— Кто ваш лидер? — крикнул Калесгос драконам.

Его сильный голос разнесся по Грим-Батолу. Один из нападавших, одноглазый, сбил лапой с морды лед и прорычал в ответ:

— Какое дело прихвостню Аспекта Магии до смертных?

— Я и есть Аспект Магии, — ответил Кейлек, меняя облик.

Ожидания не обманули его. Его тело значительно увеличилось и окрепло, размах крыльев раза в два превосходил сумеречных.

— Я не хочу убивать вас. Не трогайте этих смертных и убирайтесь восвояси.

— Аспект, говоришь? — хмыкнул одноглазый лидер. — По мне ты просто трус!

Стая взмыла в воздух. Калесгос насчитал дюжину, но драконы прибывали. Он не позволит Грим-Батолу, Древним Богам или кому бы то ни было вынудить себя к убийствам. Тиригоса была права. Он не повторит судьбы Аригоса.

Серебряный купол над орками расширился, позволяя Калесгосу пройти. Орки перехватили топоры покрепче, готовые обороняться. С вас достаточно, подумал Калесгос и без труда припомнил лагерь Драконьей Пасти, в котором он когда-то встретил принца Андуина.

Орки отшатнулись от зеркала появившегося портала. Только один из близнецов с любопытством заглянул в волшебный глянец и воскликнул:

— Ворота! Вижу ворота лагеря!

Остальные тоже осмелели, но вместо того, чтобы бежать со всех ног, орки оставались на месте. Будь проклята эта голова.

— Сначала голова! — крикнул Раззак, словно читая его мысли.

Калесгос не без отвращения подкатил лапой голову мертвого сородича к порталу, подтолкнул и она, наконец, исчезла. Орки устремились к порталу один за другим. Близнецы остались последними.

— Спасибо, физиономия! — крикнул Од или Гар.

— Я, между прочим, Аспект Магии, — зачем-то ответил он им.

— И это здорово, Кейлек! — орки исчезли.

Да уж, вздохнул Калесгос.

Сначала он услышал свист, затем на магический барьер рухнул обломок скалы. Уж вряд ли это вышло случайно. Калесгос покачал головой. Ощутил, как покачался из стороны в сторону амулет Азурегоса. Влюбленный в распорядительницу душ дракон передал ему магию турмалиновой стаи. Аригос не получил ее. У Калесгоса она была. Он получил ее в мире духов, хотя считал, что это лишь сон.

Сумеречный дракон налетел на призрачный щит. Им не по силам преодолеть его. Калесгос сдержит слово — только охранная магия. Он не будет применять боевую магию против драконов без особой нужды.

Калесгос расправил крылья и полетел вперед.

Теперь у него было время. Нападавшие драконы не стоили его внимания. Попыток своих они все еще не бросали. Калесгос остановился недалеко от входа в подземелье Н-Зота. Пригляделся. Стены обвивала свежая поросль, зеленые побеги плюща обнимали колонны у входа. Он был совершенно уверен, что раньше лиан здесь не было.

Помимо растительности его тревожило отсутствие чудовищных последователей Древнего Бога. И он не имел в виду драконов или культистов Сумеречного Молота. Подземелье и крепость выглядели подозрительно спокойно. Он мог бы расспросить об этом сумеречных драконов, если бы они прекратили тратить силы понапрасну.

Калесгос обновил защитные заклинания и сосредоточился. Новая, уникальная магия. Единение прежнего дара Титанов и вызволенной магии Оков Древнего Н-Зота. Ни Аригос, ни Малигос не владели подобными способностями. Новая магия для новой жизни, что ждала его и Синюю стаю впереди. Калесгос не повторит их ошибок и постарается не допустить новых.

Снежинки появились вновь, они танцевали в воздухе, повинуясь воле Аспекта. Ветер ловил каждую замерзшую слезинку, направляя ее в единый поток. В какой-то миг снежинки объединились, сцепились между собой хрупкими узорчатыми сторонами, образовав тонкую девичью фигуру. Сотни снежинок рассыпались по плечам, будто светлые локоны, какими они были у эльфийки Тиригосы.

Сверкал волшебный купол над его головой и обретал до боли знакомые черты снежный призрак. Главное вовремя остановиться, повторил самому себе Калесгос, он не хотел возвращать ее из мира духов. Если им суждено встретиться, они встретятся именно там, когда придет его час. Он сохранит частицу призрачного образа, который помнили эти стены и камни, по которым она ходила. Грим-Батол запомнил Тиригосу в смертном облике, ведь крепость никогда не видела ее драконом.

