Потому я люблю тебя, я хочу увидеть, как ты снова танцуешь.

Потому что я люблю тебя, в эту полную луну.

— Заткнись! — закричала я на него. — Никто не хочет это слышать!

— Понимаю, что сейчас несколько не вовремя, — произнес Патрик, когда мы проходили мимо Лунной Пасты, одного из любимых ресторанчиков Сейди. — Но у меня вроде как сюрприз для тебя.

— Ненавижу сюрпризы.

— Забавно, а я слышал другое.

— Ты ошибся.

Я направилась к Парку Пиларситос — Крик. Хотелось исчезнуть на какое-то время. Посидеть на травке. Подышать воздухом. Полюбоваться на камушки или насладиться солнечным светом, да просто занять себя хоть чем-нибудь.

— Ой, да брось, — простонал Патрик, когда понял, куда мы направляемся. — Ты разве не знаешь, что у меня смертельная аллергия на солнце и счастье?

— Это мой день рождения, я сама буду принимать все решения.

— Отлично, — сказал он. — За исключением сегодняшнего вечера. Я беру его на себя.

Я пожала плечами.

— Без разницы.

Мы вошли в парк, выбрав довольно извилистую тропинку, пока я не нашла большую поляну, которая выглядела куда как подходящей. Хороший вид, солнце, зеленая травка. Я подошла к одинокому старому тополю, шлепнулась на спину и подставила лицо солнцу. Пытаясь стереть мысленный образ отца в чужих объятиях. Того, кому я доверяла. Того, о ком заботилась. От одной только мысли о ней меня затошнило. Интересно, Мама догадывалась? Как долго это продолжалось? Папин поцелуй с Миссис Бреннер явно не выглядел как первый.

Тьфу, гадость.

Он был человеком, на которого я равнялась всю свою жизнь. Человек, который был моим героем. Он был для всех нас героем в той или иной мере. А для Джека оставался им до сих пор. Тогда я решила, что никогда не прощу его. То, что он сделал, не заслуживало прощения. Он предал Маму. Он предал Джека. Он даже предал Хамлофа. Он предал нас всех.

— И сегодня. Из всех возможных дней, именно сегодня. — Мой голос задрожал, слезы жгли уголки глаз. Я была слишком зла, чтобы заплакать. — Любовь — полная фигня.

Я вспомнила, как родители Джекоба развелись в прошлом году. Как я успокаивала его, не смотря ни на что, как он рыдал у меня на руках, пока его отец съезжал от них. Никогда не забуду лицо Джейкоба в тот день. Он был похож на маленького мальчика, напуганного и озадаченного, расстроенного, что он не сделал ничего, чтобы попытаться хоть как-то остановить все это.

Я помню как приехала на велосипеде домой в тот вечер и обняла своих родителей, не смотря на то, что они кричали на меня за то, что я нарушила комендантский час, вернувшись домой в одиннадцать, на час позже положенного времени. Я крепко обняла их тогда. Я чувствовала себя такой счастливой, что мы отличаемся от всех прочих семей. Мы были счастливы. Мы были в безопасности. Ничто не могло разлучить нас.

Но я ошибалась.

На самом деле, я во многом ошибалась.

Патрик и я провели на поляне весь остаток дня. Разговаривали не слишком много. По большей части грелись на зябком ноябрьском солнышке, вытянувшись бок о бок, и наблюдали за проплывавшими мимо облаками.

— Пудель, — произнес Патрик, указывая на большое пушистое облако над нами.

Я фыркнула.

— Ты ослеп, что ли? Это облако меньше всего напоминает пуделя.

— Вау. Вот это жесть, Сырный Крем, реально жесть.

— Оно больше похоже на кролика, — сказала я, закатывая глаза. — Серьезно, ХВАТИТ.

Время пролетело незаметно. Мы наблюдали за скейтерами, которые предоставляли нам прекрасный обзор на свое нижнее белье, торчащее из джинсов, которые свисали чуть ли не до земли. Мы наблюдали за нянечками с колясками и крошечными чихуахуа, разодетыми в крошечные пальто и всевозможную другую одежду, которой даже у меня не было в помине.

