Карен покачала головой.

— Я сама закажу. — Сделав заказ бармену, она снова обернулась к Джеффу: — О чем ты хотел со мной поговорить?

Он огляделся по сторонам.

— Может быть, перейдем вон туда? Мне кажется, там нам никто не помешает.

— Чего бы ни касался наш разговор, я не сомневаюсь, что мы могли бы обсудить это прямо здесь.

Покачав головой, Джефф поднялся:

— Нет.

Карен расплатилась и нехотя последовала за ним в полутемный угловой кабинет.

Устроившись на скамье, Джефф осушил стакан, затем похлопал по карману в поисках сигарет. Помолчав, он посмотрел на Карен и снова сунул незажженную сигарету в карман.

— Извини. — Он снова умолк, очевидно, собираясь с мыслями. Карен видела, как у него дрожат руки. — Я знаю, что ты меня недолюбливаешь…

— Это неправда, — перебила она, — но мне неприятно, что ты подкапываешься под меня всякий раз, когда мы работаем над одним заданием.

— С тех пор как я…

— Оставь это, Джефф. С тех пор, как ты пришел работать к Долки, ты не перестаешь мне завидовать.

Джефф с горечью взглянул на нее:

— Это неправда. Хотя я бы не отказался от таких же привилегий. Леонард вечно нянчился с тобой и до сих пор относится к тебе точно так же. Но если я чем-то тебя оскорбил, то готов принести свои извинения.

— Забудем об этом. — Карен натянуто улыбнулась. — Все это уже в прошлом. Кроме того, Леонард ценит тебя — он сам говорил мне об этом.

Джефф пристально посмотрел на нее своими светлыми глазами.

— Согласен, Леонард действительно заботится о своих сотрудниках. Теперь я и сам готов это признать. Он рассудил, что, находясь здесь, я легче перенесу смерть Алисы, потому что мне ничто не будет о ней напоминать. Но… — глаза Джеффа подернулись дымкой, — он не понимает, никто не понимает… — И его голос прервался от рыданий.

Глядя на его подергивающееся лицо, Карен почувствовала, что ее глаза тоже невольно увлажнились. Она все еще не забыла ужасного ощущения пустоты, которое испытала после смерти отца, и страх перед громадным пустым домом, куда после месячного курса лечения ее мать вернулась в инвалидном кресле. Особенно тяжело дались ей первые дни после аварии, когда она беспомощно наблюдала за тем, как ее мать борется за жизнь, поступающую в ее тело по множеству жутких на вид трубок.

Глубоко вздохнув, Карен смягчила тон:

— В таких случаях время — лучшее лекарство.

Джефф снова плеснул себе виски, но она забрала у него стакан:

— Тебе уже хватит, Джефф. Пьянство не поможет решить твои проблемы. Ты сам должен себе помочь.

Его лицо потемнело от боли:

— Ты не понимаешь, Карен. Это я убил ее, я убил Алису. Она умерла из-за меня.

— Нет, Джефф, — твердо возразила Карен, — она была больна. Что бы ты ни сделал, ты не мог ее спасти. Ты должен это понять.

— Я обманывал ее, — глухо продолжал он, — часто обманывал. Однажды все раскрылось, и она хотела уйти, но была уже больна… — Он уронил голову на руки. — Лучше бы это случилось со мной. Кроме нее, в моей жизни не было ничего светлого.

— Зачем ты рассказываешь мне об этом?

— Ты должна мне помочь, Карен. На работе мне… мне нужно, чтобы ты прикрыла меня, пока я… пока я не приду в себя. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Мне нужно время. — Честность Джеффа удивила Карен куда сильнее, чем его признание.

— Только не стоит рассчитывать на то, что тебе поможет выпивка, — осторожно заметила она.

— Не нужно делать из этого проблему, я сумею справиться. — Изможденное лицо скривилось в усмешке, и на миг Карен узнала прежнего Джеффа. — Помоги мне, Карен, прошу тебя.

Поддавшись минутному порыву, она накрыла его ладонь своей. Он внушал ей жалость, и Карен не находила в себе сил отказать человеку, на долю которого выпали такие страдания. Несмотря на улыбку, она видела в его глазах неприкрытое отчаяние.

— Хорошо, ты можешь на меня положиться. Перед тем как мы сдадим работу, я все проверю сама.

Он взглянул на нее с явным облегчением:

— Спасибо, Карен. Я знал, что ты меня поймешь. — И он признательно сжал ее ладонь обеими руками.

