— Шоколадка! — закричала Рэнди и подумала: «Боже, ведь я даже не знаю ее настоящего имени». — Шоколадка, дорогая!

Глупо было надеяться, что она будет нужна лошади, однако случилось чудо, и кобылка вернулась. Шоколадка послушно подошла к ней, и Рэнди в своих мыслях решила попросить Сима, чтобы это была ее верховая лошадь.

Рэнди приласкала Шоколадку, похвалила ее, а затем вновь села в седло.

— Мы оказались на противоположной стороне холма, Шоколадка. Из-за твоего побега мы свернули не в ту сторону, и теперь нам нужно снова подняться на вершину, чтобы отправиться домой, — так Рэнди разъяснила лошади сложившуюся ситуацию.

Кобылка протестующе заржала, а Рэнди, оглядевшись вновь, заметила, что небольшое озерцо возле усадьбы, которое она наметила себе в качестве ориентира, было хорошо видно отсюда. Умница Шоколадка! Должно быть, благодаря здешней атмосфере, в которой постоянно возникают миражи, ей самой показалось, что к озеру нужно двигаться в несколько ином направлении, но, очевидно, Шоколадка знала дорогу лучше. Рэнди погладила ее шею и начала спуск с холма. На своем пути они встретили каменистую осыпь, которая не попадалась на глаза Рэнди по дороге к вершине холма. Однако по этим осыпям трудно судить о чем-либо: вначале они буквально бросаются вам в глаза, но в следующий момент вы их не видите, потому что их скрывает трава.

Наконец они снова оказались на равнине, и Рэнди дружески сказала своему четвероногому спутнику: «Теперь я в твоей власти, вези меня домой!»

В ответ на это Шоколадка снова заржала, а Рэнди подумала, что желательно было бы знать, что эта кобылка хочет сказать своим ржанием.

— Ты знаешь, что я думаю? — сказала Рэнди веселее, чем того требовала ситуация. — Я думаю, что ты знаешь дорогу ничуть не лучше, чем я.

В ответ на это Шоколадка заржала снова, и Рэнди поняла, что, конечно, лошадь не знает дорогу, она просто очень общительна. Так что же делать дальше?

Теперь она ехала осторожно, подавляя в себе любую попытку пришпорить лошадь и помчаться вперед. Несколько раз она слезала с лошади, не забывая при этом успокоить Шоколадку и крепко держать поводья.

Действительно, скакать было бесполезно. Рэнди поняла это после очередной осторожной попытки приблизиться к озерцу. Она не подъехала к нему ни на йоту, и стало ясно, что это либо не водоем при их усадьбе, либо не водоем совсем.

Она взглянула на небо. Что это — плод ее воображения или оно потеряло часть своего красного цвета? Но Рэнди еще думала, так это или не так, когда появилась первая лиловая тень, и стал известен ответ. Через двадцать минут или даже менее в этой замечательной стране наступит глубокая ночь. Рэнди знала, что всякая разведка больше не имеет смысла и все, что ей остается делать, — это снова забраться на вершину того холма.

Шоколадка взбираться на холм не хотела, она предпочитала равнинную местность. Однако Рэнди хотя и с извинениями, но вынудила ее совершить подъем. Возможно, Шоколадке были известны вещи, которых она, Рэнди, не знала. Ну, например, считается, что в этой местности, где разводят крупный рогатый скот, не может быть собак динго. Однако всегда существуют исключения из правил, и Рэнди думала, что здесь вполне можно встретить пару этих животных. Мысль о собаках динго не была особенно приятной. Рэнди знала, что главной гастрономической привязанностью динго являются овцы, однако она вполне разделяла очевидную неприязнь к ним Шоколадки.

Когда они вновь забрались на вершину холма, в наступившем сумраке трудно было определить, где здесь север, где юг, где восток или запад. Ориентироваться же по звездам было слишком рано. Рэнди постаралась унять приступ дрожи, поскольку она знала, что лошади чрезвычайно восприимчивы к состоянию наездника и Шоколадка может встревожиться и убежать, а ей терять лошадь никак нельзя.

Рэнди вспомнила о близнецах: ведь, как и в случае с Шоколадкой, ей страшно остаться без них. «Я просто трусиха, — подумала она, — я просто боюсь оставаться одна».

