На следующее утро двенадцать работниц «Похоронного бюро семейства Победоноссон», выстроившись цепочкой, во главе с мистером Джорджем Победоноссоном прошли по Эджвер-роуд до самого Оксфорд-серкус. На место они прибыли в семь часов: как и предсказывал мистер Победоноссон, к этому времени у дверей магазина уже собралась большая очередь из потенциальных покупателей. Значительная часть последних состояла из горничных или лакеев, державших в руках списки предметов одежды, необходимых для их хозяек, или записки, где излагалась просьба к портнихе магазина прийти к клиенткам на дом.

Когда работницы похоронного бюро шли мимо широких, освещенных светом газовых фонарей витрин магазина, они восхищенно разглядывали манекены: одетые по последней траурной моде, те замерли, изображая всевозможные сценки. Один манекен грациозно спускался по лестнице, другой грустно смотрел в открытое окно, третий сидел у камина и читал «прощальное письмо». Грейс с восторгом подумала, что каждая сценка в витрине рассказывает какую-то историю. Пройдя мимо фасада магазина, работницы похоронного бюро свернули в переулок и вошли в двери служебного хода с другой стороны здания. Через ряд невзрачных жилых помещений они прошли в магазин и ахнули: со всех сторон их окружала мягкая мебель, многочисленные газовые лампы, толстый ковер на полу, бархатные портьеры… Все это создавало ощущение роскоши и уюта. Возле входа даже стоял рояль, на котором исполняли музыку, дабы развеять печаль посетителей.

«Так вот что означает быть богатым», — подумала Грейс, разглядывая окружающую обстановку. Не просто иметь кусок хлеба и крышу над головой, но жить среди роскошных украшений и изобилия вещей, обладать таким количеством одежды, каким вздумается… Ходить по таким магазинам, указывать пальчиком на товар и приказывать горничной принести то или это.

Мистер Джордж Победоноссон заранее сообщил своему кузену о том, что Грейс Паркес, сестра куда более ценной Лили, будет временно работать в его магазине; но тот и бровью не повел: с его точки зрения, данное обстоятельство и афера, которую они задумали в отношении Паркес, никак не касались друг друга. Кроме того, он искренне считал, что Победоноссоны оказывали сестрам (с его точки зрения, обе они были чересчур простодушны) услугу, обеспечив их работой и дав им крышу над головой. Ведь в противном случае какая жизнь ожидала девушек? Что бы они делали с такими деньжищами? Рано или поздно их бы непременно ограбили; а так они даже не подозревали о том, каким состоянием обладали. Благодаря подобным размышлениям Сильвестр Победоноссон считал, что его совесть чиста.

Перед тем как открыть магазин, он поднялся на середину широкой лестницы, ведущей в отделы обуви и аксессуаров, и окинул своих уже проверенных и новых работниц удовлетворенным взглядом. Разумеется, прибывшим из похоронного бюро новичкам не позволят обслуживать покупателей, но пользу они все равно принесут: их задача заключается в том, чтобы восторгаться тем, как сидит на клиентах та или иная одежда, а также отрывать необходимое количество коричневой упаковочной бумаги, перевязывать пакеты лентой и сновать туда-сюда со счетами и кассовыми чеками. Сильвестр Победоноссон благодушно отметил, что кассы работали с раннего утра и до позднего вечера; насколько он помнил, такой бурной деятельности его магазин еще не знал. Конечно, просто ужасно, что принц Альберт умер в самом расцвете лет, но — по крайней мере для владельца лучшего в Лондоне магазина товаров для траура и его кузена — в этом событии были и свои положительные моменты.

Сильвестр Победоноссон подождал, пока среди людей, стоящих внизу, воцарится мертвая тишина, затем торжественно пожелал им доброго утра и заявил, что хочет сообщить нечто весьма важное, особенно для новичков.

