Очевидно, судя по всему, это был наилучший вариант.

Я смотрела на звезды, размышляя, а видит ли она меня сейчас. Я надеялась, что она будетсчастлива, куда бы она ни отправилась. И я надеялась, что теперь она свободна.

Внезапно, я уловила какое-то движение краем глаза. Я обернулась и пригляделась к западной части на краю острова, где массивные скалы погружались глубоко в океан.

— Это ты? — прошептала я. — Это, правда, ты?

Ты упадешь, я упаду, помнишь?

Там, стоя на краю мира и обратив свой взор на небеса, был Патрик.

Я бежала. Бежала так быстро, насколько могла, сквозь дождь, ветер и берег, нашпигованный живыми трупами. Куда бы я ни ступила, тела пытались схватить меня за ноги и утянуть к себе. Я ощущала муку в их раскрытых губах, невидимых руках и миллионах позабытых мечт и воспоминаний. И я знала, что если не побегу еще быстрее, совсем скоро станет миллион плюс один.

Я не смогла набрать скорость, достаточную для того, чтобы взмыть прямо к нему; воздух здесь был странный: затхлый и тяжелый, он словно не подчинялся законам природы. Поэтому я побежала к лесу, ныряя, что дикий койот через подлесок, пока не выбралась на дорожку. Она была вся усеяна листьями, а по обеим сторонам росли высоченные деревья, заслоняя собой луну.

Но лучше такая тропинка, чем вообще никакой.

Я побежала изо всех сил, вихляя из стороны в сторону, поднимаясь по склону горы. Наконец, я выбежала на открытое место и моему взгляду открылась ночная панорама Тихого океана.

И там, прямо передо мной стоял мой мальчик.

Спина была совершенно голой, и я поморщилась, когда увидела, каким полупрозрачным он стал…, дождь в буквальном смысле стекал по его костям. Складывалось такое впечатление, будто его внутренний свет полностью выгорел. Я вспомнила его слова.

Разве ты не знаешь, что я люблю тебя?

Ответ был «да». Потому что я тоже его любила.

Поначалу, он меня не увидел, и я медленно подошла сзади, не желая напугать его.

— Патрик?

Но он не услышал мой голос. Оглушительно ревела буря. Поэтому я подошла к нему. Сквозь дождь и ветер, я зябко потерла плечи. И когда кончики пальцев, наконец, коснулись его руки, меня окутало невероятное тепло. Я опустила взгляд и увидела, что моя рука начала тускло сиять, как и мой кулон, нежно-голубым цветом, словно по моим венам пробегали искры. Я почувствовала, как тело Патрика напряглось от моего прикосновения.

— Это я, — произнесла я. — Я здесь.

— Зачем? — Его голос был хриплым. — Я не просил тебя приходить.

— Патрик, я…

— Ты должна уходить. Тебе здесь не место.

— Подожди, — сказала я. — Ты не понимаешь.

— Понимаю. — Он понурил голову. — Глупо было с моей стороны так долго ждать. Я столько лет цеплялся за это, — произнес он. — Я не заслужил этого.

— Не говори так. Прошу.

Его плечи опустились.

— Я знал, что однажды ты пройдешь сквозь те двери, — прошептал он. — И когда ты, наконец, сделала это. Ты, наконец, снова вошла в мою жизнь спустя почти тридцать лет… ты не узнала меня. Совсем не узнала меня.

— Как я могла? — взмолилась я. — Патрик, я ведь уже не та девушка.

Он кивнул.

— Ты права. Ты не та. Теперь я это знаю.

— Я не это имела в виду. Ты не слушаешь.

— Я был глупцом, думая, что смогу вернуть тебя однажды. Вернуть все на круги своя. — На мгновение он умолк, наблюдая за горизонтом. — Это моя вина. Я все испортил.

— Разве ты еще не понял? — произнесла я. — Тебе не за что извиняться. Ты не сделал ничего плохого.

— Я все сделал не так. В тот день ты не хотела ехать… Ты была так напугана. Но я знал, что тебе понравится, стоит только попробовать. Поэтому я уговорил тебя поехать. — Его голос дрогнул, когда он опустил голову. — Это я виноват в твоей смерти. Я повинен в том, что мы никогда не сможем быть вместе.

— Мотоцикл, — прошептала я. — Кошмар был реален.