И все же, не смотря на все отвлечения, мысли в моей недалекой голове продолжали возвращаться к Джейкобу. Я вспоминала о всех тех бесконечных летних днях, что мы провели с ним в этом самом парке. Просто тусовались. Играли в карты. Спали в обнимку. Просыпаясь от прикосновения его губ к моим.

Это когда-нибудь перестанет причинять боль?

Патрик ничего на это не ответил. Быть может, ему, наконец, надоело днями торчать в моей голове, или он знал, что его ответ мне не понравится. Постепенно, день пошел на убыль. Туман спустился с побережья Сономы, а солнце стало медленно клониться к горизонту.

— Боюсь, время пришло, юная леди, — произнес Патрик, потягиваясь. Он поднялся и отряхнул джинсы.

— Время для чего? Я никуда не пойду. Я буду спать сегодня в парке.

— Ну ты и вредина. — Рассмеялся он. — Не будь такой занудой.

Молниеносным движением он схватил меня за руку, и я ощутила уже знакомое потрескивание электричества под балетками.

— Только не опять, — простонала я, зажмуривая глаза.

Мы взмыли вверх, словно фейерверк, и я почувствовала, как земля осталась далеко внизу. Я не открыла глаз. Предпочла не знать, на какой мы высоте.

Тебе будет все это ненавистно, Ангел, только пока ты не откроешь глаза, хотя бы на мгновение.

Хм, ладно, хорошо.

Я открыла глаза. И сразу же поняла, что мы на высоте десять тысяч футов.

— Не вздумай выронить меня, — прорычала я сквозь стиснутые зубы.

Патрик взмыл нас из парка прямиком по направлению к «Куску». Или мне так подумалось.

Когда наши ноги коснулись земли, я почувствовала, как в обувь попал песок, теплый от дневного солнышка. Даже в Ноябре песок подолгу оставался теплым. В этом вся Калифорния.

Я узнала скалы: высокие и величественные; линию прибоя: белые идеальные скользящие волны. Я знала наизусть все эти полевые цветы: маленькие оранжевые, красные и лавандовые, чьи лепестки парят в морском воздухе, они растут отовсюду: между скал, ракушек; забавно.

Это был Маверикс. Место, где я бывала тысячу раз. Одно из моих любимейших мест в Халф Мун Бей. Пляж, где Джейкоб и я провели столько свиданий и где мы провели в спальном мешке последнюю ночь лета. Маверикс — место, где он погнался за мной по волнам и поцеловал под тремя падающими звездами, одна за другой. Место, где он похитил мое сердце.

P.S. Я хочу его обратно.

Из всех тех мест, куда Патрик мог привести меня…, из всех тех, что хоть что-либо значили… Маверикс был одним из тех, куда я бы не вернулась по своей воле. Даже не смотря на то, что, быть может, я хотела увидеть его больше всего.

— Откуда ты узнал?

Патрик пожал плечами и одарил меня хитрющей улыбкой.

— Случайная догадка. — Он показал на что-то позади меня. — Обернись.

Что я и сделала. И я не смогла поверить своим глазам. На пляже, под лучами идеального калифорнийского заката, подернутого редким туманом, сидели три моих самых любимых подруги. Эмма, Тесса и Сейди; все в джинсах и кофтах на спальных мешках, завернувшись в одеяло. Рядом с ними потрескивал и искрился небольшой костер на фоне оранжево-розового неба. Слезы навернулись у меня на глазах, когда я увидела их всех вместе. Я взглянула на Патрика.

Что все это значит?

Он усмехнулся.

Это праздник. В твою честь.

Я потеряла дар речи. Я понятия не имела, что сказать или как начать благодарить его. Я даже попыталась открыть рот, но слова все не шли.

Он приложил палец к губам.

— Они ждут тебя. Сегодняшний вечер, моя дорогая, твой. Наслаждайся.

После, прежде чем я поняла что происходит, Патрик склонился ближе. Медленно, нежно, он коснулся губами моей щеки. Мои глаза закрылись и, на долю секунды, я могла поклясться, что ощутила легчайший трепет в груди…, словно маленькая нежная бабочка билась там, где некогда билось мое сердце. Не смотря на то, что это было невозможно.

Вау.

Когда я открыла глаза пару секунд спустя, Патрик уже ушел. Растворился в вечернем воздухе, словно его тут и не было вовсе. Черт, мне, правда, нужно узнать, как это делается.