Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Она исполнила предначертанное. И должна погибнуть. Этот миг повторялся снова и снова. Отменяя прежние спасения.

Течение Водоворота вырывало ее из его объятий. Мирмидоны атаковали раньше, чем он успевал остановить их. Азшара настигала ее первой, и она задыхалась в холодной темной воде, глотая вместо воздуха воду.

Воздух стал густым, вязким, а небо рухнуло на землю и превратилось в Великое Море, и течение захлестнуло ее, швырнуло во тьму. Огонь оставался недостижим, оставался впереди, хотя она тянула руку. Схватиться, задержаться.

Руки Джайны разжались.

Она коснулась правой лодыжки, боль пульсировала внутри нее. Пальцы нащупали кровь. И две ранки от укуса. Змеи. Они добрались до нее. Они успели.

Прощай, Джайна Праудмур, прошептала бронзовая тень, плывущая во тьме.

Глава 12. Стихия огня.

 — А сливочное?…ик!… Осталось?!

Любителю сливочного пива пришлось несколько раз проорать свой вопрос, прежде чем Чейн-Лу смог расслышать его. На сцене в глубине таверны гитары изнывали в руках «Вождей тауренов», и доведенные до экстаза зрители вторили хорошо известным песням.

Чейн-Лу коснулся плеча Эймира-Ха, указав взглядом сначала на непочатый бочонок сливочного пива, затем на друида. Эймир-Ха, кивнув, занялся бочонком. Совсем недавно Чейн-Лу обзавелся двумя учениками. Желающих было гораздо больше, в том числе и среди друидов Лунной Поляны, но Чейн выбрал соотечественников.

Чейн-Лу первым из пандаренов рискнул и взял небольшую ссуду у единственного на Лунной Поляне гоблина, чтобы начать собственное дело. Друиды Лунной Поляны предоставили пандаренам убежище, впрочем, что им оставалось делать, когда они с леди Джайной буквально свалились им на голову? Дружелюбные друиды не требовали с пандаренов ничего взамен и не заикались, что пора и честь знать. Оглядев забитую до отказа таверну, Чейн-Лу подавил тяжелый вздох.

Поначалу все складывалось отлично, они просто радовались спасению и удивлялись новому миру. Но дни шли. Они по-прежнему оставались чужаками на этой земле. Чейн-Лу разделял настроения среди соплеменников. Пандарены с воодушевлением бросились помогать друидам после нападения черных драконов и необъяснимых природных катаклизмов, когда снежные бури сменялись ливнями. После того дня Чейн-Лу больше не видел Тариона и понимал, что одно с другим связано. Мальчик сделал что мог, спас их с погибающего острова. Отныне пандарены сами по себе.

Сложности пришли оттуда, откуда не ждали. Пандаренам нужны были дома. А друиды категорически запретили вырубать деревья Лунной Поляны. Ни один пандарен так и не смог построить себе полноценной круглой хижины. Хворост, что можно было найти в лесах, годился разве что для шалашей. Друиды нехотя шли им навстречу. Чейн-Лу не винил их, да и никто из пандаренов, после всего, что друиды сделали для них, но будущее ставило перед племенем определенные вопросы, ответы на которые пока откладывались…

Из Сумеречного Нагорья Хейдив-Ли часто писал жене и детям, оставшимся на Лунной Поляне. Кейган-Лу младшему брату не писал, что совсем не удивляло Чейна-Лу. Из писем Хейдива пандарены узнали, как высоко ценятся знания лекарей Пандарии. На собственном опыте Чейн знал, что и пивовары Пандарии не пропадут в новом Азероте. В некоторых семьях, чьи главы были лекарями или пивоварами, уже подумывали о переезде в другие земли Азерота в поисках лучшей доли, в поисках мест, где они и их способности действительно пригодятся. И где росли бы не только священные деревья.

Расселение по миру пугало Чейна-Лу. Как и других пандаренов, хотя никто пока не говорил об этом открыто. Веками пандарены жили обособлено и все вместе. Их было не много, и если они разъедутся по всему миру, то как сохранить традиции и преемственность? Отчасти поэтому Чейн-Лу прежде всего выбрал себе в ученики двух пандаренов, тех самых, которые заявили о своем желании еще тогда, когда над их головами простиралась Пустота.

Пиво пользовалось небывалым успехом. Чейн быстро расплатился по кредиту с гоблином, который намекнул, что если пандарену понадобятся средства для приобретения недвижимости, он с радостью придет ему на выручку. Тогда Чейн-Лу ничего ему не ответил. Каждый вечер он уходил из города, возвращаясь на поляну в лесу, неподалеку от того самого берега, куда они впервые вышли из воды. Йена ждала его, иногда до глубокой ночи. Однажды Чейн-Лу завел разговор о том, что они могли бы переехать в город. Заработанных средств хватало бы на небольшой дом только для них двоих.

