Поглядели с ним и мою строящуюся «дачу». До полного завершения ей ещё как раком до Луны, но располагающиеся вокруг вполне античного атриума жилые помещения уже в принципе готовы. Ну, по большому счёту готовы, без отделочных работ. Если бы не продолжавшееся строительство вокруг, так в некоторых из них даже и жить уже можно было. В бассейне атриума уже и вода есть, водопровод-то ведь загодя проведён, даже с фонтаном, если кран открыть. Садик атриумный, конечно, ещё только намечен, будущая растительность пока всё больше в горшках, но кордубца и это впечатлило. А уж от того, что строится вокруг — КАК строится, он вообще в осадок выпал. Хоть и ничего такого, что выходило бы за рамки античной техники, но в Кордубе-то — даже в римской, в которую постепенно перестраивается бвыший преторский лагерь — нет и этого! Там рабы и солдаты каменюки вручную таскают или на салазках волокут, а у нас тут — подъёмные краны!

— А зачем тебе такие толстые наружные стены? — не понял Трай.

— А это, чтобы зимой было не так холодно, а летом — не так жарко, — это они ещё едва только до половины возведены, так что до зубчатого парапета ещё далеко.

— А вон та вторая стена зачем? — это он внешний ряд увидел, который пониже основного будет.

— А у меня в этом дворике за этой второй стеной хозяйственные пристройки будут, чтоб внутри попросторнее было. А там ведь тоже немало ценного будет храниться — как тут без стены обойдёшься?

— А зубчатый парапет на ней — для красоты? — он, конечно, заценил и величину вполне крепостных зубцов, и их толщину, и бойницы, — И башни тоже для красоты? — как раз участок между двумя башнями и был уже достроен вплоть до парапета.

— Ну, ты ведь и сам прекрасно помнишь, Трай, как красив был парапет стен Толетума, пока мы не попортили его внешний вид из баллист, — ухмыльнулся я.

— И откуда же возьмутся баллисты у лузитан или веттонов? У них ведь и людей таких образованных нет, которые могли бы их построить!

— Как знать, Трай? Жизнь иной раз меняется достаточно причудливо. Вот сейчас Бетикой владеют римляне, и их власть представляется прочной и незыблемой. Твои дети, наверное, уже будут думать, что иначе и быть не может, но ты сам — ты ведь наверняка помнишь свои детские годы, когда Сципион ещё только отвоёвывал Испанию у Баркидов, и неясно ещё было, за кем будет победа. Каковы были бы его шансы, не перейди на его сторону сами испанцы? А твой отец наверняка без труда вспомнит и те времена, когда прочным и незыблемым казалось господство Карфагена. А твой дед — то время, когда Бетика была свободна и от тех, и от других, и многим наверняка казалось, что так будет всегда. Но пришёл Гамилькар Барка…

— Ну, ты сравнил, Максим! У Барки был флот, тяжёлая африканская пехота, лёгкая нумидийская и тяжёлая финикийская конница, балеарские пращники, осадные машины и боевые слоны! Как можно было выстоять против такой силы! А что из всего этого у лузитан с веттонами?

— А что было у Масиниссы кроме его легковооружённой конницы и точно такой же пехоты? И давно ли это было? А теперь у него вполне приличная армия римского типа, да ещё и со слонами. Римляне своих слонов у кого берут? Флот у него, правда, пока ещё слабоват, да и осадных машин пока нет, но надолго ли? Велики ли шансы выстоять против него, допустим, у соседней Мавритании?

— Ты думаешь, Рим позволит ему?

— Ограбить Карфаген Рим ему позволил. Мавритания чем-то лучше?

— Ты намекаешь на то, что между Мавританией и Испанией лишь узкий пролив? Но за проливом Бетика, которая принадлежит Риму! Кто пустит его туда?

— Масиниссу я привёл тебе просто в качестве примера. Он или кто-то другой — какая разница?

— Здесь настоящая армия с осадными машинами есть только у Рима, который вам — друг и союзник. Так от кого же Миликон огораживает свою столицу настоящими крепостными стенами, а ты почти такими же — свою виллу?

— Нужен ли тебе мой ответ, Трай? Ты ведь умный человек, и ты всё прекрасно понял и сам. Дайте боги, чтобы эти стены никогда не понадобились нам по их прямому назначению и остались просто символом нашей государственности. Мы ценим союз и дружбу с Римом, но ещё выше мы ценим свободу — как и сами римляне, кстати. Поэтому мы и здесь, а не в Бетике. Так ведь лучше для всех, верно?

