграция искала силу, которая бы наказала «жидовские советы». Белая эмиграция, видя, что с Россией произошло, в чьи «чужие лапы» страна попала, потому и приветствовала «оборонительный от талмудического» яда европейский крутой национализм в лике фашизма в мягкой муссолиниевской форме — разумеется, без Освенцима для евреев и без того гитлеровского безумного расизма, который вслед за евреями, отнес и славян к неполноценной расе.
Фашизмом белая эмиграция сначала наивно обольстилась, и потому именно так — «Первый русский фашист Петр Аркадьевич Столыпин» программно называлась книга Ф.Т. Горячкина, вышедшая в 1928 году в самом непримиримом гнезде белой эмиграции Харбине. Автор выступал от имени «организации православных русских фашистов» и обращался к русской молодежи, оказавшей в белой эмиграции: «Вам, только Вам посвящаю, православная молодежь святой Руси». Начав книгу со стихотворения «Русь быть русскою должна», далее автор сразу объяснял про Столыпина: «Почему же он фашист, да еще первый? Фашист — слово итальянское, новое. Но должно пониматься нами по-русски как крайний националист, активист… Фашисты русские — это истинные охранители своих исторических национальных святынь, эти святыни: Бог, вера православная, царь православный и земли русская народа православного. Ясно также, почему фашисты и общенационального русского вождя великого князя Николая Николаевича признают также своим вождем. А духовно-церковный наш вождь в эмиграции митрополит Антоний, председатель Заграничного Архиерейского синода… Да, только один религиозно-нравственный фашизм сотрет с лица земли этот кровавый, звериный, материалистический интернационализм с возглавляющим его жидо-масонством».
По мысли Горячкина: «Столыпинская реформа была применена для уничтожения навсегда экономических еврейских революций, которые евреи устраивают, чтобы в очередной раз переделить собственность в свою пользу. Она удовлетворяла справедливые запросы трудящихся. И, что очень важно, исключительно только свой народ, своя нация обогащается. Вот этим, главное, и обезвреживается в корне беспощадно жадный, сатанинский жидомасонский интернациональный капитал — этот проклятый бич человечества… Петр Аркадьевич Столыпин был своеобразный, даже гениальнее современного Бенито Муссолини. Этот русский колосс, этот гениальный государственный деятель». Такие белые пели великие дифирамбы Столыпину, задним числом наивно модернизируя его действительно исполинскую фигуру — и грубо приспосабливая ее в предшественники Муссолини.
Но к чести русской белой эмиграции, она вовремя пришла в себя. Когда гитлеризм проявил себя агрессором, то белая эмиграция, ради России, встала на защиту Отечества, даже скрепя сердце смирясь с ненавистным ей иудо-советским общественным строем. Ведь русский народ начал переваривать еврейское засилье, и при Сталине перед нависшей Отечественной войной геноцид русского народа вроде как прекратился. А гитлеровское нашествие — это было уже новым страшным геноцидом. Поэтому все вздохи о Столыпине как о первом русском фашисте после 22 июня 1941 года мгновенно прекратились.
Да в действительности он никогда им и не был, никогда и не мог никак быть фашистом. По социальным условиям России. Даже в разгар холодной войны американские русофобы-советологи, — например, воспевающий евреев — творцов революции X. Роггер в книге «Еврейские политики в Империалистической России» (Хэмпшир, 1986), — соглашались, что «в русской истории отсутствовал ряд условий, которые в других странах делают возможным фашистское движение и благоприятствуют ему».
Но вот у нас дома, в России, даже после падения советской власти, как наследие иудо-советской историософии, еще продолжают раскручиваться грязные параллели между черносотенством, то есть благородным Союзом Русского Народа, и итальянским фашизмом. Например, в вышедшей в 1992 году книге С.А. Степанов, отметая как абсурдный гитлеровский унисон, рассуждает: «Когда к власти в Германии пришел национал-социализм, в марксистской литературе утвердилось понимание фашизма как диктатуры наиболее реакционных кругов монополистической буржуазии. Это нельзя отнести к российским крайне правым. Однако можно констатировать, что арсенал средств, использованных черносотенцами, во многом совпадал с приемами фашистской пропаганды. Черносотенная идеология предвосхищала фашизм в том, что делала ставку на широкие социальные слои, возбуждаемые шовинистическими и демагогическими лозунгами». Логика чудовищная. По такой «жидовствующей» логике всякий национальный русский порыв — уже фашизм. И не удивительно, что автор лишь «скромно» уточняет: «Следует отметить, что параллели проводились между черносотенством и итальянским фашизмом». Ах, ах! Вроде бы даже объективность — на тень Гитлера уже прямо не кивают. Ограничиваются тенью Муссолини. Совершенно другое историческое время. Совершенно другие социальные условия и другой дух общества. Но есть социальный заказ от «жидовствующих», и историк, жонглируя старым еврейским пугалом-ярлычком про «шовинистические и демагогические лозунги», фальшиво играет в объективность, выстраивая гнусную «историческую параллель».
Вот так «объективно» сегодня загрязняют русскую историю в угоду «жидовствующим». Вот так наводят тень на плетень в ясный день. Но и мы, русские, сами глубоко виноваты, что до сих пор не можем гордо реабилитировать исконное народное имя «Мы — черная сотня». Что мы-то, русские, противопоставили беспардонной и циничной клевете жидовствующих на Союз Русского Народа? на выдвинутую Союзом Русского Народа исполинскую фигуру П.А. Столыпина? Написал небольшую брошюру В.М. Острецов. Появилась своеобразная, весьма половинчатая, хотя и не без пафоса книга В.В. Кожинова о черносотенцах, содержательная книга Л.Ф. Смирнова «Государственная Дума Российской империи» (М., 1998). Но надо еще работать и работать — поднимать архивы, мемуары и дореволюционную прессу. Открыть, наконец, всю впечатляющую картину многочисленных патриотических организаций, которые фигурировали под общим собирательным именем Союз Русского Народа. Ибо не в двугорбом 1917-м (с двумя переворотами в феврале и октябре) скрыто истинное объяснение, почему мы допустили над собой оказавшийся утопическим красивый и кровавый большевистский эксперимент. А в победах и ошибках Союза Русского Народа и только в них скрыта подлинная правда о великой трагедии русского народа, испытавшем, как подопытный кролик, на себе еврейский марксизм.
Н.Е. Марков (а ему ли не знать?) утверждает, что Союз Русского Народа возник стихийно, как народный порыв для защиты от сил разрушения. Основной пафос «Устава и основоположений Союза Русского народа» возник, как единый порыв русских миллионов: «Русская народность, как собирательница земли Русской и устроительница Русского государства, есть народность державная, господствующая и первенствующая», и поэтому берет на себя защиту державы в час испытания.
По воспоминаниям Маркова, в стране, готовя «хазарский-реванш», на еврейские деньги грозно разбушевался левый терроризм. Ежедневно от рук левых террористов погибало от 12 до 18 человек. От убийств русской власти — «царских сатрапов», то есть крупных официальных лиц, финансируемые еврейским капиталом левые перешли к массовому развлечению бомбами. В моде стал «обыкновенный теракт», когда, «планово накаляя революционную атмосферу», бомбу просто кидали на улице в прохожих. Газетами, например, описывался такой «самый обыкновенный теракт» в Севастополе, когда 14 мая от взрыва бомбы на Соборной площади погибло 8 человек на месте, из них двое детей, 40 человек получили тяжелые ранения.
