Не утруждая себя дальнейшими объяснениями, девушка побежала по мелководью и выбросила находку в океан. В прозрачной воде раковина переливалась еще красивее. Она начала подрагивать, а потом утонула. Когда любопытная Мелани подошла к Кристи, раковина уже почти исчезла из вида.

— Ее больше нет. — Кристи, махнув рукой, выскочила из воды и побежала по пляжу.

В тот день она больше не видела Мэтта, а на следующее утро почти забыла об этом маленьком происшествии. Но Мэтт не забыл. Он нашел девушку у двери лодочного сарая. Она задумчиво изучала «Читон». Первое, о чем он заговорил, конечно, был вчерашний инцидент.

— Забудь об этом. — Он скривил губы. — Впрочем, я начинаю понимать, почему ты так легко забросила дядюшкин бизнес.

Кристи притворилась, что ей безразлично.

— Я бросила моллюска, потому что ты меня попросил. Точнее, приказал. Ведь, если я поймаю несколько раковин, это разрушит природный баланс на твоем драгоценном рифе.

— Ты уверена, что это единственная причина? — Мэтт оперся рукой о стену лодочного сарая и глядел на нее, словно поддразнивая. — Уверена, что причина только в этом? Или ты поняла, что это грязный бизнес?

— Ну хорошо. — Девушка вздохнула. — Пусть я слишком брезглива. — Она рассмеялась. — Было просто ужасно, когда я заставила тех мальчишек нырять и они принесли кучу непонятно чего. Моллюски шевелились, и я просто не могла их выковыривать или сварить заживо, или что там еще с ними делают? Ну хорошо, давай смейся. Мужчинам на это наплевать, но откуда ты знаешь, что моллюски не могут испытывать боль?

— Мягкое сердце новичка, — усмехнулся Мэтт.

— Мальчишки велели не прикасаться к ним, пока они не вернутся. Но ребята так и не вернулись, потому что ты…

— Отослал их назад. Я помню. — Мэтт выпрямился, и выражение удивления исчезло с его лица. — Не хочешь пойти со мной приготовить утренний кофе?

— С удовольствием.

Она пошла с ним рядом, и Мэтт как бы между прочим обронил:

— Те раковины, о которых предупредили тебя сорванцы, были, наверное, опасны.

— Ядовиты?

— Смертельно. Одним уколом могут убить.

— Действительно?

Первое, что увидела Кристи, войдя в гостиную, — огромную чашу с аккуратно подобранными, засушенными цветами франгипани. От ее собственной раковины, заполненной живыми цветами, не осталось и следа. Кристи словно что-то ударило. Она остановилась.

— Где моя раковина? — подозрительно спросила девушка.

— Что? А, это… Где-нибудь здесь, — рассеянно ответил Мэтт.

— Лучше бы так оно и было, — пробормотала Кристи и пробралась на кухню, оглядывая попутно обстановку в бунгало. Где еще оставила след своего присутствия Мелани?

Мэтт исчез где-то в направлении лаборатории, а Кристи принялась готовить кофе. Ее беспокоили неприятные мысли о Мелани. Она встречается с Мэттом. Его последнее завоевание — так, кажется, Лонни назвал ее. А сколько их было до Мелани? В любом случае это не самые приятные мысли, и Кристи попыталась избавиться от них, со стуком передвигая чашки и блюдца. Она налила кофе, подошла к двери и крикнула:

— Кофе готов!

Вымученные звуки пишущей машинки замерли, послышался его голос: «Неси сюда, Кристи», — потом стук возобновился.

Держа в руках две кружки, девушка плечом открыла дверь и вошла в маленькую комнату рядом с лабораторией. Мэтт использовал ее как офис. Она опустила его чашку.

— У тебя лента на машинке не слишком хорошая, — нехотя произнесла Кристи.

— Как и вся машинка.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь привести в порядок свои записи. Но кажется, у меня их слишком много накопилось.

— О! — Она помедлила немного. — Я могла бы тебе помочь, если хочешь.

— Ты? — Мэтт улыбнулся и потянулся за кофе. — А сколькими пальцами ты печатаешь?

— Я хорошая машинистка, — гордо ответила девушка. — Я же тебе говорила. Я в прошлом году работала секретарем. Как же я ненавидела это дело.

Она уселась та край стола. От воспоминаний ее взгляд сразу стал жестким. Кристи уставилась в чашку с кофе.

