Наконец, найдя бесплатную столовую (это заняло у них много времени, ведь пришлось идти в Саутуарк, за реку), сестры выяснили, что суп им не положен: все, кто хотел получить еду, должны были принести рекомендательное письмо от своего приходского священника, где объяснялось бы, почему у них возникла нужда в подобной благотворительности.

Впрочем, к тому времени они обе так проголодались, что Грейс решила истратить два из немногих драгоценных пенни и купить им по горячей картофелине. К скромному ужину они приступили в относительном комфорте — на деревянной скамье Саутуаркского собора, но, когда служка заметил их и выгнал, сели на каменных ступенях, ведущих вниз, к Лондонскому мосту. Место было не очень удобным; несмотря на то что рабочий день давным-давно закончился, вокруг все еще оставалось довольно много людей, среди них — торговцы пивом и сандвичами с ветчиной, и потому каждый раз, когда сестры откусывали от картофелины, их толкали, предлагая купить то одно, то другое, и несколько раз случайно задевали ногами. Грейс дивилась такому наплыву народа, но ей было невдомек, что несколько лет назад мистер Чарльз Диккенс описал эти ступени в своей самой известной книге. На них было совершено ужасное преступление, и с тех пор место это привлекало в равной мере людей образованных, мерзких и просто любопытных.

К тому времени как сестры закончили ужинать, наступила ночь, и Грейс, зная, что на саутуаркской стороне реки цены ниже, решила во что бы то ни стало найти какой-нибудь ночлег. Спросив об этом в одной таверне (и отвергнув предложение устроиться в общем зале за четыре пенса по причине дороговизны), она получила совет направиться к старому складу, стоящему у самой Темзы.

Дырявые, облезлые доски для объявлений на улицах, битое стекло и мусор под ногами, вороны и чайки, с криками кружащие над головой, делали этот район еще более неуютным и зловещим, чем Севен-Дайлз, но Грейс решительно двигалась дальше, понимая, что им нужно найти место, где можно провести ночь. Когда они нашли склад, он оказался хлипким зданием, собранным из проржавевшего рифленого железа. Днем на первом этаже варили кости животных и готовили из них клей, и тошнотворный запах проникал на второй этаж, разделенный тонкими занавесками на отдельные комнатушки по цене два пенса за ночь.

Когда сестер провели к свободной «комнате», Грейс спросила дежурную, не знает ли она, где в этом районе можно найти работу.

Женщина покачала головой и горько рассмеялась.

— Как ты думаешь, если бы я знала, сидела бы здесь?

— Неужели совсем-совсем ничего нет? Мы с сестрой очень усердные работницы, — не сдавалась Грейс. — А на складах не нужны упаковщицы?

— Для таких, как мы, ничего нет, — ответила ей женщина. — Если что-то появляется, место тут же занимают мужчины, ведь им необходимо содержать семью. Единственная работа для женщин здесь — обычная.

— Это какая? — заинтересованно спросила Лили, но женщина только рассмеялась и сделала неприличный жест.

Многие комнатушки уже были заняты постоянными клиентами, в основном лодочниками. Соседями девушек с одной стороны оказалась семейная пара с двумя маленькими детьми, а с другой — трое грузных докеров. Когда стемнело и докеры направились в ближайшую таверну, обе сестры тут же уснули. После полуночи мужчины вернулись: они были пьяны, а потому пели, кричали, спотыкались и падали, разбудив не только семью с детьми, но и остальных постояльцев. Глава семейства полез с докерами в драку, дети плакали, жена визжала, а Грейс и Лили, отгороженные от всего этого лишь тонкой занавеской, прижались друг к другу, слишком напутанные, чтобы пошевелиться.

К часу ночи, казалось, уже все обитатели склада принимали то или иное участие в скандале, а в два часа кто-то отправился за полицией. Порядок наконец был восстановлен, ибо докеры к тому времени отключились, и Грейс и Лили погрузились в беспокойный сон. Когда в шесть утра их разбудил шум заработавших на первом этаже котлов и крики рабочих, Грейс обнаружила, что из кармана у нее исчез последний пенни, а с ног у них, пока они спали, кто-то снял туфли.

— Что ж, сегодня утром у нас будет завтрак в стиле Севен-Дайлз, — объявила Грейс, когда они с сестрой чуть позже присели отдохнуть на берегу реки.

Гладь воды бороздили бесчисленные пароходики, и в воздухе висел запах горячего масла, вареного мяса и чего-то еще менее аппетитного: рядом находилась дубильня, где для обработки шкур использовали свежий навоз.

— Завтрак в стиле Севен-Дайлз? И что туда входит? — с любопытством спросила Лили.

— Я пошутила, — ответила Грейс. — Туда ничего не входит. Совсем.

— Но тогда разве можно называть это завтраком? Я не понимаю.

Грейс сжала ладонь сестры.

— Это просто такое выражение, Лили. Люди считают его смешным.

— Я бы лучше позавтракала, чем посмеялась.

Грейс вздохнула, глядя на пароходики, которые с шумом и свистом бороздили реку, испуская дым, стелящийся по воде. Девушка крутила в пальцах карточку с черной окантовкой, не вынимая ее из кармана, — карточку с адресом похоронного бюро семейства Победоноссон, прекрасно понимая, что это их последняя надежда. Было еще тепло, но Грейс знала: им с Лили не выжить на улицах Лондона, когда начнутся снегопады, туманы и холодные дожди. Она думала, каким образом объяснить сестре суть этой работы, а еще — теперь, когда у них больше не было обуви, — о том, достаточно ли респектабельно они выглядят, чтобы вообще постучать в двери дома миссис Победоноссон.

Лили, на чьем лице еще оставались мокрые дорожки от слез, считала проплывающие мимо пароходики и лодки. Каждый раз, насчитав их два десятка, она начинала сначала — дальше чисел она не знала. Наконец ей это надоело, и она спросила сестру, что они будут делать.

— Я как раз вспомнила об одной женщине, с которой недавно познакомилась, — осторожно начала Грейс. — Ее семья руководит похоронным бюро, и она предлагала мне пойти к ним работать наемной скорбящей.

— А кто это?

— Человек, одетый в черное, с грустным лицом, который присутствует на похоронах с начала до конца.

— А я могу работать наемной скорбящей?

— Может быть, — ответила Грейс. Ведь это не трудно — просто стоять с печальным видом, и, возможно, Лили тоже с этим справится. Она достала из кармана карточку. — Давай сходим туда и спросим, а?

Похоронное бюро находилось в дальнем конце Оксфорд-стрит, в стороне от Эджвер-роуд и примерно в полумиле от великой Марбл-арч — мраморной арки, недавно перенесенной сюда с прежнего места перед Букингемским дворцом. Поток транспорта здесь двигался вокруг арки в обе стороны — вызывающий ужас хаотичный водоворот из шума и суматохи, где омнибусы сражались за свободное пространство с верховыми, многоместными наемными экипажами, двуколками, тяжелыми четырехосными фургонами и степенными частными каретами, а воздух над ними дрожал от громкого крика, свиста, лошадиного ржания и щелканья хлыстов.

Нужное сестрам здание было снабжено табличкой с лаконичной надписью:

Похоронное бюро семейства Победоноссон.

(Владелец: мистер Джордж Победоноссон.)

Предусмотрительность — наш девиз.