Я прижалась лбом к его спине, обхватив руками его трепещущую душу.

— Ты когда-нибудь простишь меня? — прошептал он.

Я прижалась к нему так сильно, как только могла.

— Тебе не нужно мое прощение. Ты должен простить самого себя.

Над нашими головами раздался оглушительный раскат грома, когда он начал поворачиваться ко мне. Я ощутила его ладонь на своей щеке. И когда я открыла глаза, я не могла поверить тому, что вижу. Я, наконец, увидела то, что он так долго скрывал от меня под рубашкой и курткой. Я, наконец, поняла, почему он никогда не снимал ее. Теперь я увидела его шрам на руке: глубокий, кривой и ужасный…, но это было НИЧТО.

По сравнению со всем остальным.

Все тело Патрика покрывали ужасные колотые раны. Словно он ранил себя ножом снова и снова…, и это едва ли был несчастный случай.

— Любимый мой, — прошептала я. — Что же ты с собой сделал? — Слезы обожгли глаза, когда я провела кончиками пальцев по его шрамам; склонившись, я поцеловала их один за другим.

— Sui Caedere, — ответил он. — Я не мог без тебя жить.

Я потянулась к нему и коснулась его щеки. Прижавшись лбом к его лбу так, что наши лица разделяли лишь пара дюймов. Я заглянула в его глаза, пытаясь сократить расстояние меж нами.

— Мне так жаль, Патрик. Я не хотела обидеть тебя…

Небо прорезала молния, и яркий столп светаударил в пляж, поджигая несколько деревьев. Пару секунд спустя, на острове разразился пожар.

— Ты ведь не узнала меня, — ответил Патрик. — Я так сильно хотел тебе все рассказать, но боялся, что ты примешь меня за психа. — Он замолчал. — Ну, знаешь, еще безумней, чем ты уже обо мне подумала.

Он одарил меня кроткой улыбкой, и в этой улыбке я увидела отражение всей нашей катастрофической истории. Всех тех дней, что мы провели вместе. Всех планов, что мы строили. То, как он плакал и держал меня на руках в первые минуты после аварии; как умолял небо забрать его вместе со мной. Каждый отрывок памяти возвращался, и я вспомнила слова Патрика, когда моя прекрасная жизнь ускользнула в то далекое лето 1983-го… в горящих обломках мотоцикла на шоссе.

Он ждал меня вечность. Ждал именно меня, всегда.

— Навсегда. Навечно, — прошептала я. Тоже самое я пообещала своим подругам в прошлой жизни. Сейди, Эмме и Тессе. Каждая выберет свою дорогу, свою судьбу и свою несчастную любовь. Я почувствовала, как мой кулон снова засиял, источая тепло, стоило мне только подумать о них. Но на этот раз он не причинял боли. На этот раз, воспоминание лишь порадовало меня.

— Это, правда, ты? — Патрик крепко обнял меня. — Я думал, ты никогда не вспомнишь меня.

Война сладка для тех, кто никогда не сражался.

— Теперь я помню. — Я заглянула в его глубокие, темные и такие знакомые глаза. — И больше никогда не забуду. — Внезапно, я ощутила, что стена внутри меня дала трещину. Я ощутила, как холод внутри меня начинает таять.

— Может, мы сможем начать все сначала, — предложила я, протягивая руку. — Я — Бри.

Он рассмеялся, затем легонько пожал ее.

— Патрик.

— Приятно познакомиться.

Он улыбнулся.

— Снова.

Я медленно приблизилась, предположительно ради Лучшего Поцелуя Всех Времен и Народов. Но за секунду до того, как наши губы соприкоснулись, рядом раздался новый раскат грома, и мы отпрянули друг от друга. Я схватила его за руку, но было слишком поздно…Патрика отбросило на самый край пропасти. Он пропал из виду.

— Нет!!

Я подползла к краю пропасти. И когда я глянула вниз, я увидела, что он едва держится. Я ухватилась за его руку, пытаясь удержать его.

— Патрик!

Огонь под нами вспыхнул. Даже не смотря на дождь, весь берег был охвачен пламенем: тысячи бедных, умирающих душ корчились в агонии.

Ларкин. Ларкин там внизу.

Под ногами Патрика вспыхнуло пламя, его лицо исказила боль.