Кристи наклонилась и попыталась зажечь печку.

— Разве это не свойственно человеку?

Он пересек комнату и отодвинул ее в сторону:

— Нужно делать иначе… Когда я обнаружил, что здесь пусто, но есть следы присутствия человека, я стал беспокоиться, что с вами могло случиться. А потом вы врезались в меня.

— Я пошла поплавать.

Девушка наблюдала за тем, как занимается пламя в печке, и постепенно взяла себя в руки. Жаль, что она сама не смогла разжечь печку в первый раз. Кристи посмотрела на него, затем со значением на дверь:

— Ну, как видите, я в порядке. Спасибо, что помогли зажечь печку.

Минуту мужчина смотрел на нее. Его взгляд не дрогнул, хотя Кристи смотрела на него вызывающе. Наконец он медленно произнес:

— Вы сами понимаете, что не можете остаться здесь.

— Но я здесь.

— Это сумасшедшая идея.

— Не думаю. Я просто делаю, как считаю нужным.

— Бен рассказал вам о моем деловом предложении?

— Да.

Тон ее был отрывистым, и губы Мэтта Дэнэма сжались. Казалось, он тоже был готов дать волю раздражению, но потом, вероятно, понял, что момент не слишком подходящий для дальнейшего спора, и выражение жесткости исчезло с его лица.

— Вы, наверное, хотите переодеться, и вообще… Мы завтра об этом поговорим.

— Здесь не о чем говорить.

— Вы имеете в виду, что вы серьезно? — выпалил он. — Вы даже не хотите подумать о моем предложении?

— Нет.

Судя по выражению лица Мэтта Дэнэма, он едва сдержался, чтобы не потрясти ее за плечи. Мужчина глубоко вздохнул:

— Послушайте, нужно быть сумасшедшей даже просто думать о том, чтобы остаться здесь и вести дела Нолла. Как сможет девушка ютиться на таком острове? Здесь же нет ничего. Никаких…

— Это чудесный остров, и я в него просто влюбилась.

— Влюбились в него? — Презрение послышалось в его голосе.

Кристи быстро прошла в спальню, поспешно накинула халат.

— Я могу научиться ютиться здесь, как вы это назвали, мистер Дэнэм, и мне не важно, что говорите по этому поводу вы или кто-то другой.

— Нет? — Его брови поползли вверх, когда она повторила это. — Но есть еще одна мелочь, на которую вы, кажется, тоже не обратили должного внимания. Как вы собираетесь оставаться на острове, где, кроме вас, нет ни одной женщины?

Кристи долго изучала его, потом развернулась и снова направилась к печке. Опустила руки на ручку чайника, это было древнее, инстинктивное движение, она словно хотела, чтобы вода закипела быстрее. Напряжение, которое девушка так долго испытывала, исчезло, плечи поникли.

— Почему вы хотите избавиться от меня? — устало спросила она.

— Это не совсем так, — ответил он после долгого молчания.

— Так, так. Вы, вероятно, думаете, что я причиню вам какие-то неудобства, помешаю работе. Я не стану этого делать. Я совсем не хочу вас беспокоить, вмешиваться в вашу жизнь.

— Я не говорил, что вы этого хотите.

— Но вы подразумеваете это.

— Ну хорошо. — Он прислонился к стене, так чтобы она не могла избежать его взгляда. — Итак, Лонни об этом и предупреждал. До некоторой степени вы правы. Ваша деятельность может повлиять на мою работу, но только потому, что вы дилетант, который не знает, что делать, и которого из-за этого незнания нужно оберегать от многих трудностей. Да, вы можете стать для меня помехой, но не это меня сейчас беспокоит.

— А что же вас беспокоит?

— То, что вы не имеете ни малейшего представления, что вас здесь ждет.

— Я размышляла сегодня об этом. Думаю, я смогу через это пройти.

Он как будто ее не слышал:

— Конечно, остров очень красив. Он может показаться сказкой тому, кто только что приехал из Англии. На данный момент этого достаточно. Но очарования надолго не хватит. Когда ощущение сказки пройдет, здесь будет очень одиноко одной.

— У меня будет много работы, — упрямо сказала она.