Внезапно рядом с ними послышался знакомый низкий голос, в котором за бархатным тембром слышались стальные нотки:

— У вас свидание?

Карен оцепенела, обнаружив, что не может отвести взгляда от сузившихся серых глаз.

— Роуэн! — Она отдернула руку и поспешно убрала ее под стол.

— Я не знал, что вы собирались в деревню, — вмешался Джефф, безуспешно пытаясь скрыть удивление, — в этом случае я пригласил бы вас обоих.

— Черта с два, — пробормотал Роуэн.

Джефф судорожно сглотнул и жестом указал на свободное сиденье:

— Присаживайтесь.

— Благодарю вас, нет. — Роуэн смерил Карен осуждающим взглядом. — Насколько я понимаю, компания вам не нужна. Наверное, именно по этой причине вы и взяли выходной на завтра? Чтобы встретиться с ним? — Он кивком указал на Джеффа. Суровый взгляд Роуэна скользнул вниз по ее груди, затем снова уперся Карен в лицо. — Разрешив вам взять машину, я и понятия не имел, куда вы собираетесь.

У Карен вспыхнули щеки.

— Вы слишком торопитесь с выводами.

— Разве? — мягко поинтересовался он.

— Роуэн, это совсем не то, что вы подумали.

Он холодно улыбнулся.

— Мэгги сказала мне, что вы сняли комнату на ночь.

— Я собиралась переночевать здесь, но… одна, — рассвирепела Карен, — чтобы утром захватить то, что заказал Торни.

— Избавьте меня от ваших объяснений, — отрезал Роуэн. — Мне это неинтересно. Утром в понедельник жду вас в офисе. Вовремя. — И он решительно повернулся к выходу.

— Вот черт! — Карен в изнеможении привалилась к стене.

— Прости, Карен, — пробормотал Джефф.

— Ты не виноват, — устало ответила она. Ей нечего было скрывать. Все дело в глупой ограниченности Роуэна, только она была причиной этого недоразумения. Да, все дело в нем. Вернувшись, она скажет ему все, что думает. Давно пора с ним разобраться, и сейчас как раз настал подходящий момент.

Карен поднялась из-за стола.

— Я устала и собираюсь лечь спать. Увидимся в понедельник.

Была уже глубокая ночь, а Карен все еще беспокойно ворочалась в постели, время от времени погружаясь в сон. Ей снились какие-то отрывочные видения. В одном из них она нежилась в римской бане. Вокруг нее бурлила вода, от которой вместе с клубами пара поднималось туманное облако густого сладкого аромата, оседавшее капельками на ее лице.

Внезапно из пелены — как будто кто-то отдернул вуаль — выступил Роуэн. Он приближался, не сводя с нее глаз. Его высокая фигура была задрапирована в воздушный малиновый шелк. На груди ткань распахнулась, и ее взгляду открылась выпуклая мускулистая грудь и подтянутый живот. Ее сердце тревожно забилось, дыхание прервалось.

На нее нахлынули неизведанные ощущения, такие сладостные и сокровенные, что у нее захватило дух. Так, значит, вот что чувствует человек, охваченный страстью! Она лишает его способности думать и дышать, наполняя тело восхитительным томлением.

Карен как будто превратилась в человека, подглядывающего за парой любовников, и не отрываясь смотрела на то, как Роуэн пожирает глазами ее тело: маленькие приподнятые груди, увенчанные нежными персиковыми сосками, густую копну разметавшихся в воде рыжих волос, темный треугольник внизу живота. Он медленно развязал пояс, и его одеяние соскользнуло на пол.

Она залюбовалась его обнаженным телом. Медленно, но неотвратимо Роуэн начал спускаться по ступеням в волу. Затаив дыхание она протянула руку ему навстречу. Еще шаг, и он взял ее за руку и нежно притянул к себе.

Его губы стремительно приближались, и в этот момент в воздухе затрепетала странная ритмичная музыка. Карен никогда не слышала ничего подобного этой неудержимой, пульсирующей мелодии, в которой угадывались переборы лютни, стон старинного рожка и низкий рокот тамбуринов и барабанов.

Роуэн замер, прислушиваясь, и в следующее мгновение его объятия разжались. Не сводя с нее глаз, он отступил и снова растворился в дымке. Музыка тоже умолкла. Она снова стояла в воде одна, и холодный ночной воздух овевал ее поблескивающую от воды кожу.