Это был ужасный офис. Летом там было душно, как в парнике, а зимой отопление никогда нормально не работало. Было только холоднее, и воздух такой же спертый.

— В таком случае ты наверняка не захочешь печатать кучу бумаг, чтобы не будить неприятные воспоминания, не так ли?

— О, здесь совсем другое дело. Мне было бы приятно сделать это для тебя.

— Тогда валяй. — Он указал рукой на кипу мелко исписанных листов. — Мне здесь работы на неделю. Так что я тебя оставлю.

Он вышел. Как-то слишком решительно, подумала девушка. Прошло больше двух часов, прежде чем Мэтт вернулся.

— Еще не закончила? — Он посмотрел на маленькую пачку аккуратно напечатанных листов, потом перевел взгляд на не слишком уменьшившуюся кипу своих заметок.

— Ты же сказал, здесь работы на неделю, — кисло напомнила Кристи.

— Да, для парня, который печатает двумя пальцами, но не для суперпрофессиональной машинистки.

Кристи ничего не ответила, и он внимательно посмотрел на ее неподвижно застывшее лицо. Девушка тщетно пыталась не обращать внимания на его насмешки.

— Я нашел это на рифе, думал, тебе может понравиться.

Это был тритон — огромная раковина в виде трубки, популярная благодаря своей красоте и той важной роли, которую занимала в обрядах коренных жителей островов. Мэтт принес великолепный образец. Он очистил раковину, высушил и отполировал внутреннее блестящее покрытие кораллового цвета. Сделал бесподобную вещицу.

— Она не совсем идеальна. — Мэтт передал ее Кристи. — Кончик сломан. Так обычно бывает.

— Да она просто великолепна!

Подчинившись внезапному порыву, даже не подумав о последствиях, девушка привстала и поцеловала мужчину.

Поцелуй застал его врасплох. Она только прикоснулась к уголку его губ, а Мэтт непроизвольно сделал шаг назад.

— В коллекции дяди есть только одна похожая, — возбужденно тараторила Кристи. — Но она не такая большая. Восемь или девять унций. А в этой по крайней мере двенадцать. Она…

Кристи остановилась, осознав наконец, что она сделала и то, как Мэтт на это отреагировал. Девушка увидела, как он вытирает рот, и что-то в его глазах заставило ее забыть о раковине.

— Что ты делаешь?

Странное мерцание исчезло из его глаз.

— Автоматический рефлекс, малышка. — Мужчина усмехнулся. — Скрываю улики.

— Какие улики? — Ее трясло, бурная радость сменялась страшной болью. — На мне нет помады. По крайней мере сегодня.

Он долго смотрел на нее, видел, что девушка не контролирует себя, губы ее дрожат.

— Знаешь, Кристи, я не твой дядюшка Нолл, и, думаю, пришло время тебе решить, чего ты хочешь.

— Что ты имеешь в виду?

— Если хочешь играть роль маленькой девочки, ты должна понимать, что и обращаться с тобой будут соответственно. Но только не думай, что все мужчины станут для тебя заботливыми дядюшками.

— Но я так не думаю! О, ради бога…

Она отвернулась и чуть не дала волю детским слезам — слезам, которые он, без сомнения, презирал. Кристи схватила свою пляжную сумку и бросилась к двери.

— Я никогда не пойму тебя, Мэтт Дэнэм, — отрывисто бросила она, рванула дверную ручку и остановилась в дверном проеме, услышав:

— Может быть, тебе лучше и не пытаться.

Презирая себя в душе, Кристи обернулась. Мужчина осторожно отложил забытую ею раковину и стопку отпечатанных бумаг на край стола и, не удостоив девушку взглядом, сел и достал с полки чистый лист бумаги. Кристи в ярости хлопнула дверью и побрела домой по пустынному пляжу.

Итак, она провела много часов в одиночестве, оживленном только яростными спорами и просто разглагольствованиями с мужчиной, которого считала высокомерным, саркастичным, циничным, раздражающим, непредсказуемым и приводящим ее в ярость, — в общем, с самым худшим мужчиной на свете. И все же Кристи не могла понять, почему ее совсем не утешало обещание, данное себе самой, игнорировать Мэтта Дэнэма. На следующее утро ей было еще труднее как ни в чем не бывало поприветствовать Мэтта.