— Умиротворять раненые души в час скорби и отчаяния — значимое и благородное дело, — начал он. — Принц Альберт был всеми любимым членом королевской семьи, и потому, искренне горюя о нем и облачаясь в траур, вся страна демонстрирует свое почтение и помогает нашей дорогой королеве пережить самое тяжелое время. Памятуя об этом, не колеблясь предлагайте покупателям добавить изюминку в их траурный наряд, дабы подчеркнуть их неравнодушие. Если джентльмен приходит к нам за траурной лентой на шляпу, предложите ему приобрести также перчатки или черные гетры. Если дама пришла за перчатками, предложите ей также взять вуаль, кольцо с черным агатом или новую черную шляпку. — Он откашлялся. — Предлагая совершить подобную покупку, не забывайте указывать клиенту на то, что траурные одежды не следует держать в доме сколько-нибудь продолжительное время после окончания траура, ведь обычай диктует (кто мы такие, чтобы ему перечить?), что хранить их под своей крышей в ожидании следующей смерти — дурной знак.

Грейс изумленно слушала его выступление, ведь она прекрасно знала, что половина обитателей Лондона едва находит средства на то, чтобы поесть досыта, не говоря уже о том, чтобы покупать новый траурный наряд каждый раз, когда умирает какой-либо член их семьи. Она впервые обратила внимание на нового хозяина и увидела перед собой мужчину в черном фраке, темных туфлях, начищенных до зеркального блеска, рубашке такой ослепительной белизны, что она явно только что вышла из рук портнихи, и черных кожаных перчатках, мягких, как сливочное масло. Сильвестр Победоноссон по праву гордился своим обликом.

— Разумеется, — продолжал он, — не каждый, кто переступит порог нашего магазина в ближайшие несколько дней, войдет сюда исключительно с целью почтить память принца Альберта. Некоторые будут в трауре в связи со смертью собственных родственников. И потому я призываю вас помнить о том, что, помогая скорбящим подобрать полный и модный траурный наряд, мы тем самым даем им возможность отвлечься от печальных событий и облегчаем их боль. Занимаясь благотворительностью, я часто слышу просьбы помочь недавно овдовевшим дамам и всегда подчеркиваю тот факт, что они просто обязаны чтить славную память супруга, одеваясь в самые лучшие траурные платья, какие только могут себе позволить.

Мистер Победоноссон еще много чего говорил, но Грейс трудно было сосредоточиться на его словах. Что-то в его внешности раздражало ее, отвратительно выбивалось из общего образа, но что именно — она понять не могла. Она еще раз окинула его внимательным взглядом, но все равно не смогла разобрать, в чем обнаружила несоответствие. Внешность его была вполне респектабельной. Тогда, возможно, дело в его позе или лице (нос-то красный, как у пьяницы); а может, неприязнь вызывает его слащавая манера говорить или притворно-скромные упоминания собственных добрых дел?

Неожиданно, прервавшись на полуслове, мистер Победоноссон резко хлопнул в ладоши и ткнул пальцем в Грейс:

— Эй, ты! О чем я только что говорил?

Грейс залилась краской и молча покачала головой, показывая, что не знает; мистер Победоноссон насмешливо скопировал ее жест. Опытные работницы залились смехом.

— Именно это ты и сделаешь, когда мои покупатели зададут тебе вопрос, — просто покачаешь головой? — спросил ее мистер Победоноссон. Играя на публику, он спустился по лестнице и стал прямо перед девушкой. — А кивать ты умеешь?

На таком близком расстоянии внешность его оказалась просто пугающей: крупная фигура, ощущение силы, слабый аромат чего-то сладкого и едкого одновременно.

— Я спросил тебя, умеешь ли ты кивать! — грозно повторил он, положил ладонь ей на голову и стал двигать ею вперед-назад.

Грейс перепугалась и невольно кивнула.

— Ага! — хрипло каркнул мистер Победоноссон. — Кивать она тоже умеет!

Он развернулся и направился к своему месту на лестнице, где парил над толпой.

— Теперь вы понимаете, как нужно внимать всему, что говорит вам покупатель? И не важно, первый это покупатель в вашей жизни или восемьдесят первый — будьте наготове и слушайте! Никогда не позволяйте себе упустить выгодную сделку!

Грейс посмотрела на него, пытаясь скрыть страх и ненависть. Этот запах… этот едкий, приторный запах… Где же она его слышала?