Сотворившие изо льда ее тело снежинки подрагивали, искрились. Ветер высекал, словно скульптор, на глазах у Калесгоса, повинуясь его воспоминаниям, губы на ее лице и изогнутые длинные ресницы. Застывший призрак вдруг ожил. Моргнул несколько раз, и несколько снежинок сорвались с уголков ее глаз.

Пора! Не ограненный темный сапфир на его шее, амулет Азурегоса, вспыхнул изнутри. Снежинки одна за другой, серебристым ручейком, устремились к камню. Ветер, воссоздавший ее облик, теперь безжалостно стирал его. Снежинки исчезали, растворяясь в темном сапфире на шее Калесгоса, и сияние амулета крепло, раскаляясь. Камень обжигал. Когда последняя из них скрылась в сапфире, ослепительная белая вспышка зародилась в его глубинах и вырвалась наружу, лишив окружающий мир его красок.

Какое-то время он стоял, закрыв глаза, прислушиваясь к ощущениям постепенно уходящего, исчезающего тепла на груди.

«Я всегда буду с тобой», — произнесла она незадолго до гибели.

«Ты всегда будешь со мной, Тиригоса», — теперь он был уверен в этом.

Калесгос открыл глаза. Его окружали сумеречные драконы. Они больше не атаковали. Не испытывая страха перед двумя дюжинами собравшихся драконов, Калесгос отменил защитный барьер. Взглядом он нашел среди них одноглазого лидера и обратился к нему:

— Грим-Батол был вашим домом долгие годы. Вы видите, во что превратилась крепость. Вы можете жить здесь сами по себе, но можете покинуть ее вместе со мной. Сумеречные драконы чувствуют магию немного хуже, чем синие, но гораздо лучше остальных драконов Азерота. Вы можете стать членами Синей стаи и обрести новый дом. Им станет Нексус.

Их лидер сомневался, Калесгос это хорошо видел. Он не получил отказ сразу же, что говорило в пользу этого одноглазого дракона. Он всерьез озабочен участью своих драконов. Нетерпеливо перебирали крыльями остальные, поглядывая то на Калесгоса, то на лидера.

— Меня зовут Эйерус, — наконец сказал сумеречный дракон.

Но сам Грим-Батол не дал ему озвучить принятое решение. Камни заскрежетали под ногами Калесгоса. Вместе с остальными драконами он тут же поднялся в воздух, растерянно озираясь по сторонам. Каменная кладка пола дрожала, в считанные секунды ее исполосовали трещины, и камни рухнули вниз, во тьму.

Калесгос ощутил жажду магии. Потустороннюю, чужую, инородную жажду. Она исходила снизу, оттуда, куда рушились и сползали камни, и эта сила поднималась, стремилась к нему. Магия Калесгоса пробудила его, раздразнила веками сдерживаемый голод.

Вот куда делись все твари, внезапно понял Калесгос, убрались подобру-поздорову, едва ощутив Аспекта Магии. Трещины бежали все выше. Накренилась одна из стен, за которой бушевали пожары. Обрушились вниз деревянные перекрытия и разлетелись искрами горящие полотна стягов с молотом и драконьими крыльями в центре. Обвалился обвитый плющом проход в подземелье Н-Зота.

— Эйерус! — крикнул Калесгос. — Решайся!

Одноглазый дракон обернулся на окрик.

Черная, невероятно длинная змея взметнулась вверх из расщелины в полу. Сумеречный Эйерус не увидел ее. Укус пришелся в пустую глазницу. Крылья Эйеруса замерли. Обвитый черной змеей, он рухнул в пропасть.

Калесгос инстинктивно поднялся выше, но удары крыльев разносили искры и раскаленный пожарами воздух. Огонь тянулся все выше, насколько хватало глаз. Огромный Грим-Батол будет гореть невероятно долго, подумал Калесгос. Одному только Н-Зоту известно, какие еще твари скрываются в этих стенах.

Или под их ногами.

Сначала был визг. Тонкий, оглушающий, нарастающий. Затем были змеи. Десятки черных лент разом взмыли из темноты на ужасающую, недоступную для них высоту. Калесгос понял, что отрезан от остальных сумеречных драконов, которые, оставшись без лидера, сбились вместе. Змеи впивались желтыми клыками в крылья, хвосты, шеи, выхватывали жертв и тянули их вниз.