Рэнди приласкала Шоколадку и погладила ее, чтобы та успокоилась. Действительно, лошадь успокоилась и некоторое время пощипывала траву, по крайней мере до тех пор, пока весь свет, лившийся с небес, не померк, словно потушенный поворотом выключателя, и наступила ночь.

Рэнди до этого и представить себе не могла такой темноты, нельзя было разглядеть даже собственные пальцы. Вскоре на небе загорятся звезды, большие и яркие, как уличные фонари, а пока…

Те полчаса до появления на небе первой звезды были просто кошмаром. Наконец она появилась — робкая серебряная звездочка, которая тем не менее стремительно становилась все ярче и все крупнее. К тому моменту, когда она засверкала со всей своей силой, небо уже было усеяно звездами. Рэнди могла видеть пояс астероидов, о котором она рассказывала Джастину. Кроме того, она увидела какой-то свет внизу, в долине, если только эту бескрайнюю равнину можно назвать долиной, и свет этот становился все ярче и ярче, хотя он и не приближался к ней. Да ведь это же костер! Значит, в усадьбе заметили, что ее нет дома, обнаружили, что Шоколадка тоже отсутствует, и разожгли большой костер в надежде, что он послужит Рэнди ориентиром.

Она села в седло и стала понукать Шоколадку, чтобы та начала спускаться с холма. Однако лошадь отказалась двигаться. Тогда Рэнди слезла на землю и повела ее в поводу. Не нужно лишний раз тревожить животное, применяя силу. Точно так же некоторое время еще бесполезно было кричать «ау!» — ее все равно не услышат.

Когда они уже оказались у подножия холма, до Рэнди долетел возглас. Звучал громкий мужской голос, полный тревоги. Это был голос Сима.

Рэнди отозвалась.

— Стой где стоишь! — прокричал ей Сим. — Стой и выкрикивай мое имя, Миранда! Я приду! Не двигайся, ты слышишь меня?

— Да! Да, Сим!

И она начала кричать: «Сим! Сюда, Сим! Сюда, Сим!» — слыша в перерывах между криками, как по земле эхом отдается перестук копыт пущенного в галоп коня и как, еле слышный сперва, он становится все громче и громче по мере приближения Сима.

Он возник из темноты, и прежде чем Рэнди смогла сесть в седло, чтобы скакать рядом с ним, Сим наклонился, поднял ее и посадил к себе на своего черного жеребца. Шоколадка, хотя ей теперь и была предоставлена свобода, прилежно шла рядом, не испытывая никакого интереса к новым приключениям.

— Никогда больше не делай этого, Миранда!

В ночной темноте наклоненное к ней и освещенное лишь звездами лицо мужчины было настолько суровым и властным, что Рэнди с трудом узнавала Сима, ее всегда добродушного и дружелюбного Сима. А он повторил:

— Никогда! Ты слышишь?

— Я и не хотела делать ничего безрассудного, честное слово, я не хотела!

— Никогда, слышишь, женщина. Никогда! Или…

— Или что?

— Ты пожалеешь об этом, — грубо ответил Сим, — ты будешь…

Остального она не слыхала. От костра, полагая, что может потребоваться и их помощь, неслись вскачь еще всадники. В те несколько мгновений, что требовались им, чтобы появиться из темноты, губы Сима опустились на губы Рэнди, они впились в них, как не впивались ни одни губы в мире, даже те, что принадлежали Джеффу…

Когда Рэнди наконец пришла в себя, буквально выплыла из полуобморочного состояния, все мысли и чувства у нее как-то странно смешались. Получается, что Сима она раньше никогда и не знала.

Сим приказал нескольким мужчинам остаться, чтобы загасить костер. Хотя казалось, здесь совершенно нечему гореть и Рэнди могла быть уверенной, что среди каменистых осыпей огонь погаснет без посторонней помощи, она, будучи жительницей сельской местности, тоже знала, что никогда нельзя оставлять без присмотра даже самую малую тлеющую искру. Достаточно легкого дуновения ветра, чтобы она превратилась в такое пламя, которое заставит вас горько пожалеть о своей беспечности.

Рэнди не догадывалась, что обо всем этом она рассуждает вслух, до тех пор, пока Сим не сказал ей снисходительно: «Да-да, маленькая, а теперь помолчи, ведь ты испытала сильное потрясение. Успокойся, Миранда».