— Куда ты, туда и я, — только и ответила Йена, потупив глаза.

Большего Чейну-Лу добиться не удалось. Он понимал Йену. Его и самого страшили дома с четырьмя стенами и углами. Круг имел большое значение для верований пандаренов, а согласно традициям, именно в острых углах селились духи-проказники. Чейн-Лу мог работать в таверне, но чтобы жить в четырех стенах? Растить своих детей, нарушая заветы предков? Больше он этот вопрос не поднимал и терпеливо, каждую ночь, возвращался обратно, в небольшой круглый шалаш в окружении других, ему подобных. В таких же шалашах они жили в Пандарии, когда бежали от Пустоты.

Музыка, наконец, стихла. Группа не сразу покинула зал, музыканты спустились прямо со сцены и направились к барной стойке.

— Настоящий пандарен! — воскликнул гитарист.

— И настоящее пиво, — в тон ему ответил Чейн-Лу.

Музыканты попробовали три сорта пива, которое Чейн успел приготовить к этому дню. Сливочное пользовалось особой популярностью, имбирное было на любителя, а темный портер не прощал спешки, требовал вдумчивого потребления за неспешной беседой. Вишневые лепестки для дамского красного пива еще только ехали к нему с другого конца Азерота. Чейн-Лу долго ждал этого дня, когда сможет, наконец, применить весь свой талант и искусность вкусовых сочетаний. Годы отшельничества прошли, но шаткое положение пандаренов не давало сполна насладиться успехом.

Прежде всего, их помолвка с Йеной все еще оставалась помолвкой. Все упиралось в деревья. Для свадьбы пандаренов сооружался большой просторный шалаш, в котором несколько дней шли празднования. Такой шалаш не построишь без того, чтобы срубить несколько деревьев. У пандаренов не было домов, а его волновал временный шалаш, закипал Чейн-Лу, шагая по спящему городу. Он поручил Йеро-Чи и Эймир-Ха привести таверну в порядок перед завтрашним днем, перевернуть бочки в подвале на другой бок и только затем возвращаться в лагерь.

Он остановился посреди моста. Город оставался позади, впереди — только освещенная редкими факелами тропинка, ведущая к лагерю пандаренов. Укрытое лунной дорожкой озеро тихо плескалось по левую руку.

Домов им не видать как собственных ушей, хоть бери и заказывай деревья с другого конца Азерота. Как и недостающие ингредиенты для пива.

— А это мысль! — воскликнул Чейн вслух.

В конце концов, друиды ничего не говорили о других деревьях, верно? Но что они скажут, когда пандарены выстроят на Лунной Поляне свой город? Да и нужны ли здесь пандарены? Им придется изменить облик охраняемой друидами священной Лунной Поляны, если они соберутся высеивать поля или разбивать огороды. Они не смогут выращивать продукты… в воздухе.

Чейн-Лу облокотился о перила, взъерошил шерсть на макушке. Неразрешимые вопросы… Всюду. Всюду. Всюду.

Он продолжал глядеть на озеро и на то, как спокойная лунная дорожка вдруг покрылась рябью. Переменился ветер, обдав пандарена холодом.

А ведь в глубине озера, подумал Чейн-Лу, до сих пор…

На его глазах, словно призванный его мыслями, из воды вырос гигантский водяной элементаль. Без правой руки и с перекошенным от яростью лицом.

Чейн-Лу отпрыгнул назад, от одних перил к другим, а на мост обрушилась темная волна. Нептулон продолжал расти, подниматься вверх, пока не затмил луну. Ошарашенный пандарен различил сквозь ледяное тело Лейтенанта водной стихии ее мутный желтый круг.

А затем в небе появились другие искры. Слишком яркие, чтобы быть звездами. И они тоже росли. Они неслись, опаляя небеса, и Чейн-Лу вдруг четко понял, что их целью был именно Нептулон, но если сам пандарен не пошевелится, то и он тоже. Но мысли возникали и огибали его, словно ветер, хорошие в общем-то мысли, но страх одержал верх. А еще неопределенность. Чейн-Лу не знал, в какую сторону бежать в первую очередь. В город — предупредить население Лунной Поляны или в лес к пандаренам. Он стоял на мосту, одинаково далеко и от тех, и от других. Чаши весов застыли в равновесии, но один шаг в ту или иную сторону и кто-то будет спасен, а другие умрут во сне. Ведь ночь, глубокая ночь. Никто не услышит его криков, да и ветер, откуда он только взялся, унесет его вопли совсем в другую сторону.

46
{"b":"543670","o":1}