— Вы можете работать или играть все время. Но когда наступит сезон дождей, вы начнете сходить с ума. Вы ни о чем не сможете думать, кроме как уехать отсюда хоть куда-нибудь. А уехать вы не сможете, по крайней мере если вам не нравится, когда к вам липнет одежда, каждый шаг сопровождается скользким хлюпаньем, а кругом несется потоками вода и грязь. Ваша постель станет влажной, туфли, если они кожаные, расползутся. Когда вы попытаетесь высохнуть, только вспотеете, и это в том случае, если у вас хватит предусмотрительности запастись сухим топливом и сохранить его в таком месте, где оно сухим и останется.

Кристи едва заметила, что он взял у нее из рук старый, покрытый эмалью глиняный чайник и теперь наполняет его чудной свистящей водой из котелка. Незнакомец, казалось, стал еще больше. Теперь он был главным в этой комнате, и, как по волшебству, ее собственная сила все больше уменьшалась, как будто он ее поглощал. Девушка села на стол и подперла рукой подбородок, стараясь собраться с духом.

— Вы все еще пытаетесь избавиться от меня.

Он покачал головой:

— Нет. Я просто хочу открыть тебе глаза.

В первый раз выражение его лица смягчилось, и уголки рта тронуло некое подобие улыбки.

— Вот такая она, наша Кристи, да?

Она кивнула и тоже едва заметно улыбнулась:

— Но я могу тебя заверить, что прошло уже полных шесть лет с тех пор, как был сделан тот снимок, что носил с собой дядя Нолл. Мне уже не одиннадцать лет.

— Я вижу, — сухо ответил Мэтт, и что-то в его взгляде заставило Кристи покраснеть. — И тем не менее я также понимаю, что в некоторых вещах ты все еще маленькая девочка. И именно поэтому я думаю, что тебе стоит забыть о своем глупом желании остаться здесь. О, оставайся на несколько недель, — поспешно произнес он, увидев, что она уже готова возразить, — погрейся на солнышке. Но потом возвращайся домой, живи своей жизнью среди людей, которых ты знаешь. Прежде, чем наступит разочарование.

— Но я не хочу. Разве ты не можешь понять? Здесь все по-другому. Здесь настоящая жизнь. Это настоящий вызов.

— А дома никаких вызовов не осталось?

— Таких, как этот, нет.

Девушка увидела в его глазах искорки иронии, даже удивления, и сжала губы.

— Ты говорил о разочаровании. Почему ты думаешь, что оно может быть связано только с Калиндой?

— Я так не думаю. А ты еще слишком молода, чтобы бежать от чего-то.

— Почему ты так уверен в этом?

— У тебя мягкий, доверчивый взгляд. Ты все еще живешь в собственном замке из слоновой кости и веришь, что замок не разрушится и на необитаемом острове, не так ли?

— Послушай! — закричала она. — За последнюю пару лет я скопила двести фунтов. Я собиралась… — Но она вовремя удержалась от признания. — В любом случае я в этом году мечтала о необычных каникулах. — Кристи задыхалась. Ужасно, если бы она призналась, что ее бросили. — В любом случае, что бы ты ни говорил, я не позволю себя выгнать. Я остаюсь.

— Понятно.

Она посмотрела на него:

— И я знаю о деньгах, что тебе задолжал дядя Нолл. Заверяю тебя, я их выплачу. Все, до последнего пенни.

Его взгляд вновь стал беспощадным. Он пошел к двери:

— Можешь забыть о них?

— О двух сотнях фунтов?

— Ты меня слышала.

Он открыл дверь и, казалось, собрался уходить.

Кристи привстала со стула:

— Ты не останешься на чашечку чая?

— Нет, спасибо. Спокойной ночи, Кристи.

Она слышала, как под его ногами зашуршала галька. Кристи уставилась в темный дверной проем.

Вот так!

Вот она и познакомилась с Мэттом Дэнэмом.

Девушка наморщила лоб, налила чашечку чаю и устроилась в шезлонге. Она свернулась клубочком, как всегда любила делать, взяла в руки чашку и, казалось, снова пережила события этого вечера. Когда пляшущие язычки в печке потухли и осталась одна зола, у нее уже сформировалось представление об этом человеке. Мэтт Дэнэм был совсем не таким, как она себе представляла.

Она как-то ожидала увидеть пожилого человека, грубого, недалекого, упрямого, похожего на кого-то из мира Лонни Тейберна, который бы одинаково уютно чувствовал себя, заключая торговые сделки и распевая песни в баре. И дело не в том, что Мэтт Дэнэм не знал себе цену. Плечи и грудь под распахнутой хлопковой рубашкой выглядели сильными, как тиковое дерево, а судя по линии подбородка, он не был слабовольным человеком.