— И у вас уже три легиона…

— Неполных.

— Надолго ли? К вам всё идут и идут переселенцы. Только сегодня пятеро моих солдат подошли ко мне и попросили отпустить их с семьями к вам. Думаю, вам уже скоро будет кем укомплектовать и свои легионы, и вспомогательные войска. А теперь у вас есть и крепости, и осадные машины, да и вообще машины. Металлургию вот посовершеннее сделать пытаетесь — не очень это пока у вас получается, но когда-нибудь, наверное, вы это сделаете. А с тремя легионами…

— Люди, даже хорошо вооружённые — это ещё не всё. Им нужно дать землю, которая будет их кормить, а так ли уж много ли её у нас? Три легиона — ну, пускай даже со вспомогательными войсками — это всё, на что у нас хватит людей, обеспеченных землёй, а Рим, если понадобится — и так уже было в Ганнибалову войну, наберёт хоть двадцать легионов. Мы знаем наши возможности, Трай, и мы не станем замахиваться на то, что нам не по зубам. Рим велик, мы малы, и от этого никуда не деться. Поэтому нам и нужно развитие не хуже, чем у греков с римлянами, а если сумеем, то и получше. А пока мы только у его истоков…

— «Я почти уверен, досточтимый, что и Юлия не забыла напомнить тебе, но не сочти за назойливость и моё напоминание. Слишком важно это дело, чтобы пренебречь в нём надёжностью», — диктовал я по-турдетански письмо тестю, прохаживаясь по палатке и покуривая сигариллу.

— Руку за спину и сталинский акцент! — подгребнул меня Серёга по-русски.

— Ну, я ж не с трубкой, а с сигариллой! — отшутился я.

— Так трубку ж возьми, а я тебя спорнографирую для истории! — и они с Володей заржали.

— В другой раз спорнографируешь, — я и сам, наверное, сообразил бы схохмить с пародированием Сталина, если бы диктовал по-русски, но русским тесть почти не владеет, а какой смысл изображать сталинский акцент на турдетанском?

Этот приколист, впрочем, таки щёлкнул меня на мой же коммуникатор даже и с сигариллой, хотя в чём тут прикол, когда на мне не полувоенный френч середины 20-го века, а античная испанская туника?

— Я уже дописала, — напомнила Велия, которая по соображениям секретности строчила под мою диктовку сама, да и ловчее у неё выходили эти иберийские кракозябры, здорово смахивающие на более поздние германо-скандинавские руны.

— «Как ты знаешь уже, война одного известного тебе города с одним известным тебе царём уже объявлена, и скоро в другой известный тебе город должны прибыть послы из первого города с просьбой о поставке зерна для армии», — продолжил я диктовку, — «И именно сейчас особенно важно, чтобы второй город не совершил той ошибки с деньгами и кораблями, о которой мы уже говорили с тобой ранее…»

— А чего там эти финики карфагенские отчебучить могут? — спросил Володя, прекрасно въехавший, о каких городах идёт речь, но забывший об одном не попавшем в школьные учебники и оттого малоизвестном вне исторических кругов обстоятельстве.

— Да то, что в реале и отчебучили, идиоты. Прикинь — мало того, что бесплатно хренову тучу зерна Риму предложили…

— То есть засветили богатство! — сообразил спецназер.

— Ага. Так хрен бы с этим — и так зерно уже полным ходом экспортируют, так что этим они, считай, не сильно спалились. Но ведь эти придурки ещё предложили Риму снарядить флот, да ещё и выплатить РАЗОМ всю оставшуюся сумму контрибуции, которая им ещё на СОРОК лет рассрочена! Пятую часть, грубо говоря, только и успели в рассрочку выплатить, и при сборе первого взноса стонали и плакали — помнишь ведь и сам, чего в Карфагене творилось, когда Ганнибал порядок с финансами в городе наводил, чтоб больше такого не происходило. А тут, прикинь, оставшиеся четыре пятых — восемь тысяч талантов серебра, кстати — вдруг предлагают одним махом отдать, когда должны по двести талантов в год отдавать. И это, прикинь, ПОСЛЕ потери Малого Лептиса, который один по таланту в день в виде налогов Карфагену платил…